Читать книгу "Варан - Марина и Сергей Дяченко"

— Ну и вонища, — с чувством сказал Императорский маг Лереаларуун. — Отыскал бы и ночью — по запаху…

Варан держал в правой руке крючок, в левой — кусок рыбьей печени.

— Ты что, заблудился? — ухмыляясь, спросил маг. Варан молчал.

— Хм, — маг похлопал крыламу по шее, успокаивая. — Язык проглотил? Ты куда плывешь вообще-то?

Варан понимал, что надо ответить бойко, лучше всего пошутить…

И продолжал сидеть, не двигаясь и не разжимая губ.

— Держи, — маг бросил пышную репсовую лепешку. Варан поймал. Поднес к лицу. Не успев ни о чем подумать, откусил.

На лепешке осталась кровь.

— Ну ты сумасшедший, — сказал маг с непонятным выражением. — Давай… садись.

— Лодка, — шепотом сказал Варан.

— Жизнь дороже, — серьезно возразил маг. — Ну что, полетели?

* * *

Только спустившись на ощупь по узкой лесенке, Варан наконец-то открыл глаза. С того момента, как крылама разбила крыльями тучи, и до мгновения, когда над головой хлопнул, закрываясь, деревянный люк, мир был доступен ему преимущественно в звуках, запахах и прикосновениях.

Они возвращались долго и трудно. Ветер ревел в ушах, крылама брезгливо стряхивала дождевые капли и плохо слушалась узды — полет в поддонье был для гордой птицы неслыханным унижением. Варана мутило, он болтался между небом и землей и только изредка, на особо крутом вираже, на секунду разлеплял ресницы. В белом жгучем свете видел плечо мага, серые перья, похожие на облака, и облака, неотличимые от перьев, и все это тут же заливалось слезами из воспаленных глаз. Ветер размазывал влагу по лицу, скатывал в шарики и уносил назад, и там эти капли падали, наверное, сквозь облака и смешивались с дождем…

Очутившись в обшитой деревом комнате, Варан первым делом зашатался — и сел на деревянный пол.

— Мда-а, — маг ходил по комнате кругами, Варан видел, как ступают по дереву мягкие кожаные башмаки. — А ведь помер бы, путешественник, непременно околел бы через неделю…

Под руками у мага звякнуло стекло. Густо забулькала жидкость, комната наполнилась запахом не то чтобы противным, но таким, что Варан забеспокоился.

— Я тебя не отравлю, — пробормотал Лереаларуун, в который раз проявляя пугающую проницательность. — Но местными травками тебя выхаживать не один месяц, ты уж извини…

— Скажи, — начал Варан, заставляя распухшее бревно языка производить прямо-таки акробатические упражнения. — Меня снова… ведь не может быть… по тому делу?

— Не понял, — после паузы признался маг.

Тогда Варан принудил себя спросить напрямую:

— Ты… по приказу князя?

— Какого князя? — снова спросил маг. Он стоял, склонившись над столом, и Варан не видел его глаз.

— Круглоклыкского, — выговорил Варан.

— Ага, — подумав, пробормотал маг. — Не думаешь ли ты, что все, что я делаю на этом острове, я делаю по приказу князя или хотя бы с его ведома?

— Значит, это не…

— Любезный поддонок, на кой Шуу ты сдался князю?

Из-под рук Лереаларууна вылетело облачко мерцающих искр. Запах пропал.

— У князя, — снова начал Варан, — может быть надобность посадить меня зачем-то в Тюремную Кишку… А вот на кой Шуу я сдался тебе?

— Хороший вопрос, — маг встряхнул крошечную стеклянную бутылочку, зажав горлышко указательным пальцем. — А ты задумывался когда-нибудь, что такое этот ваш Круглый Клык, особенно в межсезонье, и каково на нем жить человеку с большой земли?

Жидкость за прозрачным стеклом поменяла цвет с темно-синего на нежно-розовый.

— На, глотни, — маг вышел из-за стола. — Да не вороти ты рыло — на вкус она вода водой…

Варан глотнул. В первый момент свело челюсти, но потом стало легче. Даже нудный шум в ушах почти затих.

— Здесь удивительно скучно в межсезонье, Варан, — признался маг. — Каждый развлекается, как может.

— От скуки чаще губят, — сказал Варан, вытирая губы. — Чтобы высокородный горни от скуки кого-нибудь спас…

Маг долго смотрел на него. Потом усмехнулся:

— Откуда ты знаешь? Что-то ты мудр не по годам…

Варан отвел глаза:

— Вы с ней виделись, — сказал, не спрашивая, но утверждая, помимо своей воли переходя на «вы». — Оно и понятно. Здесь скучно в межсезонье… А она так одинока…

— Ну-у, — протянул маг. — Если честно, то она первая искала со мной встречи. И не затем, чтобы спрятаться от одиночества. А затем, чтобы бухнуться в ноги и умолять найти тебя, вот так…

Варан кивнул:

— Я так и думал.

Маг рассмеялся:

— А ты тоже развлекаешься доступным способом… Ты ревнуешь. Ты бросил ее и уплыл к Шуу на зубы, но я посмел говорить с ней в твое отсутствие, и ты — о ужас — ревнуешь…

Варан погладил половицу. Провел пальцем по выпуклой древесной жилке.

— От кого ты хотел убежать? — мягко спросил Лереаларуун.

— Я хотел увидеть лес.

— Вполне возможно, увидел бы — в предсмертном бреду. Потому что в той стороне, куда ты так усердно греб, нет ничего, кроме воды… На год пути примерно.

Варан молчал.

Чужой человек, сидя в неподвижной лодке, подумал тогда о Ниле: через день утешится…

Маг снова прошелся по комнате. Взял с деревянной полки нечто, тускло звякнувшее, кинул на колени Варану. Это была «сеточка стражника», тяжелая сетка с крохотными колечками металла, защищающая лицо от солнца.

Круглый балкон на верхушке башни казался полями шляпы. Сеточка щекотала лицо и с непривычки мешала, но Варан теперь, по крайней мере, не был слеп. Что до мага, то Лереаларуун смотрел на солнце широко раскрытыми глазами—у Варана мурашки бежали по коже, и он торопился отвести взгляд, как от человека, ковыряющего ножом в собственной ране.

Огораживающая балкон балюстрада давно нуждалась в починке. Варан старался не опираться о растрескавшийся, выпитый ветрами камень. Лереаларуун, навалившись на балюстраду тощим животом, разглядывал Круглый Клык — нагой и жалкий в межсезонье. Над каменными крышами горни дрожал разогретый воздух. Варан дрожал от ледяного ветра.

Ноздри мага дернулись.

— Она дома. Она уже знает, что ты здесь. Это к лучшему, потому что ее патронесса всерьез обеспокоена разбухшим носом и вечно красными глазами своей компаньонки…

— Откуда она знает, что я…

— Видела птицу. Она, понимаешь ли, всякую свободную минуту тратит на то, чтобы пялиться в небо…

Варан молчал.

— В поддонье она была горни, — сказал маг. — Ей следовало оставаться… там. Выйти за тебя замуж… великолепный был шанс… для жизни.