Читать книгу "Создатели небес - Фрэнк Герберт"

— Черти ада, — пробормотал он. — Очень подходяще.

Фраффин щелкнул выключателем пантовива. Экран померк.

Келексель заморгал, повернулся и очень удивился, обнаружив, что Фраффин смеется.

— Черти ада, — повторил он. — Да, это восхитительно. Это просто восхитительно.

— Вы сознательно разрешаете невосприимчивому смотреть на нас и быть свидетелем наших действий, — сказал Келексель. — не вижу в этом ничего восхитительного.

— А что вы думаете о Мэрфи? — спросил Фраффин.

— Он кажется таким же нормальным, как и я.

Фраффина обуял приступ смеха. Он покачал головой и протер глаза.

— Мэрфи мое собственное творение, Келексель. Мое собственное творение. Я лепил его в высшей степени аккуратно и определенно, с младенчества. Разве он не прелесть? Черти ада!

— Неужели он тоже невосприимчивый?

— Боги Охраняющие, нет!

Келексель оглядел Режиссера. Разумеется, он уже давно распознал притворство. Зачем ему выдавать себя, выставлять невосприимчивого напоказ перед Расследователем Главенства? Был ли это знахарь? Неужели у туземцев была какая-то загадочная сила, которую Фраффин мог использовать?

— Я не понимаю, что движет вами, Фраффин, — сказал Келексель.

— Это же очевидно, — отозвался Фраффин. — Касательно Турлоу. Вы не испытываете чувства вины при виде создания, у которого украли женщину?

— У знахаря? У невосприимчивого? Как я мог украсть у него что-то? Право чема — брать у низших рас все, чего бы он ни пожелал.

— Но… Турлоу почти человек, вы не находите?

— Чепуха!

— Нет, нет, Келексель. У него огромный врожденный потенциал. Он великолепен. Разве вы не видели, как он выводил Мэрфи на чистую воду, выявляя искры безумия?

— Как вы можете говорить, что туземец безумен?

— Он безумен, Келексель. Это я сделал его таким.

— Я… я не верю вам.

— Терпение и учтивость, — сказал Фраффин. — Что бы вы сказали, если бы я заявил, что могу показать вам больше о Турлоу, не показывая его самого совсем?

Келексель сидел прямо, будто аршин проглотил. Он был насторожен, точно прошлые страхи вернулись стократно усиленными. Отрывки из сцены, которую Фраффин только что показал, крутились в мозгу, цепляясь за него и рассеиваясь на клочки; их смысл причудливо менялся и искажался. «Безумен? А Рут, его наложница? Она смотрела эту сцену; возможно, продолжала смотреть и сейчас. Почему она захотела смотреть такую… такую неприятную вещь? Это должно быть мучительно для нее. Должно быть». В первый раз, сколько он себя помнил, Келексель почувствовал, что пытается разделить чувства другого существа. Он попытался избавиться от этого ощущения. Рут была туземкой, одной из низшей расы.

Келексель поднял взгляд и обнаружил, что Фраффин наблюдает за ним. Как будто они поменялись местами с туземцами, которых только что видели. Фраффин принял на себя роль Турлоу, а он, Келексель, был Мэрфи.

«Какие силы он получил от туземцев? — спросил себя Келексель. — Может ли он заглянуть вглубь меня, отгадать мои мысли? Но я не безумен… и не склонен к насилию».

— Что за парадокс вы предлагаете? — спросил Келексель. И с гордостью отметил про себя, что его голос остался ровным, спокойным и вопрошающим.

«Тихо, тихо, — подумал Фраффин. — Он крепко сидит на крючке, но не должен слишком сильно бороться со мной — пока не должен».

— Забавную вещь, — ответил Фраффин. — Смотрите, — он указал на экран пантовива, подрегулировал настройки.

Келексель неохотно повернулся, взглянул на экран — там была все та же самая тускло-коричневая комната, то же зарешеченное окно с красно-белыми занавесками, шипящий радиатор, Мэрфи, сидящий в той же позе за дощатым столом со следами сигарет. Это была живая картина, идентичная той, которую они только что просмотрели. За исключением того, что другой туземец сидел позади Мэрфи, спиной к наблюдателям, держа на коленях пюпитр и бумаги.

Как и Мэрфи, новая фигура производила впечатление огромной туши. Очертание щеки, видимое, когда он поворачивал голову, выдавало холерика. Шея сзади выглядела вымытой и выскобленный в парикмахерской.

Разбросанная кипа карт Роршаха лежала на столе перед Мэрфи. Он барабанил пальцем по обратной стороне одной из них.

Разглядывая сцену, Келексель заметил небольшое изменение в Мэрфи. Он был более спокойным. Более расслабленным, более уверенным в себе.

Фраффин прочистил горло, сказал:

— Туземец, который пишет в блокноте, другой знахарь, коллега Турлоу. Он только что закончил проведение того же самого теста. Посмотрите на него внимательно.

— Зачем? — спросил Келексель. Повторение туземных обрядов начинало надоедать.

— Просто посмотрите, — сказал Фраффин.

Мэрфи внезапно поднял карточку, по которой барабанил, взглянул на нее и отложил в сторону.

Вейли повернулся, поднял голову, показывая круглое лицо, две голубые пуговки глаз, крутой выступ носа и тонкий рот. Удовлетворение так и брызгало из него, переливая через край. В этом удовлетворении скрывалась затаенная хитрость.

— Эта карточка, — сказал он с нетерпением в голосе. — Почему вы снова посмотрели на нее?

— Я… ну, просто хотел взглянуть еще разок.

— И как, увидели что-то новое?

— Нет, то, что и обычно, — шкуру животного.

Вейли торжествующе уставился на затылок Мэрфи.

— Шкуру животного? Вроде тех, что вы ловили, когда были мальчиком?

— Я неплохо на них заработал. У меня всегда было чутье на деньги.

Вейли закивал головой, отчего жирные складки на шее над воротничком заколыхались, точно студень.

— Не хотели бы вы взглянуть во второй раз на любую другую карточку?

Мэрфи облизал губы.

— Думаю, нет.

— Интересно, — пробормотал Вейли.

Мэрфи слегка повернулся, заговорил, не глядя на психиатра:

— Док, а не скажете мне кое-что?

— Что?

— Я ведь уже делал этот тест с одним из ваших ребят, с Турлоу. Что он показал?

В лице Вейли промелькнуло что-то жестокое и сверлящее.

— А разве Турлоу вам не сказал?

— Нет. Я считаю, что вы более подходящий парень, что вы будете откровенны со мной.

Вейли взглянул на бумаги на коленях, рассеянно поводил карандашом. Потом начал заполнять бланк.

— У Турлоу нет медицинской степени.

— Да, но что тест показал обо мне?

Вейли закончил писать, откинулся на спинку стула и перечитал написанное.