Читать книгу "Профессорская дочка - Елена Колина"

Вадим пожал плечами.

– А что, неправильно?

Вадим еще раз пожал плечами, сказал, что он об этом никогда не думал. Сказал, что мы с папой из прошлого века. И наш век, в котором эти вопросы кого-нибудь интересовали, закончился, а я и не заметила. И что лично у него, Вадима, в этом веке совершенно другие заботы, гораздо более конкретные, нежели «родина в беде» или «принадлежность к русской культуре». А по-моему, это в любом веке важные вопросы, разве нет?

Вторник

Вечером были Вадим и Татьяна.

– Ну как вы тут? А я сумку купила, – сказала Татьяна, вплывая на кухню, и бухнула сумку на стол.

Сумка – большая, черная, с двумя ручками. Татьяна – яркая, шумная, с влажными губами.

Еще у нее уплывающие глаза и пышная грудь. В любой одежде, даже в свитере, Татьяна проделывает дырку, чтобы получилось декольте.

Если грудь в комнате, то все остальное мгновенно тоже становится ярким, шумным, с влажными губами и уплывающими глазами. Вот и Вадим тоже – впервые за все время, что он провел у меня на кухне, он… ну, в общем, я еще раз поняла, что красота – это страшная сила.

Татьяна – объект нереализованных мужских желаний. Малознакомые люди бросаются к ней и с разбегу хватают ее за грудь. Эти люди не виноваты, они просто не владеют собой, как будто им случайно встретилась Мерилин Монро и тут уже не до приличий, а надо хватать.

Татьяна – природный феномен. Дело в том, что она блондинка, но не настоящая блондинка, а крашеная, но при этом совсем как настоящая! Истинная блондинка, сексуальная блондинка-вамп. Как это может быть – ведь она не настоящая блондинка, а крашеная!.. Сложно, в природе все очень сложно…

– Зачем тебе сумка для домохозяйки? – удивилась я. – Ты же не забегаешь по дороге в магазин, чтобы запихнуть в сумку кефир и сосиски…

– Да уж какие там сосиски, – съехидничал Димочка. – У нее у ребенка во рту никогда маковой росинки нет, у нее у ребенка вообще одни растворимые супы.

– Ну, я такой человек, – отозвалась Татьяна. – Если ты покупаешь холодильник, ты не рассчитываешь, что сможешь проигрывать на нем пластинки, – так один мой знакомый сказал. Означает, что человека нельзя переделать, и уж будь любезен, принимай мать такой, какая она есть.

– Но я же тебя не выбирал, я у тебя родился, – затянул Димочка, но Татьяна только отмахнулась:

– У тебя у самого двойка по алгебре. Сейчас дело не в этом. Мне срочно нужен Интернет.

Странно, зачем Татьяне Интернет? Она не умеет даже включать компьютер…

Я думала, Татьяна пришла помириться с Димочкой. Оказалось, нет. Просто жизнь вынудила ее пойти навстречу Димочке, потому что у меня дома есть Интернет и Димочка, а у нее только Интернет.

– Подонок, – энергично сказала Татьяна Вадиму, – подонок, жадное чудовище! Это я не вам. Рассказываю: я купила сумку «Шанель» за две тысячи евро.

Оказывается, это не сумка для сосисок, а «Шанель». Красивая.

– Он сказал: «Купи себе сумку, не дороже тысячи», – объяснила Татьяна. – Жадина! А я купила за две… потому что он жадина!

– Откуда же вы взяли еще тысячу евро? – сочувственно спросил Вадим.

Татьяна такая женщина, которой сразу же хочется помочь, я, например, вообще не могу видеть, когда Татьяна плачет. А она любит поплакать.

– У меня случайно оказалась его карточка, ну я и купила за две тысячи, – вздохнула Татьяна. – Но это же «Шанель», она же столько стоит! Ну что скажете? Правильно я говорю – подонок?!

Так мы сидели вокруг сумки «Шанель», как индейцы вокруг костра, и думали каждый о своем. Я о Татьяне.

Татьяна нисколько не алчная, честное слово. Просто она не знает цены деньгам, потому что у нее всегда есть какой-нибудь друг с бесценными деньгами, в том смысле, что он сам не знает цены своим деньгам.

Татьяна мечтает о настоящей любви, а не о сумках и бриллиантах, но их все время бросают к ее ногам, вот она и привыкла. Не то чтобы Татьяна специально выбирает богатых друзей с бесценными деньгами, как-то так получается, что они сами ее выбирают. И не то чтобы Татьяна за подарки согласна мириться с их недостатками, нет-нет, она ничего им не прощает и очень строго с них за все спрашивает. Даже слишком строго. Поэтому каждые полгода бывший друг забирает у Татьяны сумки и бриллианты. И между Татьяниными друзьями случается перерыв.

В перерыве они с Димочкой целыми днями едят у меня испанский омлет. Это очень вкусный омлете картошкой – нужно только правильно все смешать, иначе получается просто картошка, залитая яйцом.

Теперь Татьяне необходимо вернуть своему другу-жадине разницу – тысячу евро, и для этого нужен Интернет. И чтобы Димочка помог ей с eBay. Это такой аукцион, где можно продать все свои новые и старые вещи, если хочешь. Или купить чужие. Я бы хотела купить там одну редкую книгу, первое издание «Винни-Пуха», такое серое, пупырчатое. А продать… ну, без ложной скромности скажу, у меня тоже вскоре будет лот – я смогу предложить на eBay «Варенье без свидетелей». Так и поставлю – лот «Варенье без свидетелей», тысяча долларов или сто.

Уже через четверть часа Татьяна продала на eBay свою новую норковую шубу и бриллиантовое кольцо. Шубу за семьсот долларов, а кольцо с бриллиантом в полкарата почти за триста долларов, за двести двадцать.

– А ты говорила, что новая шуба стоит семь тысяч долларов, – голосом ангела-ябеды сказал Димочка, – а колечко три тысячи… Выгодная покупка твоя сумочка «Шанель».

– Да, а что? А что я могу поделать, если он такая жадина-подонок? Приходится продавать последнее. – Татьяна довольно потянулась и взглянула на Вадима. – А где бы мне наскрести остальное, никто не знает?

В ответ Вадим ушел – от компьютера на кухню. Димочка тоже ушел – погулять.

Я стеснялась предложить Татьяне недостающие восемьдесят долларов, но все-таки предложила.

– Я не могу, не могу, не могу… – вскрикнула Татьяна и приготовилась плакать.

– Прости, я не хотела тебя обидеть, прости, пожалуйста, – испугалась я. – Я нетактично предложила, не обижайся…

Татьяна взяла деньги, бросила в сумку «Шанель» и заплакала:

– При чем здесь это? Ты не понимаешь! А я мать! Я знаешь как переживаю, что у него девочка. А что, если они уже?!

Татьяна переживает, что у Димочки девочка? Я, например, нет, не переживаю, а радуюсь, что наш Димочка гармонично развивается вместо алгебры, но откуда мне знать, что чувствуют настоящие матери?

– Уже? – Я задумалась. – Нет, думаю, не уже.

Татьяна всхлипнула:

– Точно не уже? Тогда ладно. Но все равно я переживаю! А что, если я скоро буду бабушкой, лет через десять?!

– Это не аргумент, – важно сказала я, – это твои чувства.