Читать книгу "Ночные легенды - Джон Коннолли"

Берк встал и потянулся за своим пальто, висящим на стенном крючке.

– Надо бы немного подышать, – сказал он. – Поглядеть, где окончил свою жизнь Мэл Треворс.

***

Берк со Стоксом стояли с одной стороны столба, констебль Уотерс с другой. На дереве еще виднелись следы крови жертвы, а на колючках проволоки, помечающей границу участка, где они стояли, вяло колыхались на ветру лоскутки пиджачного рукава. За проволокой шло голое поле, утыкаясь в отдалении на невысокую стену вокруг церкви и деревенского кладбища.

– Вот здесь, возле столба, его и нашли, – указал Уотерс. – Рукава вон на проволоке болтались. Так и пропал бедолага.

– Кто его нашел? – осведомился Стокс.

– Фред Пакстон. Он помнит, что Треворс вышел из паба в начале одиннадцатого, ну и он через часок пошел следом.

– Он прикасался к телу?

– Да зачем. Оно уже по одному виду было понятно, что человек отошел.

– С Пакстоном надо будет поговорить.

Уотерс гордо подтянулся.

– Я знал, что вы примерно так скажете. Они с женой живут меньше чем в полумиле вверх по дороге. Вот я и сказал им, чтобы они с утра ожидали нас.

Берк отходил бы Уотерса вместо ремня вот этой самой проволокой, не догадайся он так сделать, детектив-сержант решил того похвалить.

– Молодец констебль, – приглушенно буркнул он, и Уотерс остался доволен.

– Участок осматривали? – спросил Берк.

– Точно так.

Берк молча ждал.

На момент нападения Треворс шел через поле. Ночь была холодной. Температура и сейчас особо не поднялась; даже, кажется, наоборот, опустилась. Берк поглядел на цепочку уходящих к дороге следов, своих и его спутников.

– Ну и?

– Следы были только от двоих, от Мэла Треворса и Фреда Пакстона. Людей я, когда увидел содеянное, старался удерживать от тела подальше. Чтобы не натоптали, сами понимаете.

– А не могло нападение произойти на дороге? – высказал предположение Стокс. – А он затем попытался убежать через поля. Ну а когда силы покинули, повис на этом заборе.

– Не думаю, – возразил Уотерс. – Между дорогой и забором крови не было. Я проверял.

Берк опустился на колено и изучил землю у основания столба. На блеклых травинках здесь все еще виднелась засохшая кровь, и ее было немало. Если прав Уотерс (сметке этого деревенского стража порядка, хочешь не хочешь, надо отдать должное), то нападение на Треворса произошло именно здесь; здесь же он и отошел.

– И все-таки мы чего-то недосчитываемся, – сказал он наконец. – Уж извините, констебль, но тот, кто убил Треворса, не взялся вот так из воздуха. Нам надо внимательно, дюйм за дюймом, обследовать землю по обе стороны забора. Должен обнаружиться какой ни на есть след.

Уотерс кивнул в знак согласия, и они втроем разошлись от столба: Берк в сторону кладбища, Стокс к дороге, а Уотерс в сторону отдаленного коттеджа, где, по его словам, обитают Пакстоны. Так они бродили с час, пока холод не начал сковывать руки и ноги, но так ничего и не отыскали. Впечатление складывалось такое, будто нападение на Мэла Треворса, в совершенно буквальном смысле, произошло из ниоткуда.

Берк закончил обход своего участка и сейчас сидел на низкой кладбищенской ограде, глядя, как его сотоварищи лунатиками бродят по полю – Стокс чуть согнувшись, руки в карманах; Уотерс не так напряженно, но вполне добросовестно. В глубине души Берк понимал, что усилия эти тщетны, хотя и необходимы. На проведение углубленных поисков нужно больше людей, а где их взять. А если б они и были, то результаты все равно сомнительны. И кстати: как такой хряк, как Треворс, поддался этому над собой зверству без видимых признаков борьбы? Берк вынул из кармана носовой платок и отер лицо. Он был в поту, лоб горел; неужто разболелся? Хотя, наверное, причина в самом этом месте: оно словно высасывает энергию. Взять хотя бы доктора Эллинсона, плетущегося по главной улице опершись на жену, или изначальную апатию констебля Уотерса, вроде как сошедшую с прибытием новой крови в виде двух полицейских из Лондона. Андербери – деревня, лишенная основного мужского населения, которое сейчас воюет и гибнет на полях сражений. Те, кто остался, должно быть, сознают свою телесную ущербность, непригодность для боев и принесения себя в жертву; этот дух витает над ними всеми как зловоние. Теперь его начинал ощущать и Берк. Задержись он здесь надолго, то, возможно, он в итоге уподобится Эллинсону, валящемуся с ног через несколько часов работы. Он, кажется, сказал, что лег спать во втором часу? Это примерно шесть часов полноценного сна. А за завтраком вид у него был такой, будто он не смыкал глаз несколько месяцев кряду.

Берк со вздохом соскользнул со своей опоры, чтобы направиться к коллегам. И тут его нога наткнулась на камень. Он отступил на шаг, опустился на колено и провел кончиками пальцев по земле. На ней лежала каменная плита, почти полностью скрытая длинной спутанной травой. Под рукой растительность оказалась неожиданно податливой – рвалась легко и с корнем, как будто специально насаженная лишь для того, чтобы скрыть камень. Надписи на плите не было, что уже кое-что значило. Погост был старым, а в старину, как известно, тела самоубийц, некрещеных детей и казненных предавали земле только за чертой кладбища. Причем такие могилы были, как правило, безымянны.

Сейчас, под таким низким углом, по соседству проглядывали еще две плиты, примерно такие же. При их изучении Берк обнаружил, что одна из них недавно проломлена. Кто-то с помощью молотка и резца расколол плиту на несколько кусков, оставив посередине дыру величиной с кулак. Подавшись вперед, Берк сунул в нее два пальца, рассчитывая, что они коснутся земли внизу. Но нет: там была пустота. Берк повторил эксперимент, на этот раз привязав карандаш к куску мерной бечевки (лежали в кармане), но и сейчас чувствовалось, что карандаш завис под камнем в воздухе.

Любопытно. Встав на ноги, он увидел, что Стокс с Уотерсом смотрят на него с дороги. Больше возле кладбищенской ограды вызнавать было нечего, и Берк присоединился к коллегам, без спора встретив предложение Уотерса зайти теперь на разговор к Пакстонам, а возможно, и разжиться у них чаем.

– Кстати, а что за человек был тот Треворс? – спросил Берк у констебля, когда они держали путь вдоль дороги.

Тот в ответ со вздохом кашлянул.

– Я к нему, честно сказать, симпатий не испытывал. Проще говоря, скверный был человек. Сидел на севере за избиение, а как выпустили, вернулся сюда и жил у старика отца, пока тот не помер. Когда отца не стало, стал жить один на той ферме.

– А мать?

– Мать умерла, когда Мэл был еще мальчишкой. Муж ее иной раз поколачивал, но та помалкивала. Констебль Стюарт, мой предшественник, пробовал разговаривать и с ней, и с ее муженьком, да все без толку. Видно, и Мэл перенял отцовы дурные привычки. Сел-то он за избиение, уж вы меня простите, продажной девки в Манчестере. Чуть ее не убил, как мне рассказывали. А как вернулся сюда, то стал бить клинья к одной женщине, Элси Уорден, но та скоро дала ему от ворот поворот, все за те же прегрешения. Взялся, видно, за старое.