Читать книгу "Завоеватели. Как португальцы построили первую мировую империю - Роджер Кроули"

Султану удалось собрать достаточно большую армию — зимой 1505 года в Суэц из Каира вышли 11 тысяч человек под командой опытного морехода Хусейна Мусрифа, курда по национальности. В Суэце они погрузились на корабли — флот насчитывал шесть каррак европейского типа и шесть галей — и отчалили в Джедду. По последним имевшимся у них данным, португальцы держали в Индийском океане четыре судна и гарнизон в Кочине. Однако такое положение сохранялось до конца лета 1505 года, но после прибытия Алмейды ситуация изменилась.

27 августа Алмейда впервые увидел Малабарское побережье. По словам Ханса Майра, «глазам их предстали высокие горные вершины и невероятно яркие кроны деревьев». На тот момент португальцы имели в Индии всего несколько факторий под покровительством дружественных князей при сильной оппозиции мусульман и деревянную крепость в Кочине, которая уцелела лишь благодаря смекалке Дуарте Пашеку Перейры. Вице-король должен был скорейшим образом укрепить тут португальские позиции — возводить новые форты, располагая к себе местных правителей либо добиваясь их покорности силой.

Первая высадка произошла на необитаемом острове Анджедива, который служил португальцам перевалочным пунктом и подходил для устройства засад на мусульманские корабли. В месяц был готов остов форта.

Далее, по дороге к югу, случился незапланированный заход в порт Хоновар, где Алмейда не поделил с местным раджой лошадей, перевозимых куда-то по морю. Спор вылился в яростное, хотя и недолгое сражение, во время которого португальцы разрушили город и сожгли в гавани суда. Хозяин их, как оказалось, Тимоджи — пресловутый местный пират, известный португальцам со времен Васко да Гамы.

Штурм города возглавил сын Алмейды Лоуренсу, по своей отваге и жестокости к врагам вскоре заслуживший прозвище Дьявол. В этот раз он едва не погиб, а Алмейда был легко ранен стрелой в ногу, что скорее разгневало его, чем причинило боль.

Кодекс чести идальго, предписывающий презирать любую, пусть даже смертельную опасность, руководил португальцами на протяжении всей индийской эпопеи. Вот и сейчас раджа был настолько ошеломлен их напором, что запросил мира и пообещал ежегодно делать взносы в португальскую казну, а Тимоджи поклялся в вечной верности королю Португалии. Это и был единственно значимый результат.

Муссоны быстро разнесли по всему побережью приправленную дымом пожарищ весть о том, что португальцы снова здесь. Слухи заранее устрашали и приводили в покорность.

Руководство предписывало Алмейде торопиться в Кочин без задержек в Каннаноре — где у португальцев была фактория, — чтобы зимой успеть произвести погрузку и отправить суда в обратный путь. Но вице-король снова ослушался — вероятно, он получил известие о том, что мусульмане взбунтовались и угрожают разрушить факторию. За восемь дней, что Алмейда провел в Каннаноре, лихорадочно наводя порядок, его посетили послы из влиятельного индуистского княжества Нарсинья. Они предложили свободно заходить во все их порты, а также сестру их правителя в жены Мануэлу. Пожаловал раджа Каннанора, чей визит был обставлен как красочная индуистская церемония. Хроникер Ханс Майр с удивлением описывает само торжество и невероятное количество привлеченного им народа. «Раджа велел поставить шатер под большим пальмовым деревом и явился в сопровождении огромной свиты. С ним шли 3 тысячи воинов с мечами, кинжалами и луками. Музыканты играли на трубах и флейтах. Его дворец стоит в 2 лигах от Каннанора, и дорога туда проходит через деревню, так что по пути все эти люди пошли следом, и, когда он прибыл к шатру, их было уже не менее 6 тысяч. В шатер поставили диван и положили две подушки, где и расположился раджа. На нем был халат тонкого шелка длиной до колен с широким кушаком и шелковая шляпа на голове — вроде тех, что носят галисийцы, а слуга нес следом тяжелую золотую корону».

Раджа, вероятно, был уже наслышан о бесчинствах португальцев и потому решил, что конфликт с мусульманской общиной — это меньшее зло. Он не только согласился на укрепление фактории, но и выделил камень для крепостных стен. Едва заложили фундамент, Алмейда уехал, оставив на месте артиллерию и 150 человек, которые должны были построить мощное сооружение, способное выдержать штурм и осаду, что в скором времени и будет проверено на практике.

1 ноября в День Всех Святых Алмейда прибыл в Кочин, ключевой пункт для всей индийской эпопеи Мануэла. Местный правитель был единственным надежным союзником португальцев. К моменту появления Алмейды старый раджа удалился на покой, передав дела племяннику по имени Намбеадора, но его решение не устраивало других наследников. Дабы отмести все сомнения насчет статуса Намбеадоры, вице-король провел торжественную церемонию возведения его на престол. Как полагается по индийским традициям, были слоны, фанфары, процессия, представление золотой короны и богатых даров. Намбеадора, можно сказать, «принял эти дары из рук самого короля дома Мануэла, величайшего монарха Запада и повелителя восточных морей, волею которого он получил корону, как отныне будет заведено в Кочине». К тому времени португальцы уже 50 лет применяли данную стратегию на побережье Африки.

Карта Индии 1502 г. Шри-Ланка изображена в числе полумифических островов

Посадив на трон правителя-марионетку, Алмейда тотчас потребовал сменить деревянный порт на каменный, «ибо там будет штаб и местонахождение губернатора и его администрации, которые станут надзирать за погрузкой судов и следить за тем, чтобы они закупали пряности только здесь и нигде более на побережье». Раджа неохотно дал согласие, поскольку каменные дома были по традиции прерогативой брахманов. Дабы задобрить раджу, Алмейда обещал, что ключи от крепости будут находиться в его распоряжении. Впрочем, раджа не мог не заподозрить его в лукавстве: местные давно знали, что, едва франки возведут форт и поставят там пушки, их уже не выгнать вон.

Согласно сведениям историка Барроша, Алмейда сообщил радже и о более отдаленных планах короля. Дескать, дом Мануэл заинтересован в укреплении связей и дружбе с правящими фамилиями во имя развития взаимовыгодной торговли. Процесс глобализации, запущенный Васко да Гамой, набирал обороты.

В конце 1505 и начале 1506 года Алмейда был чрезвычайно занят, торопясь использовать возможности, открывшиеся для него в Индии. По некоторым сведениям, в числе его свежих сторонников из местной элиты оказались такие, кто вскоре пошел на попятный. Над вице-королем же довлело Руководство, требования которого он должен был строго исполнять. Мануэл обозначил для Алмейды два приоритета: прибыль и безопасность. Ему надлежало обеспечивать погрузку и отправление пряничных флотов и строить форты в Каннаноре и окрестностях. Он работал с примерным усердием и энергией. По словам его секретаря, вице-король лично надзирал за погрузкой, как днем, так и ночью. Борясь с воровством среди своих подчиненных, он собственноручно выявлял недовесы, мог внезапно вспороть мешок и проверить содержимое. На строительстве он был также неутомим. «Он вставал и встает за два-три часа до рассвета, — писал секретарь, — и уходит к каменщикам. А ложится не ранее двух часов после заката».