Читать книгу "Алхимик - Паоло Бачигалупи"

Я вывел бедолагу из этой наседающей группы. У него на затылке поблескивал целый пакет дополнений памяти: толстая труба извлечения данных, подключенная непосредственно к мозгу, и никакой защиты от удара. Кора, если что, потом отрастет обратно, но уже не будет прежней. Лишь взгляднув на эти три плавника интеллекта, свисающие с затылка, можно было сразу сказать: типичная лабораторная крыса. Сплошь мозги и никаких инстинктов выживания. Я бы навесные усилители памяти не стал в голову втыкать даже за тройной бонус.

– У вас собака? – спросил Мушарраф, когда мы отошли от кентавров подальше.

– Мы так думаем.

Я привел его в бункер, мимо оружейных стоек и весовой, в общую комнату, где поместили собаку. Собака проследила за нами взглядом – наиболее активное ее движение с того момента, как Яак посадил ее в клетку.

Мушарраф застыл на месте.

– Поразительно!

Он присел перед клеткой зверя и отпер дверцу. Протянул пригоршню шариков. Собака с трудом встала. Мушарраф подался назад, давая ей место, и собака пошла за ним, напряженно, настороженно, обнюхивая след шариков. Сунула морду в его коричневую ладонь, пофыркивая и пожирая шарики.

Мушарраф посмотрел на нас.

– И вы нашли это животное в ямах с хвостами?

– Верно.

– Замечательно!

Собака доела шарики и стала обнюхивать руку, нет ли там еще. Мушарраф засмеялся и встал.

– Нет, сейчас больше нет.

Он открыл набор для анализа ДНК, вытащил иглу забора образцов и воткнул в собаку. Полая камера стала заполняться кровью.

Лиза, глядя на это, спросила:

– Вы с ней разговариваете?

Мушарраф пожал плечами:

– Привычка.

– Но она же не разумна?

– Нет, но голоса слышать ей приятно.

Камера заполнилась. Он вытащил иглу, отсоединил камеру и вложил в футляр комплекта. Проснулись программы анализа, заморгали, и с легким шипением вакуума кровь исчезла во внутренностях прибора.

– Откуда вы знаете?

Мушарраф пожал плечами:

– Это же собака. Им свойственно.

Мы нахмурились. Мушарраф стал запускать анализы, немелодично гудя себе под нос. Прибор анализа ДНК мигал и попискивал. Лиза наблюдала за его действиями, явно досадуя, что «СесКо» послала лабораторную крысу проверять уже сделанную ею работу. Ее раздражение легко понять: такой анализ ДНК и кентавр мог бы проделать.

– Я поражен, что вы нашли у себя в ямах собаку, – вполголоса сказал Мушарраф.

– Мы хотели ее расплавить, но Бумбаум не позволил бы.

Мушарраф посмотрел на нее:

– Как это деликатно с вашей стороны.

– Приказ, – пожала плечами Лиза.

– И все же уверен, что ваше термально‑импульсное оружие очень вас соблазняло. Как прекрасно с вашей стороны было не расплавить голодающее животное!

Лиза подозрительно скривилась. Я заволновался, не разорвет ли она сейчас Мушаррафа на части. Она достаточно злая без того, чтобы выслушивать нечто, сказанное покровительственным тоном. Блоки памяти на затылке биолога представляли собой жуть до чего соблазнительную цель: один шлепок – и нет лабораторной крысы. Интересно, хватится ли придурка кто‑нибудь, если бросить его в водосбор. Биолог, боже ж ты мой.

Мушарраф вернулся к своему анализатору, не подозревая об опасности.

– Вы знаете, что когда‑то в прошлом люди считали, что должны сочувствовать всем живым существам на земле? Не только себе самим, но вообще всем живым существам?

– И что?

– Хотел бы надеяться, что у вас хватит сочувствия к глупому ученому, чтобы не рвать меня сегодня на части.

Лиза рассмеялась, Мушарраф сказал, ободрившись:

– Действительно потрясающе, что вы нашли такой образец среди своих шахтных разработок. Я о живом экземпляре не слышал уже лет десять или пятнадцать.

– Я один видел в зоопарке, – сказал Яак.

– Да, в зоопарке им как раз место. И в лабораториях, конечно. Они все еще дают нам полезные генетические данные.

Он изучал результаты анализа, кивая сам себе в такт пробегающей по экрану информации.

Яак улыбнулся:

– Кому нужны животные, если можно есть камни?

Мушарраф начал паковать свой анализатор.

– Жукотех. Совершенно верно. Мы превзошли царство животных. – Он застегнул футляр анализатора и кивнул нам всем. – Что ж, это было очень поучительно. Спасибо, что допустили меня к вашему образцу.

– Вы его с собой не заберете?

Мушарраф от неожиданности застыл на месте.

– О нет. Вряд ли.

– Так это не собака?

– О нет, со всей определенностью, настоящая собака. Но что мне, во имя неба, с ней делать? – Он поднял флакон с кровью. – Мы взяли ДНК. Живую собаку вряд ли имеет смысл держать. Очень дорого, знаете ли, поддерживать в ней жизнь. Изготовление базовой органической провизии требует значительных усилий. Чистые залы, воздушные фильтры, специальные лампы. Воссоздание сети жизни – вещь непростая. Куда проще себя от нее освободить, чем пытаться ее воспроизвести. – Он глянул на собаку. – К несчастью, этому нашему другу не выжить в среде жукотеха. Черви его переварят так же быстро, как все прочее. Чтобы получить животное, надо изготавливать его с нуля. И если подумать, какой в этом смысл? Получить биоробота без рук?

Он засмеялся и пошел к своему кораблю.

Мы переглянулись. Я побежал за доктором и догнал его возле люка, ведущего на полосу. Он готов был его открыть.

– Ваши кентавры теперь меня знают?

– Да, вас определили как своего.

– Это хорошо.

Он раскрыл диафрагму люка и вышел на холод.

Я двинулся за ним.

– Постойте! Что нам с ней делать?

– Вы про собаку? – Ученый влез в корабль и начал пристегиваться. Вокруг нас ревел ветер, жаля лицо крошкой из куч хвостов. – Верните обратно в ямы. Или можете съесть, наверное. Я так понимаю, что это деликатес. Существуют рецепты для приготовления животных. Требуют некоторого времени, но результаты совершенно экстраординарные.

Пилот Мушаррафа начал раскручивать турбины.

– Вы шутите?

Мушарраф пожал плечами и крикнул, перекрывая шум двигателей:

– А вы попробуйте! Еще один элемент нашего наследия, отмерший в эпоху жукотеха!

Он задернул дверь полетного кокона, запечатав себя внутри. Турбины взвыли сильнее, пилот махнул мне, требуя осободить поток, и корабль медленно поднялся в небо.

Лиза и Яак не могли договориться, что делать с собакой. У нас были свои протоколы для решения конфликтов– племя убийц, без них мы бы не выжили. Обычно мы приходили к консенсусу, но иногда вступали в конфликт и каждый держался своей позиции – после этого мало что можно было сделать, кроме смертоубийства. Лиза и Яак стояли на своем, и через пару дней перебранок, с угрозами Лизы сварить эту тварь ночью, когда Яак отвернется, мы наконец‑то решили проголосовать. Мой голос должен был внести ясность.