Читать книгу "Рука и сердце Кинг-Конга - Елена Логунова"

– Пожалуй, – согласилась Алка и посмотрела на часы. – Мне домой пора, там Зяма один скучает… Ты со мной или как?

– Или как, – уклончиво ответила я, не имея ни малейшего желания веселить Зяму. – Мне еще в одно место надо. Нет, даже в два!

Торопясь воссоединиться с любимым, Трошкина не стала затягивать беседу. Мы разбежались по разным маршруткам, и Алка поехала домой, а я – по тому адресу, который сообщила мне верная подруга сразу двух Ильичей.

6

Дом номер два по улице Сливовой оказался старозаветной хатой с более солидной, чем основное здание, кирпичной пристройкой. Сразу было видно: тут живут не олигархи. Просторный приусадебный участок производил приятное впечатление даже в межсезонье: стволы плодовых деревьев были заботливо укутаны, самодельная теплица поблескивала целыми стеклами, а аккуратно сформированные грядки четкой геометрией могли посрамить хорошо ухоженное кладбище. На крыльце хаты в рядок выстроились блестящие резиновые галоши в количестве четырех штук. Я сразу же вспомнила свою мифическую корову и непроизвольно поискала ее глазами, но, конечно, не нашла. Животный мир дома на Сливовой представляли полосатая кошка, плотным комом закупорившая маленькую форточку, и на редкость гавкучая собачонка оригинальной масти – серая, но с черным пятном на глазу. Эта круглая черная блямба придавала ей забавное сходство с одноглазым пиратом.

– Пират, Пират! – позвала я – и угадала собачье имя.

Псина замолчала и после непродолжительного раздумья завиляла хвостом.

– Хорошая собака, Пират! – похвалила я и с нарочитым шуршанием развернула шоколадную конфету.

У меня в сумке всегда есть какая-нибудь дежурная шоколадка, я сладкое очень люблю – и Пират, как выяснилось, тоже. Угостившись «Красной Шапочкой» (кстати, на редкость дикое название для конфеты, совершенно людоедское!), серый волк окончательно подобрел и не стал мешать моим планам. Рассудив, что хозяев скорее всего дома нет, иначе заливистый лай Пирата уже заставил бы их материализоваться, я повернула щеколду на калитке и вошла во двор, немного нервно напевая:

– Во саду ли, в огороде бегала собачка…

Вера Марковна вдохновенно описала свою встречу с Лениным под старой грушей и что Леонид Ильич явился ей на том же самом месте. Груши как фрукты мне знакомы давно и хорошо, но соответствующее дерево в период, когда оно не увешано узнаваемыми плодами, я смогу отличить разве что от березы. Берез на участке Веры Марковны не было. Там вообще никаких старых деревьев не имелось!

– Давай подсчитаем, – предложил мой внутренний голос. – Незабываемый огородный тет-а-тет Веры Марковны с Ильичом № 1 состоялся в одна тысяча девятьсот девяносто шестом году. И уже тогда груша, под которой они встретились, была старой.

Я кивнула. Не знаю, каков срок активной жизни плодового дерева, но если меньше тридцати лет, то ту старую грушу давно уже кремировали в какой-нибудь буржуйке!

– Ищи старый грушевый пень, – посоветовал внутренний голос.

Пень нашелся сам: я споткнулась о него, кружа по пампасам неокультуренной части двора. На краю участка, у самого забора, густо колосились какие-то сухие метелки, подозрительно похожие на запчасти к венику. Там-то и обнаружились бренные останки исторической груши. Замарав древесной трухой сапог, я попеняла себе на невнимательность: смотреть надо, куда идешь!

– И слушать, куда идти! – добавил внутренний голос. – Говорила же Вера Марковна: Ильич Второй упал в бурьян!

– В бурьян, – повторила я и присела на корточки, чтобы хорошенько рассмотреть подозрительный участок.

Земля там была мерзлой, как везде, но помятые метелки позволяли угадать место, где довольно долго топтался кто-то тяжелый. Это мог быть кто угодно – хоть Смеловский, хоть Брежнев, хоть медведь-шатун, все равно никаких следов на земле не осталось. Но бумажка, которую я нашла в траве, явно указывала на Макса: это была обертка от жевательной резинки с никотином. Картинку для нее – завязанную морским узлом сигарету – нарисовал Андрюха Сушкин, а слоган «Не убий лошадь!» придумала я сама. За это Бронич выдал своеобразную премию в виде целого блока этой самой никотиновой жвачки, а я отдала ее Максу, который совершенно замучил меня жалобами на то, что его желание бросить курить никак не совпадет с возможностями.

Я удвоила внимательность, переворошила палочкой примятый бурьян и была вознаграждена за свои старания новой находкой – плоская блямба тщательно пережеванной резинки крепко влипла в траву, придавленная каблуком. Тем самым, трапециевидным!

Вопрос «А был ли мальчик?» решился положительно. Мальчик Максик во саду ли, в огороде был. Он стоял вблизи незабвенного грушевого пня, попирая косыми каблуками некошеную траву и некультурно сплевывая под ноги никотиновую жвачку…

Я сориентировалась по сохранившемуся на резинке отпечатку каблука, точнее, самого края каблука, и с большой степенью вероятности предположила, что к скромной хате Веры Марковны добрый молодец Смеловский пренебрежительно обратился задом, а к богатому дому на соседнем участке – передом.

– Видимо, там было на что посмотреть? – откровенно подначил меня внутренний голос.

Штакетник, разделяющий два домовладения, серьезной преграды из себя не представлял, но я не решилась лезть без спросу на чужой участок. Если хатку Веры Марковны стережет несерьезный песик Пират, то двухэтажный дом богатых соседей вполне может охранять прямой потомок собаки Баскервилей! С места, где потоптался Макс, видна была только боковая стена дома, шесть окон на двух уровнях, изнутри закрытых глухими шторами, – ничего интересного. Я вернулась к калитке, вышла на улицу и обошла чужое домовладение по периметру, время от времени залезая на кирпичный цоколь железного забора, окружающего участок с трех сторон.

Альпийская горка с замерзшим ручьем, газон, утыканный фигурками гномов, как лесная полянка – мухоморами, вычурная беседка и благоустроенная зона барбекю меня не заинтересовали. К ландшафтному дизайну я равнодушна, природа мне нравится в первозданном виде. Засмотрелась я только на длинный навес, смонтированный сбоку от дома, но не потому, что питаю слабость к металлоконструкциям, просто под этим сооружением в полумраке хоронилась, как мышка в норе, знакомая мне машина – новая белая «Ауди»!

– Очень может быть, что серии А-6! – с намеком сказал внутренний голос. – Может быть, это тачка Макса?

Предположение показалось мне вполне логичным: если тут был сам Смеловский, почему бы поблизости не оказаться его машине? Правда, «Ауди» Максима совсем недавно попала в аварию, и Смеловский жаловался, что его автомобиль сильно разбит. Но Максиму свойственно паниковать и драматизировать ситуацию. Возможно, полученные его машиной повреждения не так серьезны…

Запомнить номер машины я даже не пыталась, просто достала мобильник и встроенной камерой сделала пару снимков того, что виднелось под навесом, – фактически белой кормы «Ауди». Не знаю, как правильно называется филейная часть автомобиля…