Читать книгу "Путин. Прораб на галерах - Андрей Колесников"

Наученный горьким опытом господина Кругмана, тот ответил:

— Это сложный вопрос…

— Нет! — воскликнул российский премьер.

— Смотря как считать… Вообще-то, те, кто живет за чертой бедности, не стали жить хуже, — откликнулся профессор фразой, которую сам тут же и записал: очевидно, для новой книжки, чтоб не забыть — красиво получилось. — А вот средний класс живет хуже, чем раньше…

— Но все-таки существуют объективные показатели! — настаивал премьер. — Я почему спросил? Вы сказали, что растет неравенство. Так вот, у меня возник вопрос: растет количество людей, живущих за чертой бедности? По-моему, да… Но дело, мне кажется, даже не в этом. А разве раньше, в прежние десятилетия или в прошлые столетия, разве количество людей, чувствующих, испытывающих это неравенство, было меньше? Их было, наверное, даже больше! Вопрос в том, что сегодня люди не хотят с этим мириться!

Профессор уже даже не спорил. Их слушал огромный зал, но он молчал. Тут были две причины: нечего было сказать или не считал нужным из уважения к собеседнику.

— Но одна маленькая реплика, — продолжил в некотором возбуждении премьер, — по поводу того, что вы сказали: нельзя чувствовать себя счастливым, накопив долг. Это кто как! Кто как! У нас многие чувствуют себя счастливыми, и в Штатах, кстати, многие чувствуют себя счастливыми!

Профессор позволил себе засмеяться.

Премьер тем временем вглядывался в свои записи, которые делал по ходу выступления нобелевского лауреата.

— Сам не могу разобрать: накарябал, как курица лапой… — бормотал он. — Спешил очень, потому что интересно наш коллега рассказывал…

Но пока он не расшифровал их, молчать он тоже уже не мог:

— То, что сильная зависимость от потребления в Штатах… Ну и чего?

В зале засмеялись. Разговор премьера с лауреатом и уровень аргументации обоих иногда сильно воодушевлял аудиторию.

— Так везде сильная зависимость от потребления! Регулирования было недостаточно! Единственное, что могу сказать, чтобы вы понимали (Рагурам Раджан кивнул. — А. К.), — когда мы говорим о сокращении регулирования со стороны государства, мы имеем в виду прежде всего неэффективное регулирование. Просто мне кажется, в этой аудитории, здесь, в России, об этом нужно сказать. Спасибо большое.

— Мне кажется, — вдруг вступил Герман Греф, — господин Раджан говорил прежде всего о социальном неравенстве. Надо сравнивать рост доходов верхних десяти процентов и нижних десяти процентов…

— О, — перебил его премьер. — Расшифровал свои записи методом дедукции и индукции!.. Вы считаете, надо принять решение о сокращении социальных расходов? И кто проголосует из депутатов? Кто руку поднял — поименно обозначили, вывесили его в интернет. В следующий раз его уже не изберут в парламент! Не простят избиратели!.. И некоторые эксперты полагают, что современное политическое устройство не позволяет странам эффективно решать эти проблемы! Значит, система сбоит, как говорят в народе, сбой дает!..

Он имел в виду систему демократии, а не вертикали власти, конечно.

— Демократические страны все равно придумают решение какое-нибудь, — почти уже раздраженно заявил профессор.

Он имел в виду, что экономические проблемы не повод отказываться от института демократии.

Тут снова вступил Герман Греф:

— Демократические институты требуют трансформации или это временные сложности, как вы думаете?

— Чувствуется, — удовлетворенно произнес премьер, — что Герман Греф раньше в правительстве работал. Дожимает, дожимает!..

— Я уточняю ваш вопрос, — потупился Герман Греф.

— Ну да… — кивнул премьер. — Спасибо, спасибо.

— Мне кажется, — вздохнул профессор, — проблема не в демократических институтах, а в людях…

— Мы сталкиваемся, — заявил Герман Греф на радость премьеру, — мы сталкиваемся с великим популизмом властей! Дело не в том, что кто-то не знает, что делать, а проблема, как избраться второй раз после того, что сделали…

Он не назвал, какие власти, российские или, может, какие-то другие, имеет в виду, но было видно, что эта проблема беспокоит Владимира Путина гораздо меньше остальных.

Тут высказался и Пол Кругман, завороженный, видимо, свободой мнений на этом форуме вдали от родины (в свое время через это пострадал и Алексей Кудрин):

— Америка поступает правильно только после того, как попробует все остальное!

— Да речь не идет о меньшей демократии! — вдруг заявил Герман Греф. — Может, даже о большей. Только решать надо! Институт демократии подлежит мощнейшей трансформации! А то люди, которые знают о реальных проблемах людей лишь понаслышке, принимают решения! И с этим уже нельзя мириться!

Если придираться, то можно ведь сказать, что Герман Греф и теперь не назвал страну, в которой все так ужасно. Но вот Владимир Путин, например, все правильно понял: не о России сейчас говорил Герман Греф.

— Заметьте, не я это сказал! — засмеялся он.

* * *

Игорь Сечин предложил модель буквально математической зависимости роста потребления газа от роста ВВП:

— Рост ВВП на 1 % приводит к росту на 1 % потребления газа в стране.

После этого он сосредоточился на проблеме сжиженного газа:

— Если этот рынок не займем мы, его займут другие (и уже в целом заняли. — А. К.). Назревает новый рывок Катара на рынке СПГ…

Спасением для отрасли и шансом успеть на передел рынков он считает либерализацию экспорта СПГ. Причем он решил отдельно заверить «Газпром» в том, что эта либерализация ему не повредит:

— Это будут другие рынки…

Он еще некоторое время разъяснял свою позицию по поводу разработки шельфа, но тут господин Путин прервал его:

— А какие рынки вы имеете в виду?

Очевидно, несмотря на длинный разговор перед началом заседания, слова Игоря Сечина про эти рынки были экспромтом.

— Рынки? — переспросил он. — Азиатский и Тихоокеанский регионы.

— А откуда возить будем? — переспросил президент.

— Сахалин…

— Сахалин — это понятно. Откуда еще?

— Карское море…

— Это, значит, Северным морским путем… — уточнил господин Путин.

— Да.

— Но он открыт четыре-пять месяцев в году.

— Ледоколы…

— Ледокольным флотом там не пройти, особенно в районе островов… — заявил президент. — Так что придется отдавать газ в Европу на спотовый рынок.

А там, очевидно, имел он в виду, этот газ будет конкурировать с другим российским газом.

Так они и не договорились.

* * *