Читать книгу "Зачёт по выживанию - Владимир Кузьмин"

Чуть лучше пошло дело, когда они под руководством того же дяди Сережи соорудили перемет: почти по всей длине бечевки были подвязаны пучками крючки с поплавками, вот за них живность и цеплялась, даже если забросить перемет без наживки. Хотя как раз с наживкой дело обстояло неплохо, ею могло послужить почти все пойманное. Единственной проблемой было приспособить к перемету якорь. Понятно, что в качестве якоря могли использоваться только камни. Если камень будет слишком легким, перемет развернет течением и прибьет к берегу. Тяжелый же при вытягивании рвал их леску. В конце концов эту проблему решили. Джон стал привязывать камень с таким расчетом, чтобы в воде он перемет удерживал, но стоило дернуть, леска обрывалась у самого камня, для чего ее специально чуть надрезали.

На перемет ежедневно удавалось выловить либо ската, либо несколько рыбин поменьше, либо съедобных и относительно крупных лягушек. Пойманное тут же зажаривалось или варилось. Но суточный паек мог уместиться у каждого на ладони.

Даже с дровами все обстояло не так просто, как могло показаться. Весь бурелом унесло потоками еще в первый день. Сейчас же сучья и бревна проплывали мимо довольно редко и чаще всего там, откуда их даже Кагава не мог достать. Впрочем, отсутствие огня их заботило куда меньше, чем недоедание.

Антон Олегович из-за полного отсутствия растительной пищи стал опасаться авитаминоза.

Кажется, на четвертую, а может и на пятую ночь – Серена, к своему удивлению, потеряла счет однообразным дням и ночам, – случилось то, что предсказывал дядя Сережа в тот вечер, когда разверзлись хляби небесные. Их обитаемый остров попытались захватить.

Проникновения случались постоянно, но за ними следили и попросту сбрасывали оккупантов обратно в воду баграми. Или наоборот, подтягивали и глушили, если была надежда на их съедобность. А тут среди ночи повалили немалым стадом ранее не встречавшиеся твари.

Юстина почувствовала их даже во сне, вскочила, подняла тревогу. Короткий военный совет постановил дать отпор пришельцам немедленно, предварительно организовав заслон между собой и ими в виде режь-травы. Эльза, которая вдруг начала снова сдавать, сделалась вялой и сонливой, постоянно жаловалась, что ее Пушистик опять пропал, с этим делом справилась отменно. Алекс из-за постоянного ветра все пытался решить проблему, как закреплять огоньки, чтобы их не уносило в считаные секунды, но безуспешно. А тут у него получилось само по себе, огоньки словно приклеились к камням. Так что поле боя было подготовлено наилучшим образом: защитный редут возведен, вражеская территория хорошо освещена.

Нападавших можно было бы назвать многоногими рыбами. Рыбье тело и рыбий хвост, но морда округлая, без зубастой пасти, лишь с ротовым отверстием, из которого рыбоноги стреляли длиннющими раздвоенными языками. Очень шершавыми и очень липкими. Имелись шесть пар коротких односуставчатых ног, равномерно распределенных по длине тела. Седьмая пара располагалась вблизи головы, имела три сустава, заканчивалась то ли ступней с перепонками между пальцами, то ли плавником. Отталкиваясь передними лапами и помогая себе хвостом, твари совершали недальние, но очень стремительные прыжки. Но могли передвигаться и шагом, используя для этого все свои конечности.

Едва сняли купол, как обе стороны атаковали друг друга. Ближняя к ним, самая крупная особь, длиной под два метра, прыгнула на Серену, та сделала шаг назад и в сторону. Не дотянувшись до добычи, тварь плюхнулась на заслон из режь-травы, пару раз дернулась и развалилась на отдельные куски и кусочки. Родичи первым делом принялись хватать ее останки и заглатывать целиком. Самый крупный кусок, составлявший едва ли не половину тела, был заглочен в считаные мгновения, заставив прожорливую тварь растолстеть в два раза. Некоторые рыбоноги попытались дотянуться до тех кусочков, что застряли в режь-траве и лишились своих языков. Ума им это не прибавило, они попробовали пройти тем же путем. Серена уже подумала, что им воевать не придется, все за них сделает режь-трава. Но та вдруг сделалась хрупкой и перестала служить надежной защитой.

– Огонь! – отдала команду Серена и несколькими мощными разрядами поджарила сразу три особи.

Алекс ударил с двух рук, еще два чудовища задергались, завалившись вверх всеми своими ногами.

Кагава подкинул одну, затем вторую тварь и помог им приложиться о камни, одновременно умудрившись размозжить брошенными камнями еще двоих.

Юстина бросила в сторону врага комочек водорослей, который, долетев до бродячих рыб, превратился в клубок ниток, словно сетью опутавших длинные тела, а затем, начав сжиматься, нити буквально разрезали их наподобие той же режь-травы.

Вблизи тварей не осталось, но в отдалении их было еще полно, наверное, десятки.

– На счет три бережем глаза, – предупредил Антон Олегович. – Раз…

Над рыбоногим десантом засветились, распухая, сразу пять багровых шаров.

– …два, три!

Серена не стала отворачиваться, лишь прикрыла глаза ладонями, чтобы суметь хоть что-то разглядеть, потому что почувствовала: мистер Антон задумал нечто новенькое.

Багровые шары в один миг уменьшились в размерах до ярких точек и раз за разом начали выстреливать вниз жгучими, ослепительными лучиками. Каждый ударял точно в цель. Даже когда выстрел приходился куда-то за камень, Серена была уверена, что за этим камнем сидит очередной рыбоног.

Вспышки прекратились, хотя в глазах Серены долго еще плавали огненные всполохи.

– Ну что? – спросил, подходя к ним, дядя Сережа.

– Кто-то должен был нас с тыла прикрывать, – покачал головой Антон Олегович и ткнул пальцем в дядю Сережу. – Ты, Ким и Каролина! А кое-кто покинул пост.

– Да мы и прикрывали. И не только на словах, на деле тоже. Едва за помощью к вам не кинулись, но сами справились.

– А отчего у тебя глаза такие хитрые?

– С той стороны кое-кто тоже на берег выбрался. Мы его завалили.

– Кого?

– Ската! Скатища огромного, вернее сказать. Раза в четыре больше самого крупного! Только тащить его опасаемся, такой током вдарит – мигом зажаришься вместо него. А я в жареном виде вам по вкусу не придусь.

– Слишком сладкий? – хмыкнул Антон Олегович.

– Слишком жесткий! – гордо вскинул голову дядя Сережа.

– Я сейчас его разряжу, – сказала Серена. – Показывайте.

И взяла дядю Сережу за руку, потому что глаза все еще плохо видели.

Остальные стали опускаться на камни, кто где стоял. Недоедание уже начало сказываться, силенок попросту не хватало.

– Надо будет за берегом ночью понаблюдать, наверное, и другие скаты по ночам куда-нибудь на твердое любят выбраться, а мы и не видим. А этого нам на два дня хватит! Этакий здоровенный.

Как ни странно прозвучит, но эта ночь вышла удачной. Скат действительно был необычайно крупным. Рыбоногие твари оказались несъедобны, вместо мяса наполнены какой-то требухой, которую даже абраша есть не пожелал, откатил в сторону от себя. Зато шкуры у них были крепкими и эластичными. Осталось лишь придумать, как их выделать, за последние дни то, что считалось обувью, превратилось в нечто невообразимое и требовало починки, а у них даже лапти сплести было не из чего. Дядя Сережа сказал, что по поводу выделки шкур у него мыслишка имеется.