Читать книгу "Отчуждение - Сергей Самаров"

Второй беспилотник подал сигнал. Я переключился на него. И тепловизионная камера сразу показала восемь бандитов, что поднимались по склону метров на сто позади нашего временного лагеря.

– Красников!

– Я!

Командир первого отделения оказался рядом. Я показал монитор. Младший сержант внимательно все рассмотрел. Дважды пальцем сдвинул карту в одну, и в другую сторону, чтобы иметь ориентиры.

– Место определил?

– Так точно.

– Определи, сколько тебе времени понадобится, чтобы их встретить, выбери место для засады. Если сумеешь, подойди к ним сзади. Возьми с собой десять человек, самых подготовленных в «рукопашке». Отработать следует лопатками. Чтобы без звука, без выстрела. Вперед!

– Просьба, товарищ старший лейтенант. Всему взводу, кто с нами не идет, через десять минут выключить внутреннюю связь, чтобы мы на разные мелочи не отвлекались. Я связь оставлю только в своей группе, но в последний момент мы и ее выключим.

– Разумно, – согласился я.

И дал команду в микрофон:

– Через десять минут отключить связь.

Вася во взводе был внештатным инструктором рукопашного боя. То есть, самым лучшим бойцом-«рукопашником» среди солдат и сержантов. Может быть, даже лучшим в роте, а то и в батальоне. Как правило, всегда помогал на занятиях мне и штатному инструктору батальона[21], когда тот проводил взводные занятия. Зря что ли до службы в армии стал мастером спорта России по боксу в полутяжелом весе! Резкий, взрывной, жилистый и сильный.

Уговаривать никого из солдат не пришлось. Василий и не уговаривал. Он просто назначал. И молча пошел по пути, которым мы уже прошли, в обратную сторону. Бойцы двинулись за ним. Лопатки младший сержант не проверял. Не проверял и я. Видел, что бойцы выбриты, значит, и проверять не стоит. А бреются они по традиции своими малыми саперными лопатками. Так во многих подразделениях спецназа заведено, что лопатка всегда должна быть отточена до уровня бритвы, и в полевых условиях бритву полностью заменять. Как, впрочем, заменяет и топор. И потому подтачивается чуть ли не каждый день.

Я прикинул время до встречи двух противоборствующих групп – время в запасе было, и переключил камеры на первый «беспилотник». Там, на перевале, шли активные приготовления к чему-то. Три человека стояли в самом центре, что-то обсуждали. Один сильно жестикулировал. По этой жестикуляции я и определил эмира Арсамакова. Но, к моему удивлению, бандиты не выступили сразу. Они устроились обедать, и даже развели небольшой костер из веток сухих деревьев, не дающих дыма. Дыма такие дрова не дают, с этим грех не согласиться. Но запах костра бандиты не учли. Мы ведь не только на дым смотрим, мы еще и носами шевелить умеем. Поскольку курящих я у себя во взводе не держу, запахи у меня все солдаты чувствуют прекрасно. Летчики тоже, мне показалось, не курят. И окружающую атмосферу не портят. По крайней мере, я еще не видел никого из них с сигаретой.

После обеда часть бандитов отправилась к своей ближней засаде – сменить тех, кто не пообедал. Засада пришла обедать во вторую смену. Время шло. Бандиты чего-то ждали, и с места не двигались, хотя даже миномет разобрали до походного «рюкзакового» состояния[22]. Я дал на камере по возможности максимальное укрупнение не потому, что был голоден, и готов был наесться глазами, а потому, что, как мне показалось, бандиты вскрывают коробки с «сухим пайком». Что греха таить, есть у нас в армии еще такое. Кладовщики всегда останутся кладовщиками, и порой распродают по дешевке армейское имущество. В том числе, и «сухие пайки». Если у бандитов «сухой паек», следует обязательно взять коробку с маркировкой, которая поможет отследить, с какого армейского склада попала к бандитам армейская норма питания. Но, рассмотрев то, что удалось увидеть, я убедился, что это не российские «сухие пайки», а, скорее, американские. Их большую партию Пентагон списал за негодностью, и отправил в виде помощи украинской армии. Но там тоже кладовщики отличаются деятельностью. Я слышал, что партии этих американских «сухих пайков» дошли не только до Кавказа, но даже до Китая.

