Читать книгу "Комдив. От Синявинских высот до Эльбы - Борис Владимиров"

Войска проходили по 40 и более километров за сутки, сроки передвижения строго выдерживались. Бойцы несли на себе оружие, станковые пулеметы, боевое имущество, боеприпасы, инструмент и лыжи. Несмотря на тяжелые условия, дивизия успешно выдержала трудности марша.

Войдя в Великий Новгород, мы увидели этот древний русский город сожженным, разрушенным, вымершим. От домов остались обгоревшие стены с пустыми глазницами окон. К горлу подкатывала волна отчаянной ненависти к врагу. Мы шли на встречу с ним, оставляя позади труп древнего города, гордости России.

Продолжая марш, дивизия следовала по Лужскому шоссе и 4 февраля полностью сосредоточилась в районе Уварово-Бедрино, Барский Березняк, завершив путь в 300 км. Продолжавшееся потепление превратило большак в сплошную грязь. Кроме того, противник, отступая, взрывал мосты и разрушал дороги. Много усилий пришлось вложить саперам 595-го отдельного саперного батальона в ремонт дорог, обеспечивая тем самым марш частей дивизии. Артиллеристы и минометчики впрягались в орудия и 122-мм минометы, чтобы вывозить их из грязи.

Наконец дивизия подошла к району боевых действий 8-й армии и вошла в ее состав. Командовал армией все тот же генерал Ф. Н. Стариков, с которым нам «посчастливилось» встретиться летом 1943 года в период Мгинской операции. Давнишние взаимные «симпатии» не сулили ничего хорошего. Сосредоточилась дивизия северо-восточнее населенных пунктов Медведь, Закибье.

Значение районов Шимск, Уторгош, Батецк было исключительно велико: там сходились сети железных и шоссейных дорог, связывающих лужскую и старорусскую группировки противника. Кроме того, эти районы прикрывали как подступы к городам Порхов и Дно, так и заблаговременно подготовленный и укрепленный неприятелем Псковско-Островский район. Овладение этим рубежом нашими частями создало бы прямую угрозу левому флангу Лужской и всей старорусской группировке противника. Естественно, что гитлеровское командование решило во что бы то ни стало удержать рубеж Шимск — Медведь — Батецк, создав заранее хорошо подготовленные пункты и узлы сопротивления.

99-й стрелковый корпус под командованием генерал-майора A. C. Грязнова, в составе 229, 265 и 311-й дивизий, получил задачу к 5 февраля выйти на исходный рубеж для наступления на Луч — Медведь, где надлежало сменить части 191-й и 382-й стрелковых дивизий. В ночь на 5 февраля, преодолев труднопроходимое болото протяженностью до 7 км, дивизия к утру вышла на исходный рубеж: отм. 39.5 — Ушно — Закибье.

Перед дивизией стояла задача: прорвать оборону противника на рубеже Луч — Высоково — Гора и овладеть опорными пунктами противника Ускибье, Высоково, Закибье, с последующей задачей наступать на Лонно и районный центр Уторгош. Высоково и Закибье — это крупные села с хорошими, крепкими домами и, судя по ним и хозяйственным постройкам, в прошлом, видимо, были кулацкими. Действия дивизии поддерживали три артиллерийских дивизиона, несколько танков и батальон 9-й инженерной бригады.

Для выполнения поставленной задачи было принято следующее решение: боевой порядок дивизии иметь в двух эшелонах. Первому эшелону, 1069-му стрелковому полку (командир — подполковник А. Т. Высоцкий, зам. по политчасти — майор Воронцов), ближайшей задачей ставилось овладеть селом Высоково. 1071-му стрелковому полку (командир — майор С. П. Зинченко, зам. по политчасти — майор Скифский) — овладеть селом Закибье с последующим выходом на Уторгош. 2/3 артиллерии поддерживало 1069-й полк и 1/3 — 1071-й на сковывающем направлении. Отдельному лыжному батальону (командир — капитан А. П. Сидоров) ставилась задача перерезать и удерживать участок дороги Усть — Хотыня — Гора. 1067-му стрелковому полку (командир — майор М. В. Игуменов, зам. по политчасти — майор Каинов) было приказано находиться во втором эшелоне дивизии за 1069-м полком и быть в готовности развить успех этого полка.

7 февраля части дивизии атаковали противника. Завязались чрезвычайно тяжелые бои, в которых противник упорно оборонялся. Многие его огневые точки остались неподавленными, что обнаружилось при нашей атаке. Кроме того, пункты Высоково и Закибье занимали командные высоты, и неприятель имел возможность наблюдать за действиями наших войск и вести прицельный огонь из всех своих огневых средств. В силу этих обстоятельств и еще из-за того, что командир полка плохо организовал бой и недостаточно решительно действовал, 1069-й стрелковый полк в первый день успеха не имел и понес значительные потери. 1071-й полк действовал много лучше. Командир полка майор Зинченко, который в нашей дивизии прошел путь от командира отделения до командира полка, обладал чувством ответственности за порученное дело, был волевым и энергичным командиром. Несмотря на упорное сопротивление, полк сумел овладеть частью села Закибье.

Мой наблюдательный пункт в период подготовки боя и атаки находился на стыке двух полков первого эшелона дивизии, в 300 м от переднего края. Чтобы помочь 1071-му полку преодолеть сопротивление противника, мы с командующим артиллерией дивизии полковником Мазолевым вошли в Закибье вслед за атакующим полком. На месте мы быстро нашли один из батальонов полка. Пока мы ориентировались в обстановке, противник предпринял контратаку. Бойцы батальона начали пятиться назад. Чтобы остановить батальон, я лег за один из пулеметов «максим», находящихся недалеко от нас за батальоном, и начал строчить длинными очередями много выше голов отходящего батальона. Бойцы услышали стрельбу и свист пуль над головами, увидели меня, лежащего за пулеметом, и сами начали вести усиленный огонь по контратакующему противнику, который, не выдержав дружного огня батальона, залег и уже больше в контратаки не переходил.

Увидев, что бойцы успокоились и уверенно ведут огонь, мы с Мазолевым решили найти комбата и его штаб, чтобы выяснить, где они находятся и почему оставили батальон без управления.

Неподалеку, в одном из больших сараев, мы обнаружили изрядно выпившего адъютанта батальона. На вопрос, где комбат, он показал в угол сарая, где лежал мертвецки пьяный комбат. Этого комбата, уже не молодого человека, прислали несколько месяцев назад из штаба корпуса для дальнейшего прохождения службы, как отбывшего наказание в штрафной роте за пьянство. До прихода в нашу дивизию он был комбатом в соседней дивизии, где его за пьянство разжаловали в должности и отправили в штрафную роту. Там он выдержал все испытания боем и был направлен к нам в дивизию в 1071-й стрелковый полк на должность командира взвода. Я его строго предупредил, что у нас алкоголиков не жалуют. Он обещал в рот не брать даже положенных 100 граммов водки. Несколько месяцев он крепился и действительно не пил. Видя, что тот не употребляет спиртного, даже своей пайковой порции, командир полка Зинченко постепенно повышал его в должности и к началу этой операции, полагая, что он навсегда покончил с пьянством, представил его на должность комбата. Так он снова стал командиром батальона.

Однако в первый же день наступления, когда вновь представился случай полновластно распоряжаться в батальоне пайковой водкой, комбат, поддавшись искушению, напился до потери сознания, да еще споил молодого адъютанта батальона. Забыв об ответственности, оба они оставили батальон на произвол судьбы, без руководства и управления.