Читать книгу "Демоны прошлой жизни - Екатерина Островская"

Однако Оксана со мной ехать наотрез отказалась. Коллективов варьете в Киеве было много, и она быстро нашла себе работу по душе… Я, несмотря на привязанность, ее не любил, а потому расстались мы тепло, но без особых сожалений. Так я оказался в Москве, но очень скоро понял, что это не мой город… Город дорогой и с таким ритмом танца, который мне не постичь никогда. Вспомнил о своей исторической родине и перебрался в Петербург…

— Очень интересно, — оценил Кудеяров. — Увлекательный авантюрный роман — говорю без всякой иронии. Только вопрос: если не понравится он вам, можете не отвечать. Сколько вам удалось вывезти из Украины?

— Ровно столько, сколько имею сейчас, за минусом средств, потраченных на этот участок, на этот дом и на покупку разорившейся фирмы, которая занимается…

— Мне известно, чем, — кивнул Кудеяров, — Только хочу заметить, что люди, то есть ваши соседи, считают вас куда более богатым человеком, чем они сами.

— Это заблуждение, хотя предполагаю, откуда пошла такая деза. Покойный Михаил Борисович Друян не любил афишировать свои коммерческие интересы и сообщил всем, что я инвестор и вложил в этот городок огромные средства, что это именно я решил проблемы с преступной группировкой, которая на него наехала, и сделал еще много чего, за что город мне обязан своим процветанием. Но это не совсем правда. В подтверждение моих слов могу представить выписки из личных банковских счетов, последний баланс моей фирмы…

— Ну что вы! — махнул рукой Павел. — Я верю. Кстати, виски хороший на мой вкус, но я не большой специалист.

— Хороший виски, согласен. Но это скотч, а я предпочитаю ирландский — у него нет того торфяного привкуса, характерного для шотландских сортов. Ирландский мягче из-за традиционной тройной перегонки. Если уж мне приходится выпивать иногда в одиночестве, то я наливаю себе стаканчик «Джемисона» восемнадцатилетней выдержки. Хотите попробовать?

Кудеяров кивнул.

— Полстаканчика, не больше.

Хозяин отправился за бутылкой, Павел, словно вспомнив, спросил его в спину:

— В Мариуполе на какой улице жили?

Вопрос не застал хозяина врасплох, спина его не дрогнула. Леонид Владимирович не замедлил ход и ответил спокойно:

— На Куприна, дом сорок семь, квартира двенадцать. Третий этаж. Окна выходят на юг. Квартира солнечная. Но до моря далековато. В Таганроге я жил в домике в Южном переулке — до Азовского моря пять минут хода.

Он взял бутылку, повернулся и тем же спокойным голосом спросил:

— Вы были на Азовском море?

— Не довелось.

— Рекомендую. Море теплое, даже слишком, и мелкое. Пиво неплохое. Рядом с Южным переулком, где я жил с женой, как раз располагается местный пивной завод, а при нем прекрасный пивной ресторан, который называется «Адмирал». Там всегда в наличии вареные раки — крупные такие, не то что та молодь, которую сейчас продают в наших гипермаркетах.

Он поставил бутылку на стол и посмотрел прямо в глаза Кудеярова.

— Иногда я скучаю по тем местам.

Запиликал мобильный. Вызывал Францев.

— Еще одно нападение на девушку.

— Где?

— Около Любани.

— Это с другой стороны от города — на Московской трассе.

— Девушке удалось вырваться и убежать. Говорит, что нападавшего трясло.

— Не наш случай. Какой-нибудь одуревший от воздержания приезжий.

— Судя по ее описанию, да. А ты чем там занимаешься?

— А я в гостях у Леонида Владимировича, мы пьем виски.

— Счастливый! Хорошо быть майором юстиции. — Участковый нажал отбой.

Уманский наполнил стакан гостя. Этот сорт виски Павлу тоже понравился, но долго засиживаться он не стал, поблагодарил хозяина, сказал, что боится привыкнуть к такой роскошной жизни. Перед прощанием Уманский всучил ему литровую бутылку ирландского виски «Пэдди».

Подарок Кудеяров решил оставить до лучших времен, чтобы отметить какое-нибудь радостное событие.

— О чем хоть говорил с Уманским? — спросил Францев.

— Расспрашивал его о прошлой жизни. Он так спокойно и уверенно излагает, что он или гениальный лжец, или шпион, досконально изу-чивший свою «легенду». Но своим психотипом он совсем не подходит для этих категорий.

— А почему он не может быть шпионом? — возмутился Францев. — Я, например, давно подозревал, что он заброшен в Ветрогорск с сопредельной стороны с целью получения засекреченных данных о времени посадки картошки и секретов засолки огурцов местных сортов.

Бутылку виски Павел спрятал, пообещав распить ее после того, как схватят преступника.

— Скорее бы, — вздохнул участковый. — А ведь мне еще надо личную жизнь налаживать и вопрос с квартирой решать.

Глава двадцатая

Деревня Обочинка протянулась вдоль трассы. Когда-то Обочинка была маленькой деревушкой, а дорога, проходящая мимо ее домиков, — единственной ее улицей, но потом село разрослось, уходя все дальше от пролетающих мимо автомобилей. Да и дорога стала большой, и если прежде на ней с трудом разъезжались встречные автомобили, то сейчас две широкие полосы разделяли две сплошные линии.

В Обочинке была своя школа, потому что та, что находилась в Ветрогорске, уже не могла вместить всех учеников, а потому сюда бегала детвора из Лаптя и Кошкина. Даже из самого Ветрогорска школьные автобусы привозили в сельскую школу детей «станичников».

За школой прежде начинались поля, которые каждое лето чем-нибудь засевались, чаще всего картофелем или капустой, убирать урожай этих культур в былые времена приезжали студенты. Потом поля достались самым активным местным жителям, объявившим себя фермерами. Фермеры ничего сеять не стали, а потихонечку распродали участки под застройку, в чем им по-отечески помогали бывший глава Ветрогорской администрации Друян и начальник земельного отдела Костя Кашкин.

Не сразу, но постепенно за окраиной Обочинки стали расти красивые кирпичные особняки, появились новые люди, которые проносились по главной деревенской улице на своих дорогих машинах, разгоняя испуганных кур, которые гибли под колесами в больших количествах. Местные жители, несмотря на то что классовая ненависть стучала в сердце и подкатывала к горлу, громко не роптали, потому что на новообочинцах можно было неплохо нажиться. Обитатели кирпичных особняков охотно покупали экологически чистую продукцию, выращиваемую старообочинцами на своих приусадебных участках: картошку, капусту, морковку, яблоки и сливы, уток и кур, в дело шли и погибшие под колесами пернатые и водоплавающие особи.

Несколько лет назад некто приобрел гектар бывших пахотных земель и начал строить соответствующий размерам участка дом. Местные — и старые жители, и новые — гадали, кто же станет их соседом? Предположения высказывались самые разные: президент России, президент «Газпрома» или «Роснефти», футболист Халк, который наконец понял, что в России лучше, чем в Бразилии… Потом кто-то пустил слух, что лично видел президента «Роснано»… Очень скоро выяснилось, что высокого рыжего человека лично видели все — кто застал его в лесу за собиранием волнушек и рыжиков, кто с аквалангом на близлежащем озере, где, по преданию, убегающий от большевиков в Финляндию Фаберже спрятал всю свою коллекцию. Но чаще всего его видели по ночам в соседских садах, где он воровал чужие яблоки.