Читать книгу "История запорожских казаков. Военные походы запорожцев. 1686–1734. Том 3 - Дмитрий Яворницкий"

Гетман Мазепа, уверившись доподлинно в неизменной преданности запорожских казаков русскому престолу, отправил в Сечь, по приказу царей, своего посланца Сидора Горбаченка с тем, чтобы похвалить Ивана Гусака и все запорожское войско за постоянство и за верность великим государям и уговорить кошевого атамана, дабы он того плута Петрика схватил и в город Батурин прислал. Посланец должен был передать всему войску гетманский лист, а с кошевым атаманом поговорить наедине и за его услуги двойную «заплату» ему пообещать, в залог чего передать ему гостинец – 20 ефимков и турецкую саблю в 40 рублей да товарищам его судье, писарю и есаулу по 10 ефимков также наедине вручить. Гетманский посланец, прибыв в Сечь, прежде всего представился кошевому Гусаку и имел с ним тайный разговор. Кошевой Гусак зазвал Сидора Горбаченка к себе в чулан и там, поцеловав перед ним крест, стал уверять, что он во всем желает добра гетману и что гетман по тому самому нисколько не должен сомневаться в нем.

Затем, когда в Сечь приехал татарский посол и на собранной раде был вычитан Петриков лист, то кошевой, вернувшись к себе, пригласил гетманского посланца в курень и изложил ему все то, что на раде произошло. Кошевой рассказал, что у них в Сечи был один казак, который за свое злое дело, то есть за то, что многие в курене вещи покрал, был прикован «к кобылице» за шею замком, но ему кто-то тот замок на шее разбил и он из Сечи к Петрику ушел. Того казака будто бы сам гетман с листами к Петрику прислал; но казак, находясь в Сечи, зарыл от страха где-то в землю листы. Только ни сам кошевой, ни запорожские казаки не верят в пересылку через того казака гетманских листов; если гетману и городовому войску была какая-нибудь «налога» от Москвы и нужно было за ту «налогу» запорожское войско поднять, то он бы к самому войску, а не к «тому дураку» свой лист послал. Ни турецкому, ни Петрикову листам запорожские казаки веры не придают, потому что в них нет правды никакой и все то измышляют гетманские враги с намерением ссору с Москвой учинить и военный поход на украинные города объявить. У гетмана немало таких врагов, и если он не отсечет трем «тамошним» голов, то ни ему в гетманстве покоя не знать, ни Украине добра не видать: первому – Полуботку; другому – Михайле, а третьему – что всегда при нем живет, сам додумается кому. А относительно запорожцев пусть гетман не думает, будто все бунты начинаются именно от них или от тех, что приходили на добычу из городов, то есть от казаков Лубенского полка, которые не хотят аренды платить, оттого бунтуются и желают с Петриком идти, или от казаков Гадячского и Полтавского полков, которые говорят, что гетман в городах и в селах много старост постановил, потому бунтуются и Петрика ждут. Хотя всех таких в Запорожье набралось до 10 000 человек, но кошевой отпустил их за добычей по соль, и когда часть их, вместе с войском низовым, повстречалась с татарским послом, то она даже и не хотела слушать «прелестных» татарских листов. А что пишет крымский хан, требуя присяги себе от атаманов всех куреней, когда он придет в Каменный Затон, то они никогда той присяги ему не дадут и сам кошевой атаман без аманатов с татарской стороны в Каменный Затон не пойдет: он будет просить хана к себе и поступит так, как скажут атаманы куреней. Если же хан в Сечь не пойдет, то тогда, когда татары пришлют 12 человек «добрых людей», кошевой сам-друг или сам-четверт может поехать в Каменный Затон, и то единственно для того, чтобы истинную правду узнать, а вовсе не для того, чтобы татарам присягать и, чего не дай Господь Бог, великих государей воевать. Да и где денутся запорожские казаки, когда потеряют последнюю частицу своей земли? Нелюбо им уже и то, что на Заднепровье пусто и нет там никого. Бывший во время этого разговора при кошевом атамане, товаристве и старшине «зело старый» казак говорил, что он уже несколько десятков лет, благодаря Бога, прожил и многих, которые с великими государями хотели вести войну, помнил хорошо, но только никто того не учинил, а потому и «сей без всякой добродетели щенок», что может учинить, если все казаки единодушно будут держаться стороны московских царей? Особо от других, наедине, кошевой атаман гетманскому посланцу говорил, чтобы гетман прислал к нему какого-нибудь «доброго и надежного» казака, но так, дабы никто о том не знал, и чтобы тот человек в то время, когда придет в Каменный Затон «тот дурак», был бы там с кошевым и обо всем доподлинно гетману передал; да чтоб гетман 15 000 войска в каком-нибудь тайном месте приготовить велел, и когда «тот еретик» задумает свой умысл, «на слободы или где ни есть» обратить, то чтобы над ним можно было немедленно промысл учинить и самого его в руки захватить. А за все то кошевой атаман велел передать гетману просьбу о том, чтобы Москва милостивее обходилась с малороссийскими людьми, так как всякий, кто ни приедет в Запорожье из городов, жалуется на живущих в городах москалей, что они малороссийских людей бьют, крадут и насильно отнимают у них добро, а детей увозят в возах в Москву. Сам Горбаченко, находясь в раде запорожских казаков и присматриваясь к тамошнему поведению их, усмотрел, что меж низовыми казаками, из голытьбы, нашлось много малодушных и легкомысленных голов, которые, забывшись, говорили много противных речей, показывали явную склонность к врагу Петрику и к «басурманской прелести» татар, рассуждая так, что не для чего им такого случая упускать, который может им добычу принести[219].

Отпуская из Сечи гетманского гонца, кошевой атаман Гусак и все войско низовых казаков написали гетману июля 4-го числа из Коша письмо низовых и в нем обещали «во всякой верности царям и гетману пребывать и никаким обманчивым и прелестным словам у себя места не давать», и кроме одного «своего недостатка», который они допускали и в прошлые времена, другого не чинить, а именно: ради рыбной, звериной и соляной добыч держать с басурманами мир. Во всем остальном, как обещались казаки, верно царским величествам служить за веру христианскую и за церкви божии стоять, так и пребудут верными навсегда. А за все то и гетман пусть явит им милость свою: возвратит тех людей, которые «ненадлежаще» находятся в подданстве по полкам. Особо от всего товариства написано было от кошевого, судьи, писаря и есаула гетману секретное письмо. В этом секретном письме кошевой атаман благодарил гетмана «за поздравление его на уряде кошевства» и за присланные ему и главной старшине гостинцы и призывал Бога во свидетели, что как, не будучи еще на уряде кошевства, он пребывал расположенным к гетманской вельможности господской, так и теперь, насколько хватит сил, останется в «приятной желательности» к своему благодетелю и отцу. В доказательство же своей верности объявлял, что запорожским казакам изменник Петрик посылает Батырча-агу, двух беев и мурз с несколькими людьми и приглашает охочих из казаков идти войной на Москву. Но только ни кошевой, ни запорожские казаки без воли гетмана не решатся ни на какое дело, и какой совет подаст им сам гетман, как «милый» их отец, на том они и будут пребывать, а в случае прихода Петрика и татар в Каменный Затон кошевой со всем войском немедленно о том гетману даст знать. Гетман же, в свою очередь, должен озаботиться о том, чтобы изготовить войска тысяч девять человек, с которым кошевой мог бы «добре» против общих врагов постоять. Кроме собственного письма кошевой Гусак в знак своей верной службы царям послал гетману подлинные, писанные рукой Петрика, статьи, на которых последний крымскому хану присягу свою учинил[220].