Читать книгу "Бесценный приз - Нина Милн"

— Не волнуйся, Джоди долго не вернется.

— Что?! Что ты наделал? Где она?

— Лив, я не мафиозо, и мы не в фильме про бандитов. Джоди сказала, что побудет у своей подруги Джульетты и сходит в кино.

Он назвал ее Лив, и в груди у нее потеплело. Но она не должна поддаваться!

— Погоди минутку. — Оливия подбоченилась, стараясь не обращать внимания на хищный блеск в его глазах. Он жадно оглядывал ее. — Когда именно мама делилась с тобой своими планами?

— Вчера. Я позвонил ей, мы встретились и выпили кофе. Точнее, я пил кофе, а она — травяной чай.

— Ты приехал, чтобы решить финансовые вопросы?

Ну конечно, зачем же еще?

— Да, среди прочего, — спокойно согласился он. — Твоей матери приходится нелегко.

— И она взяла деньги? — Смущение смешивалось в ней со странным разочарованием.

— Почему бы нет? Ее малышка — не только твоя сестра, но и моя. Не понимаю, почему она должна страдать. Джоди предложила мне основать фонд; именно так я и поступил. Деньги поступят в распоряжение сестренки после того, как ей исполнится двадцать один год — или раньше, если мы с тобой и Джоди так решим. Так что, если она захочет учиться в университете, или путешествовать, или открыть свое дело, или купить дом, у нее будет такая возможность. — Адам улыбнулся — той самой улыбкой, предназначенной только для нее, и глаза у него сразу потеплели, а у нее закружилась голова. — Ты и твоя мама очень похожи. Мне очень долго пришлось ее уговаривать, прежде чем она согласилась что-то от меня принять.

— Адам, ты очень великодушен, но это ваши с мамой дела. Меня они не касаются. Я по-прежнему не понимаю, зачем ты здесь. Разве что хочешь услышать от меня слова благодарности? Раз так, спасибо тебе большое. Выход там. — Она понимала, что ведет себя грубо. Но Адам должен знать, что ее не купишь — хотя что именно он пытается купить, непонятно. Еще одну ночь? Господи… При одной мысли о ночи с ним она начинала плавиться. Чем скорее он уйдет, тем лучше.

Он шагнул вперед, преодолев разделявшее их расстояние, и Оливия попятилась назад, к дивану.

— Лив, мне не нужна твоя благодарность. Я приехал, потому что хотел тебя увидеть. Мне очень нужно было тебя увидеть.

Она заправила за ухо прядь волос, ощупав жуткую косынку. Ужасно хотелось ее снять; она опустила руки и ухватилась за спинку дивана. Сейчас ей все равно, как она выглядит!

— Если нужно, чтобы я подписала какие-то документы для твоего фонда, оставь бумаги. Я пришлю их тебе, как только прочту.

— Нет, мне нужно кое-что другое. — Карие глаза блестели голодным блеском. — Почему ты не рассказала о нас своей маме?

Оливия прищурилась:

— Откуда ты знаешь, что не рассказала?

— После того как я вчера проводил ее на курсы будущих мам, мы с ней посидели и поговорили; пока я все не объяснил, она, кажется, думала, что я просто помогал тебе найти Зеба.

— Ты провожал ее на курсы для будущих мам?

— Да. — Адам сделал еще один шаг к дивану и очутился на углу, и ее сердце затрепетало, как птичка в клетке.

— Зачем?

— Затем, что я тоже хочу принимать участие в жизни сестры.

— Неужели?

— Да, — просто ответил он. — Зеб предпочел устраниться, но это не значит, что я поступлю так же. Вот почему я сначала поехал к Джоди и только потом разыскал тебя. Я хочу, чтобы вы обе знали: что бы ни случилось между нами, между тобой и мной, я всегда буду рядом. Не из чувства долга, а из любви.

Его слова плыли вокруг нее, голова кружилась, она никак не могла понять. Наконец она ухватилась за фразу «что бы ни случилось между нами».

— Между нами, между тобой и мной? — Впившись ногтями в ладонь, она расправила плечи. — Не понимаю. Никаких «нас» не существует. И что бы между нами ни было в прошлом, я не помешаю тебе принимать участие в жизни малышки.

— А я хочу, чтобы мы с тобой были вместе.

Его слова воскресили искру надежды — ту самую, которую, как ей казалось, она похоронила навеки. Оливия до боли закусила губу. Два месяца назад на тайском пляже он разбил ей сердце. Она не позволит ему причинять ей еще больше боли.

— Два месяца назад ты ясно дал мне понять, что это невозможно. Тогда тебе удалось меня убедить.

Он провел ладонью по лицу, потом по волосам — знакомый жест, от которого у нее заныло сердце.

— Два месяца назад я был идиотом.

— А сейчас?

— Сейчас я знаю одно: возможно, я идиот, но все же я — не мой отец. Я не хочу уходить от ребенка. И не хочу уходить от тебя.

Еще шаг — и он оказался рядом с ней. Теперь она могла бежать, только перескочив через спинку дивана. Но трудность в том, что бежать ей совсем не хотелось.

«Погоди, Оливия! Не бросайся ему на шею!»

Стараясь не дрожать, она развернулась к нему.

— Но ведь ты уйдешь. Ты уже ушел от Шарлотты.

— Да, ушел. Но последние недели я много думал. — Он потер затылок. — После того как мы с Зебом пошли разными дорогами, я долго плыл по течению.

Сама того не желая, она почувствовала, как сердце чаще бьется в груди; она представила себе невероятную боль, какую испытал он. Это гораздо хуже, чем быть нежеланным, неизвестным ребенком.

— Мне казалось, после того, как я женюсь, все само собой образуется, — продолжал он. — Потом я встретил Шарлотту. Она выросла в семье военного; у нее тоже не было корней. Ей, как и мне, отчаянно хотелось обзавестись домом. Мысли о семье так захватили нас, что мы решили, будто брак только в этом и заключается. Мы были влюблены в наши мечты, а не друг в друга. — Он наморщил лоб. — Ты что-нибудь понимаешь? Сейчас мне предельно ясно: только встретив тебя, я понял, что такое любовь.

— А что такое любовь?

— Когда тебе хочется быть с любимой все время. И когда можешь делиться всем и знаешь, что тебя не осудят. Когда наслаждаешься голосом любимой и запахом ее волос. — Он шагнул к ней еще ближе. — Я люблю тебя, Оливия. Я знаю, я все испортил, но, пожалуйста, поверь: я люблю тебя. Надеюсь, ты позволишь мне до конца жизни доказывать тебе свою любовь, я постараюсь ее заслужить.

Радость взорвалась в ней фейерверком, у нее закружилась голова. Она с трудом преодолела разделяющее их пространство и дотронулась до него.

— Адам, тебе не нужно заслуживать мою любовь. — Она положила руку ему на сердце. — Она уже твоя.

— Правда? — Его улыбка была ослепительной; он обнял ее за талию и притянул к себе.

— Правда. Я люблю тебя, Адам. Рядом с тобой я чувствую себя красивой, и мне нравится быть красивой. Для тебя. Мне нравится доверять тебе, чувствовать твою защиту и заботу. Мне нравятся смузи, которые ты для меня готовишь. Нравится, как ты даешь и берешь. Я люблю тебя, и этим все сказано. Люблю всем сердцем. И остальными частями тела тоже. — Она широко улыбнулась. — Правда! Оказывается, любовь — все-таки не иллюзия. Это желание быть с любимым, неважно где. Если не хочешь жить в доме, поселимся в номере отеля. Если хочешь, можем жить даже в палатке.