Читать книгу "Великие русские полководцы и флотоводцы. Истории о верности, о подвигах, о славе - Александр Ермаков"

Кратковременное пребывание Милорадовича на посту киевского военного губернатора было отмечено созданными им максимально комфортными условиями службы подчиненных ему чиновников, а также атмосферой необыкновенной толерантности и доброжелательности, которую он создал для киевского общества.

Пышные балы, которые он давал в Мариинском дворце и на которые публика нередко являлась в национальных костюмах, до сих пор остаются городской легендой.

9 июля 1811 года на киевском Подоле начался разрушительный пожар, уничтоживший почти весь нижний город. Основная часть подольских строений была деревянной, поэтому количество жертв и масштаб разрушений, причиненных стихийным бедствием, был огромен. Генерал-губернатор лично руководил тушением пожара. Вечерами он возвращался домой в шляпе с обгоревшим плюмажем. Через неделю после пожара киевское губернское правление донесло генерал-губернатору об огромных размерах убытков: подольские мещане, ремесленники и купцы остались без крыши над головой и средств к существованию. 22 сентября 1811 года Милорадович отослал императору доскональный план выплат компенсаций погорельцам. Однако предложения Милорадовича не имели успеха у министров и были признаны неудобными к приведению их в действо и несоответствующими благотворительному намерению государя императора.

Между тем киевляне штурмовали своего губернатора с требованием предоставления им немедленной помощи, собираясь в противном случае писать петицию с описанием их плачевного положения к самому императору. Милорадовичу стоило немалых усилий отговорить их от приведения в исполнение этого намерения.

Неоднократные бесплодные попытки Милорадовича ускорить процесс решения в верхах судьбы киевских подолян закончились тем, что он обратился за помощью к частным лицам – киевскому дворянству, которое охотно оказало помощь, и таким образом кризис, возникший после стихийного бедствия, удалось преодолеть.

В июле 1812 года Милорадович получил письмо от Александра I, в котором ему поручалась мобилизация полков Левобережной, Слободской Украины и юга России для расположения оных между Калугою, Волоколамском и Москвою.

В Бородинском сражении Милорадович командовал правым крылом I армии. Затем возглавил арьергард, сдержал войска французов, чем обеспечил отход всей русской армии. Главным качеством, снискавшим уважение среди своих солдат и противника, была храбрость, бесстрашие, граничащее с безрассудством. Его адъютант, поэт и писатель Фёдор Глинка оставил словесный портрет Милорадовича во время боя. «Вот он, на прекрасной, прыгающей лошади, сидит свободно и весело. Лошадь оседлана богато: чепрак залит золотом, украшен орденскими звёздами. Он сам одет щегольски, в блестящем генеральском мундире; на шее кресты (и сколько крестов!), на груди звезды, на шпаге горит крупный алмаз… Средний рост, ширина в плечах, грудь высокая, холмистая, черты лица, обличающие происхождение сербское, – вот приметы генерала приятной наружности, тогда ещё в средних летах. Довольно большой сербский нос не портил лица его, продолговато-круглого, весёлого, открытого. Русые волосы легко оттеняли чело, слегка подчёркнутое морщинами. Очерк голубых глаз был продолговатый, что придавало им особенную приятность. Улыбка скрашивала губы узкие, даже поджатые. У иных это означает скупость, в нём могло означать какую-то внутреннюю силу, потому что щедрость его доходила до расточительности. Высокий султан волновался на высокой шляпе. Он, казалось, оделся на званый пир! Бодрый, говорливый (таков он всегда бывал в сражении), он разъезжал на поле смерти как в своём домашнем парке; заставлял лошадь делать лансады, спокойно набивал себе трубку, ещё спокойнее раскуривал ее и дружески разговаривал с солдатами… Пули сшибали султан с его шляпы, ранили и били под ним лошадей; он не смущался; переменял лошадь, закуривал трубку, поправлял свои кресты и обвивал около шеи амарантовую шаль, которой концы живописно развевались по воздуху.

Французы называли его русским Баярдом; у нас, за удальство, немного щеголеватое, сравнивали с французским Мюратом. И он не уступал в храбрости обоим».

В донесении императору Кутузов писал: «Войска, в центре находящиеся под командою генерала от инфантерии Милорадовича, заняли высоту, близ кургана лежащую, где, поставя сильные батареи, открыли ужасный огонь на неприятеля. Жестокая канонада с обеих сторон продолжалась до глубокой ночи. Артиллерия наша, нанося ужасный вред неприятелю цельными выстрелами своими, принудила неприятельские батареи замолчать, после чего вся неприятельская пехота и кавалерия отступила».

Милорадович и Мюрат часто, встречаясь на полях сражений, стремились превзойти друг друга в храбрости и удали. Однажды Мюрат решил продемонстрировать свою храбрость русским. Он распорядился доставить ему шампанское, и распивал шипучий напиток под обстрелом русских егерей.

– Храбрый поступок, – одобрил Милорадович, – но я еще храбрее! – По его приказу в нескольких метрах перед русской линией был установлен легкий походный столик, сервированный к обеду.

Михаил Андреевич не торопясь и с аппетитом съел и первое блюдо, и второе, и десерт, запивая все это шампанским. После чего обтер салфеткой губы и отправился на свой командный пункт. Об этом вскоре было доложено и Мюрату.

Два полководца столкнулись недалеко от Москвы. Мюрат мог быстрой атакой существенно задержать отступление русских войск. Но к нему Милорадович прибыл лично:

– Прикажите отменить атаку, – предложил он французскому маршалу. – В противном случае я распоряжусь занять каждый дом в Москве. Вы ее будете осаждать до следующей весны…

Мюрату нужна была быстрая победа, а потому он, зная о безудержной храбрости русского генерала, распорядился приостановить наступление с тем, чтобы дать возможность основным силам русских покинуть Москву без единого выстрела. Конечно, от Наполеона ему за это хорошо влетело, но победителей, как говорится, не судят.

Наибольшую известность и славу Милорадович приобрёл как один из самых опытных и умелых авангардных начальников русской армии, который успешно преследовал французов до границ Российской империи, а затем и в заграничном походе, участвовал во взятии Парижа.

В битве под Лейпцигом он командовал русской и прусской гвардиями. За успешные действия своего корпуса в начале 1813 года М. А. Милорадович первым получил в награду право носить на эполетах вензель императора Александра I, а за умелое руководство войсками в заграничном походе 1 мая 1813 года – титул графа Российской империи. В качестве девиза он избрал слова: «Прямота моя меня поддерживает». 16 мая 1814 года он был назначен командующим пешим резервом действующей армии, 16 ноября – командующим гвардейским корпусом.

19 августа 1818 года он назначается военным генерал-губернатором Санкт-Петербурга и членом Госсовета. Круг обязанностей генерал-губернатора был чрезвычайно широк, да к тому же ему подчинялась и полиция города. Милорадович занялся улучшением состояния городских тюрем и положения заключенных, организовал антиалкогольную кампанию, уменьшив количество кабаков в городе и запретив устраивать в них азартные игры. Тяготившийся административной рутины, он лишь время от времени находил выход своей неукротимой энергии, появляясь на улицах столицы то во главе отряда во время тушения пожара, то спасая тонущих во время наводнения.