Читать книгу "Жестко и быстро - Владимир Пекальчук"

— Вот стервецы, — зло бросил начальник патруля, — работу себе подобрали умно… И повод находиться в Заречье, и возможность изучить потенциальных жертв…

— Ага, — кивнул Мартин, — они знали, что я хожу вечерами через парк и не владею никакими боевыми техниками… В отличие от Реджинальда.

Полицейский задал мне серию закономерных вопросов — откуда и куда, как обнаружил, — но не спросил, как именно с ними расправился.

Под конец, уточнив мои данные, спросил:

— Вы можете назвать ваш уровень, сэр Сабуров? Необходимо для протокола.

— Первый.

Полицейский оторвал взгляд от блокнота и недоверчиво уставился на меня:

— Простите, как такое может быть? Как первый уровень может сделать… все это?!

И тут до меня дошло. Ему в голову даже не пришло, что я, шестнадцатилетний паренек, расправился с грабителями своими силами, а не магией, он думает, что я боевой маг, и как раз потому не спросил о том, как я с ними разбирался, маги ведь свои техники держат в секрете.

А затем на меня буквально снизошло просветление. Мне совершенно не обязательно признаваться, а Мартин ничего не видел!

— А что такого? — небрежно бросил полицейскому. — Я ведь пустотник.

А про себя добавляю: и очень хреновый. Единственную свою технику пустоты — и ту забыл применить.

* * *

Ситуация расхлебалась сама собой. То есть, конечно, без нотаций на тему недопустимости такого игнорирования собственной безопасности, которые мне прочитал Петр Николаевич, не обошлось, но дома я стал героем вечера.

— Вот видишь, сестрица, — сказал я Анне за ужином в общем зале, — от колочения груши тоже есть польза, вполне себе практическая.

— Да, — согласился дядя Николас, — тут не поспоришь, но только ты, как отправишься «в народ», не вздумай в боксеры пойти, память отца хотя бы не позорь.

Дед на эти слова только усмехнулся в усы.

— А зачем теперь Реджинальду в народ? Имея в должниках главу Дома, можно договориться о формальном вхождении, то есть получить имя Дома, но сохранить независимость и дворянство. От этого никто ничего не теряет, напротив, все стороны выигрывают, пусть даже такую малость, как плюс одна запись в реестре. Это особенно актуально в виду того, что из четырех сыновей Кеннета Вэнса двое уже договорились о переходе в другие Дома.

— За совет спасибо, — ответил я, проглотив кусок жаркого, — но я вряд ли им воспользуюсь. Дворянские привилегии моей целью никогда не были.

В университете я повстречал Мартина на первой же перемене, причем в его облике совершенно ничто не выдавало вчерашнего пострадавшего.

— Быстро же тебя на ноги поставили после удара кастетом, — заметил, поздоровавшись.

— Ага. Когда-нибудь и я так смогу, — улыбнулся он. — В общем, пришел еще раз поблагодарить за помощь. Правда, в буфете спиртных напитков нет, но, если выберемся за пределы университета — с меня причитается.

— Не пью, — ответил я, — по крайней мере, в ближайшем будущем начинать не планирую.

— Хм… Слушай, я сегодня утром себе всю голову сломал… Ведь у пустотников же нет никаких атакующих техник!

Ну я знал, что к версии о пустотнике, раскатавшем пару гопарей, этот вопрос непременно прибавится, и был готов отвечать на него еще вчера. Плевое дело.

— А кто тебе такое сказал?

— Так все же знают. У пустоты нет никаких боевых техник.

Я загадочно улыбаюсь:

— Твои далекие предки все как один знали, что железо плавать по воде не может. И что с того?

На лице Мартина появилось удивленно-недоверчивое выражение.

— Ты хочешь сказать, что тебе известна ударная техника пустоты?!

— Напротив, я очень не хочу этого говорить. По вполне очевидным причинам.

Он понимающе кивнул.

— Так вот почему я никогда не видел тебя на тренировках у «искр»…

Тут уже я сделал удивленное лицо.

— Я первый раз слышу о них. Что это за тренировки?

— «Искры» — это своего рода клуб будущих боевых магов. Они занимаются на кафедре боевой магии и после занятий устраивают тренировки, на которые могут прийти посмотреть желающие. Я думал, туда ходят все, у кого есть боевые техники…

— Даже те, которые учатся в Римболде две недели?

— Ты прав, это я не подумал.

Я с любопытством посмотрел на него:

— А ты сам зачем к ним ходишь? Из интереса?

— Вообще-то я на «искрах» тренируюсь. У них редко какой день обходится без легких травм вроде ожогов и синяков, а бывают и переломы. Там конечно же есть преподаватели-тренеры и штатный целитель, но легкие травмы отдают нам, в смысле будущим целителям. Там всегда пара-тройка нашего брата, потому что это всяко лучше, чем на собаках учиться.

— Чему на собаках учиться? — вклинилась незаметно подошедшая Рита. — Привет, кстати!

— Целительству, — вздохнул Мартин.

Я представил их друг другу, затем Рита снова спросила:

— А зачем на собаках? Разве не лучше сразу на людях? Насколько мне известно, техники целителей не вредят пациентам при неумелом использовании, по крайней мере, простые.

— Ну, если ты найдешь добровольца, который согласится, чтобы его пырнули в живот ножом ради шлифовки моего профессионального мастерства… — протянул Мартин.

— Вы что же, собак режете?! — ужаснулась Рита.

Мартин вздохнул еще тяжелее прежнего.

— Не мы. Для этого есть специальные люди…

— Давайте сменим тему! — решительно сказал я.

— Я только «за», — с облегчением ответил Мартин.

— Ну, блин! — возмутилась Рита. — Что значит сменим?! А как же собаки?! Почему бы целителям не учиться в больницах и травматологических пунктах? Что? Что я не так сказала?!!

Мартин вздохнул в третий раз, совсем уже печально.

— Переоденься простолюдинкой, травмируй себя, ну там вывихни руку, порежься или обожгись — и обратись в любой медпункт в городе. Увидишь, кто тобой заниматься будет.

— Кто?!

— Такие же, как я. Я не знаю, как в других городах, а здесь, в столице, везде, где только могут пригодиться начинающие вроде меня, дежурства на неделю вперед расписаны. А где мы бесполезны — там практикуются целители старших курсов.

— Ну ничего себе! — удивилась Рита. — У вас тут что, целители даже простолюдинов лечат?!!

— Угу. Бесплатно. Еще и конкурируют друг с другом. А что ты хотела, если в столице университет целительства и шесть кафедр в других учреждениях? Нас много, и никто не хочет учиться на собаках.

Я почесал затылок.