Читать книгу "Изумительный Морис и его ученые грызуны - Терри Пратчетт"

«Странно, что я жив, – думал он. – Лучше б я умер сразу».

Крыс попытался приподняться: стало еще хуже. Он тяжело осел на пол; боль еще немного усилилась.

«Попался, как крыса в ловушку», – думал он.

«Интересно, какая это модель?»

– Гуталин?

Голос доносился откуда-то чуть сбоку. Гуталин попытался ответить, но каждое движение, даже самое легкое, все глубже заталкивало его в стальную пасть.

– Гуталин?

Гуталин слабо пискнул. Слова причиняли слишком резкую боль.

В сухой темноте заскребли лапки: шаги приближались.

– Гуталин!

Пахло Питательной.

– Гнх, – с трудом выдавил из себя Гуталин, пытаясь повернуть голову.

– Ты попал в капкан!

Это было уже слишком: Гуталин не удержался, пусть даже каждое слово отзывалось невыносимой мукой.

– Да… неужели?

– Я сбегаю за С-Сардинами, ладно? – пролепетала Питательная.

Гуталин чуял: в крыске нарастает паника. А времени на панику не было.

– Нет! Скажи… мне… – тяжело прохрипел он, – …капкан… какого… типа?..

– Эгм… эгм… эгм… – забормотала Питательная.

Гуталин сделал глубокий вдох, огнем опаливший его внутренности.

– Думай головой, ты, жалкое создание, которое и нагадить толком не умеет!

– Эгм, эгм… он весь проржавел… эгм… Повсюду ржавчина! Похож на… эгм… может статься… эгм… «Спинолом»… – Позади послышалось металлическое царапанье. – Да! Я обкусала ржавчину! Тут сказано: «Спинолом» братьев Ньюджент, модель № 1», сэр!

Гуталин попытался сосредоточиться: неослабный, чудовищный нажим стальных челюстей сдавливал его все сильнее. Модель № 1? Старье! Старо как мир! Самой древней моделью, с которой он когда-либо имел дело, был «Усовершенствованный «Спинолом» № 7»! А в помощь ему только Питательная, полнейшая дрртлт, неумеха, у которой все четыре лапки – левые.

– Ты можешь… разобраться… как?.. – начал было Гуталин. Но перед глазами его уже замаячили пурпурные огни – целый туннель, залитый пурпурным светом. Крыс попытался еще раз, чувствуя, как медленно скользит навстречу огням.

– Ты… можешь… разобраться… как… пружина?..

– Он весь проржавел, сэр! – в голосе Питательной звенела паника. – Похоже, он с блокировкой раздвижного устройства, как «Большой Зубастик» Дженкинса и Дженкинса, сэр, но только без крючка на конце! А эта деталь зачем, сэр? Сэр? Сэр?

Боль постепенно уходила. Вот, значит, как оно бывает, сонно думал Гуталин. Слишком поздно. Она запаникует и сбежит. Мы все такие. В минуту опасности мы бросаемся бежать к первой же норе. Но это уже не важно. А ведь и впрямь похоже на сон, как выясняется. Волноваться не о чем. На самом деле даже приятно. Может, Большая Крыса Глубоко под Землей и вправду существует. Это было бы неплохо.

Гуталин блаженно уплывал в теплое безмолвие. Да, происходит много чего скверного, но где-то далеко отсюда, так что это уже не важно…

Рядом вроде бы послышался какой-то звук: крысиные когти заскребли по каменному полу. «Наверное, Питательная убегает, – подумала некая часть Гуталинова сознания. А другая часть возразила: – Может, это Костяная Крыса».

Эта мысль Гуталина не испугала. Здесь его ничего не пугало. Все плохое, что могло произойти, уже произошло. Гуталин чувствовал: если повернуть голову, он что-то увидит. Но просто парить в этом огромном и теплом пространстве было куда приятнее.

Пурпурный свет постепенно темнел до глубокой синевы, а в самом сердце синевы образовался черный кружок.

Похоже на крысиный туннель.

«Ага, вот где, значит, живет Большая Крыса, – думал Гуталин. – Это ее туннель. Как все оказалось просто…»

В центре туннеля возникла сияющая белая точка – она стремительно увеличивалась.

«Вот идет Большая Крыса, – думал Гуталин. – А ведь она, эта Большая Крыса, наверняка много всего знает. Интересно, что она мне расскажет?»

Светящаяся точка все росла и росла: теперь она и впрямь обрела крысиные очертания.

«Как странно, – думал Гуталин, пока синий свет угасал до черного, – выходит, это все правда. Значит, мы уходим в тунн…»

Послышался шум. Он заполнил собою весь мир. Вновь нахлынула чудовищная, невыносимая боль. А Большая Крыса закричала голосом Питательной:

– Я перегрызла пружину, сэр! Я перегрызла пружину! Она была совсем старая и ослабшая, сэр! Наверное, поэтому вас и не перерезало пополам, сэр! Вы меня слышите, сэр? Гуталин? Сэр? Я вот прямо взяла и перегрызла эту пружину, сэр! Сэр, вы все еще мертвы? Сэр?..

Крысолов № 1 спрыгнул со стула, стиснув кулаки.

По крайней мере, движение началось как прыжок. Но на полпути он зашатался. И снова тяжело осел, схватившись за живот.

– Ох, нет. Ох, нет. Мне сразу показалось, что чай странноват на вкус… – забормотал он.

Крысолов № 2 сделался бледно-зеленого цвета.

– Ты, пакостный гаденыш… – начал он.

– И даже не думай лезть на нас с кулаками, – предостерегла Злокозния. – Иначе никогда уже отсюда не выйдешь. А если нас обидеть, мы, чего доброго, позабудем, где оставили противоядие. У вас просто времени нет на то, чтоб с нами драться.

Крысолов № 1 снова попытался подняться, но ноги его не держали.

– Что это был за яд? – пробормотал он.

– Судя по запаху, тот, что крысы называют «номер три», – объяснил Кийт. – Он был в пакете под этикеткой «Серийный киллер!!!».

– Это крысы называют его «номер три»? – не понял Крысолов № 2.

– Они хорошо разбираются в ядах, – заверил Кийт.

– И они рассказали тебе про противоядие, да? – уточнил Крысолов № 2.

Крысолов № 1 негодующе зыркнул на него.

– Билл, мы же сами слышали, как они разговаривают. В крысиной яме, помнишь? – Он оглянулся на Кийта и покачал головой. – Не, – промолвил он. – Ты не похож на мальчика, который своими руками подсыпет человеку яда…

– А как насчет меня? – встряла Злокозния, подавшись вперед.

– Эта – может! Эта – все может! – заорал Крысолов № 2, цепляясь за локоть коллеги. – Она ненормальная, эта девчонка. Так все говорят! – Он снова схватился за живот и со стоном сложился вдвое.

– Ты что-то там насчет противоядия говорил, – промолвил Крысолов № 1. – Но ведь от «Серийного киллера!!!» противоядия нет!

– А я вам говорю, что есть, – заверил Кийт. – Крысы его нашли.

Крысолов № 2 повалился на колени.

– Умоляю, сжальтесь, молодой господин! Если не ради меня, то ради моей милой женушки и четырех прелестных ребятишек, которые останутся без папочки!