Тем временем подошла пора группе Красникова добраться до места встречи с малой бандитской группой. С той, что должна была нам в спину ударить. Я переключился на второй квадрокоптер, и сразу увидел сближение светящихся зеленым светом пятен на мониторе. И даже было заметно, что одни передвигаются прямым маршрутом, вторые им наперерез так, чтобы зайти слегка сзади или сбоку и сзади. Переключение на дневную камеру сделало изображение более понятным. Я нашел взглядом подполковника Коломийца, и жестом попросил его опустить «беспилотник» ниже. Он выполнил маневр. Внизу никто не задирал голову, значит, шума винтов нашего «электронного разведчика» слышно не было. Но мне стало видно намного лучше. И даже подполковник Коломиец подошел, стал смотреть в монитор через мое плечо.

Стала заметна разница в скорости передвижения. Бандиты перебегали от куста к кусту, подолгу высматривая через прицельную планку своих автоматов пространство впереди. Видимо, еще и активно прислушивались. Но при этом они перебегали, практически, с такой же скоростью, с какой мои бойцы ползали. Ну, разве что, чуть-чуть побыстрее, не намного. А, если учесть временную задержку во время просмотра дистанции дальнейшего движения, то вообще скорость группы младшего сержанта Красникова была выше. Мои солдаты не задерживались. Они уже приблизились, по сути дела, до визуального знакомства. То есть, видели бандитов, несмотря на скрывающие тех и других кусты. Особенно явственно бывает видно человека во время перебежки. Всегда. И солдаты имели возможность рассмотреть противника. А бандиты нападения сбоку и сзади не ждали, и даже, скорее всего, не продумывали такой вариант. Не предусматривали. А, если не продумывали и не предусматривали, то и не опасались за свои фланги и тылы. Не оборачивались, и по сторонам не глазели. Считали, что неоткуда здесь взяться силе, которая решится поднять на них руку. А сила это планомерно приближалась. Приближалась без единого звука.

А Красников, как я понял при взгляде сверху, просто выбирал удобное для атаки место, когда у бандитов не будет возможности скрыться ни в кустах, ни в камнях, ни в лесу. Подходящее место, наконец, нашлось. Это была большая каменная пролысина неподалеку от хребта. Несколько громадных валунов ушли полностью под землю, землей же заполнив швы между собой, и казались издали единой большой каменной глыбой. Круглое пространство около тридцати метров в диаметре было полностью открытым, и бандиты не решились пересекать его. Кто-то дал команду, и, в дополнение, показал рукой. И бандиты двинулись прямо навстречу группе младшего сержанта Красникова. Монитор показал мне, что бойцы моего взвода подготовили к бою лопатки. Но держали их за спиной. Во-первых, из-за спины удар наносить легче. Он получается более мощным, особенно, если наносится на скачке. Во-вторых, каждая лопатка имеет остро отточенную кромку, всегда свеже-блестящую. И любой случайный лучик, попав на эту кромку, в состоянии отразиться. И яркий блик может выдать группу. Хотя, судя по расстоянию, теперь уже и это бандитов не спасло бы. Разве что, кто-то успел бы оружие поднять и подготовить к бою. Ведь на подходе к месту засады оружие всегда стоит на предохранителе, и даже затвор обычно бывает не передернутым. А опустить на автомате тугой предохранитель и передернуть затвор, по времени, примерно, то же самое, что бросок вперед с ударом лопаткой. Бандиты упрямо лезли навстречу своей смерти, слегка пригнувшись, и казались себе, наверное, сильными и отважными, убийственно-коварными, способными нанести противнику серьезное, смертельное поражение. Они передвигались, и не знали, что идут навстречу своей неминуемой гибели. Как никто из принимающих участие в боевых действиях никогда не подозревает о существовании своего собственного критического момента времени. У каждого из бандитов была семья, жена, дети или родители, у каждого были планы на дальнейшую жизнь, но никто из них не знал, что все их планы через несколько секунд станут пустой болтовней из прошлого, а жены останутся вдовами, дети – сиротами, и изменить это уже невозможно. Война идет не просто на выживание, а на уничтожение. Не уничтожишь ты, значит, уничтожат тебя.