Читать книгу "Assassin's Creed. Кредо убийцы - Кристи Голден"

Он высвободил левую руку и пустил ее в дело – локоть заехал нападавшему в лицо. Шнур ослаб настолько, что Кэл сумел развернуться, вцепился в Натана и вместе с ним вломился в запертую дверь.

Натан упорно держался за шнур, продолжая затягивать его, хотя Кэл ладонью надавил ему в лицо, отталкивая назад. Как только руки парня вытянулись на полную длину, Кэл ударил его в сгиб локтя.

Кэл освободился от провода, но Натан сдаваться не собирался. Он неистово отбивался, стараясь вырваться из рук Кэла. Но Кэл схватил его рукой за горло и принялся душить, как Натан только что душил его самого.

Двери резко распахнулись, и в комнату ворвались охранники. Их начальник Макгоуэн замахнулся на Натана. Кэл, не выпуская парня, свободной рукой перехватил дубинку. Он отпустил Натана, дав тому возможность увернуться от удара, и впился взглядом в начальника службы безопасности.

Подбежали новые охранники и набросились на ассасинов, даже на тех, кто просто стоял и наблюдал за происходящим. Двое охранников скрутили руки Натану, и, когда его, все еще сопротивлявшегося, потащили к двери, он крикнул Кэлу:

– Ты хочешь уничтожить Кредо!

Кэл молча смотрел, как Натан исчез за дверью. Он снял с шеи самодельную удавку и бросил на пол. Макгоуэн не сводил с него глаз под тяжелыми, немигающими веками.

Кэл отдышался и качнул головой в сторону двери, к которой направлялся перед неожиданным нападением.

– Отправьте меня в «Анимус», – потребовал он.

Глава 19

Охрана приготовилась к скорому появлению Кэла, команда Софии была на своих местах. Сама она вместе с отцом наблюдала за его поединком с самим собой.

Софию поразило то, как искренне она обрадовалась за Кэла. Он устоял перед сильнейшим соблазном всей своей жизни: возможностью мести, о которой он, вероятно, все это время мечтал.

Она позволила себе надеяться, что ее слова возымели действие. Кэл услышал ее, несмотря на боль и жестокость, с которыми он сталкивался постоянно и в этих стенах, и за их пределами. Похоже, Кэл и правда хочет излечиться. И тот факт, что он не убил отца, доказывает, что он действительно может научиться управлять собственной агрессией, которая была не просто результатом его жизненного опыта, а неотъемлемой частью генокода.

А если Кэл научится, значит и у всех ассасинов есть шанс. Как только Яблоко будет у нее в руках, она сможет, соединив генетические манипуляции с особой терапией, создать мир, по-настоящему лишенный насилия. Ее проект, ее вера, то, чего она добивалась всю свою взрослую жизнь, – все будет воплощено.

И все же тонкая паутина сомнений цеплялась к ней, пока София наблюдала за тем, как Кэл вошел в зал. Он рывком снял рубашку и отбросил в сторону, словно вместе с ней хотел избавиться от всего, что делало его пациентом.

Он устал от того, что в нем не видят человека? Или ему внушало отвращение все, что связано с установившими над ним контроль тамплиерами?

Они встретились взглядами, и, к удивлению Софии, сердце у нее учащенно забилось. Каллум Линч, которого она видела сейчас, совершенно не был похож на того – испуганного, неистово сопротивляющегося, растерянного, – который недавно впервые отправился в «Анимус».

Она ясно видела, что сейчас он двигается как настоящий ассасин – спокойно, грациозно… с достоинством. Со знанием дела, с уверенностью в своих силах и возможностях. Он притягивал внимание, восхищал и… настораживал.

В душе Софии снова проснулись сомнения, и она невольно отодвинулась, хотя и хотела быть ближе к нему. И поблагодарить его за решение сотрудничать добровольно.

Кэл подошел к нависавшей над ним руке, как боксер на ринге к своему сопернику или как самурай, кланяющийся перед боем своему противнику.

– Отправляйте меня, – не предложил, а скорее потребовал Кэл.

– Подготовьте «Анимус» к добровольной регрессии, – приказала София Алексу, глядя на Кэла с подозрительностью и вместе с тем с надеждой. Макгоуэн сам поднес Кэлу наручи, и Кэл, глядя ему в глаза, легко и привычно засунул в них руки, словно делал это всю свою жизнь.

– Знаешь, почему ассасинов так называли? – спросил Макгоуэн.

София удивилась – начальник службы безопасности не отличался разговорчивостью.

Кэл не ответил.

Макгоуэн продолжал:

– От арабского «хашишийа», что означает «чернь». Они были изгоями, безжалостными убийцами. Их высмеивали – как мятежников, воров и наркоманов. Но они были смелыми и мудрыми.

За спиной у Кэла Алекс крепил руку к его поясу.

– За своей дурной репутацией они скрывали преданность принципам, которая даже не снилась их сильнейшим врагам. Вот за это я их уважаю и восхищаюсь ими. Но… – Макгоуэн помолчал и добавил: – Тебе до них далеко.

София напряглась, ожидая реакции Кэла. Прищурив глаза, Макгоуэн пристально смотрел Кэлу в глаза. А затем спросил:

– Или нет?

Не отводя взгляда от Макгоуэна, Кэл практически выхватил из рук Алекса устройство для эпидуральной анестезии. Алекс удивленно посмотрел на Софию, она дала знак не вмешиваться.

– Давай проверим, – сказал Кэл.

Он ощутимо вздрогнул, но и только, когда сам приложил устройство к основанию черепа.

«Я знаю, как это больно, Кэл. И в первый раз ты кричал от боли».

С механическим жужжанием рука подняла Кэла в воздух. В этот раз его тело было расслаблено, он спокойно реагировал на подготовку к испытанию. Набрав нужную высоту, рука чуть дернулась вниз, занимая позицию готовности.

Уже привычным движением Кэл выдвинул скрытые клинки. С обнаженной грудью и лицом решительным, даже жестоким, он больше походил на Агилара, нежели на Каллума Линча.

«Что, если это так и есть?»

– Начинаем регрессию, – объявил Алекс, заняв свое рабочее место.

София прошла к центру зала, откуда обычно руководила экспериментом. Она подняла голову и посмотрела на Кэла, он перехватил ее взгляд, и его лицо чуть заметно смягчилось.

Жизнь не дала Софии возможности научиться доверять людям, выражать сердечное тепло. Но ей хотелось что-нибудь сказать Кэлу, поблагодарить за сотрудничество, заверить его, что он сделал правильный выбор для себя и всего человечества… для тамплиеров… и ассасинов.

Слова переполняли ее, но она никак не могла открыть рот и произнести нужные. Наконец голосом хриплым, дрожащим выдавила:

– Это дело всей моей жизни.

Кэл смотрел на нее по-доброму, но без улыбки.

– Нет, моей жизни, – сказал он.

Она продолжала смотреть на него с восхищением, страхом, радостью и напряженным нетерпением, пока он не ушел в прошлое.