Читать книгу "Последний Фронтир. Том 1. Путь Воина - Вероника Мелан"

А теперь, когда торжественная часть завершилась, и все друг другу откланялись, Рим кричала, что не хочет жить в одной с ней комнате. Багровела в крике, плевалась слюной, обращаясь к одетому в рыжий балахон послушнику, трясла охапкой белья, которое принесла из своей бывшей кельи.

— Кто это придумал, что девочки должны вместе? А если я не хочу? С чего… вообще?!

Дракон на черепе Рим гневно разевал пасть — если бы он мог помочь хозяйке, то проглотил бы виновницу всех бед одним махом и не подавился. Однако дракон оставался всего лишь татуировкой, и давиться обидой приходилось Рим.

— Не хочу, поняли? Так и передайте там… кому надо!

Послушник, спокойный, как стоящий у перрона тепловоз, ответил тихо и ровно на незнакомом Белинде языке. Наверное, ответил, что он не вправе решать подобные вещи или что-то похожее, так как Рим зашипела раскаленным чайником, фыркнула «вот же ж суки!» и бросила одежду на нижний ярус двухэтажной кровати.

Не успела Лин поинтересоваться, решила ли ее соседка занять нижнюю койку, как «мадам-тату» изрыгнула:

— На верхней я буду спать! Скрипеть над тобой, шатать балки, храпеть в потолок и пердеть тебе в нос, поняла?

Белинда набычилась.

Славно начиналось ее пребывание в качество «своей» в Тин-До. Действительно, зачем их заселили в одну келью? Ведь была же свободная дальше по коридору, и Лин вполне могла бы въехать в нее — в комнату, пусть и без удобств, зато свою собственную. А теперь их обеих, словно мышей веником, выгнали из привычных углов, заставили собрать пожитки и объединили на вражеской им обеим территории — в новой келье. Бред. И, если новенькая, скрипя зубами от чужого негодования, еще как-то могла принять новую ситуацию, то «старенькая», судя по всему, сдавать позиции не намеревалась.

— Я тебе не курица-наседка, слышь? И ей не стану, не надейся!

— Я и не надеюсь, — Лин сложила свои пожитки на тощую подушку и неприязненно огляделась по сторонам. Каменный мешок, кровати, похожие на тюремные нары, и ничего более: ни стола, ни стульев, ни даже шкафа. И опять пресловутое окно в мир — дыра в стене, — хорошо, что не очень большая. Внизу, с печкой, ей было и уютнее, и удобнее. Вот же ж, блин-малина.

И вообще. Могли бы и без ругани, могли бы стать если не подругами, то уж просто соседками. Нейтральными друг к другу.

А помощи никто и не просил.

Спустя несколько минут, когда монах ушел, они обе лежали «по местам» и молчали — злоба Рим спускалась на нижний ярус кровати, как душное предгрозовое облако — коснешься, и пыхнет. Но, если не касаться, тогда и разговора не выйдет. А им бы поговорить, объяснить свои позиции, понять, что не так уж это и страшно — жить вместе… Подумаешь.

— Рим, а что будет дальше?

Белинда знала, что ступает в зону «не входить — убьет!», но надеялась на то, что минут пять спустя, когда Рим проорется, ее злоба схлынет — ведь никто не злится вечно.

Ошиблась. Ответом «убило»:

— Не наседка я тебе, заруби себе на носу! И в жопу иди со своими вопросами! Сама, все сама? Хотела все смочь сама? Вот и сиди «сама», а ко мне даже не лезь, малявка хренова!

Даже «хренова» звучало не так обидно, как «малявка».

А как все хорошо начиналось после того, как Мастер сказал свое веское «да»: шикарный зал, доброжелательная атмосфера, начищенное до блеска оружие на стенах, раскатанный под ногами золотистый коврик в письменах, комплект новой одежды. Ей выдали даже не один, а целых три.

— Думаешь, завтра же тебя возьмут на занятия и начнут показывать удары? Думаешь, начнут держать за ручку, пока ты учишься садиться на шпагат? Мечтай! Будешь перебирать зерна из мешков, носить воду, бегать вверх-вниз по лестницам в тысячу ступеней и падать по вечерам замертво с осознанием, что нихрена сегодня не изучила! Вот что будет дальше!

Когда Рим спрыгнула с койки — прямо со второго «этажа» на пол, — остервенело отыскала сигареты и вывалилась за дверь, Белинда осталась лежать, глядя на пересечение деревянных реек, сквозь которые над лицом провисал продавленный матрас, и думала о том, быстро ли просочится запах, если в него пернуть.

* * *

Ей в проводники выдали того, кто умел понятно изъясняться — невысокого парнишку-монаха — монаха «не воина», но «монаха-монаха». Созерцателя, коих Лин мысленно проименовала «медитателями». Такие днями что-то читали, слушали монотонные звуки поющих чаш, часами просиживали с закрытыми глазами, и постигали Вселенную, в отличие от воинов, не активно, а пассивно. Но зато и говорить, как она заметила, на «нормальном» языке умели лучше.

— Здесь столовая. Завтрак — девять, обед — час, ужин — шесть…

Шесть. Рановато. А до следующих девяти лапу сосать? Ладно, привыкнет.

Он, как робот-навигатор, с заранее запрограммированным маршрутом, водил ее по этажам и монотонно вещал:

— Здесь медитировать. Здесь комната для… восстанавливаться, — иногда подолгу вспоминал слова, переминался с ноги на ногу, светлел лицом, вспомнив нужное, бубнил дальше. — Столовая внизу. Это этаж для тренировки, это кельи, места отдыхать, библиотека…

Ей казалось, что она на экскурсии в необъятном дворце — залы, коридоры, лестницы и бесконечный монолог гида. Ее ни о чем не спрашивали, изредка взмахивали рукой — «посмотрите налево, посмотрите направо…»

Лин смотрела, но думала о другом.

«Будешь разбирать зерна, таскать воду, бегать вверх-вниз по ступеням…»

Может, это и хорошо, что не с места в карьер? Будет просиживать дни на кухне рядом с поваром — чистить картошку, лук, мыть полы, убирать туалеты. С позиции сегодняшнего дня, даже туалеты являлись лучшей перспективой, нежели нахождение с разъяренной Рим — Рим, которая совершенно не желала стать для Белинды наседкой.

Как будто кто-то просил.

И ладно. Даже если первые недели уйдут на подготовительную работу в виде развития усидчивости, она, так или иначе, продержится в монастыре месяц, а там будет видно. «Серебристый» ведь знал, что новичков не сразу учат отрабатывать удары, и, значит, не разочаруется тому, что Лин в его отсутствие даже не начала «быть Воином».

Плевать. Главное, она здесь, главное, решилась. Первый день всегда сложен.

Как и второй… как и третий.

О втором и третьем Лин старалась не думать.

— Здесь выходить во двор. Место для мусор. Тропа к воротам. Оттуда бегать по утрам…

Ну, «бегать по утрам» — это пока не для нее.

Прилежно отбыв «лекцию» о расположении местных достопримечательностей, Белинда вернулась в келью и сама того не ожидая, выдохнула с огромным облегчением, когда та оказалась пустой.

* * *

Ужин, как и прогнозировал монах-«навигатор», состоялся ровно в шесть. Но не в кухне, где Лин привыкла есть у поваров на виду, а в специально отведенном месте, отделенном перегородкой, — едальне.