Читать книгу "Тайны советской репатриации - Юрий Арзамаскин"

Несмотря на все меры, советскому руководству не удалось не допустить образования «второй волны» эмиграции. Международные организации по делам беженцев и перемещённых лиц, которые действовали под эгидой Организации Объединённых Наций, в своей деятельности принципиально исходили из «Декларации прав человека» и фундаментальной демократической аксиомы: репатриация — лишь одна из законных возможностей, имевшихся у Ди Пи. Двумя другими должны быть интеграция в немецкую экономику и эмиграция — переселение в другие страны. Результатом их деятельности стало 451 561 человек из числа советских граждан, которые, по данным Управления Уполномоченного СНК СССР по делам репатриации, на 1 января 1952 г. всё ещё находились за границей, составив так называемую вторую волну эмиграции из невозвращенцев.

По отношению к Советскому Союзу и его гражданам у союзников во многих случаях проявлялся недружелюбный и нелояльный подход. Объяснить это можно, вероятнее всего, рецидивами антисоветского мышления западных политиков и стремлением не допустить усиления влияния СССР в послевоенной Европе, добиться от него определённых уступок. Неоднозначный подход к решению проблем прежде всего со стороны бывших союзников по антигитлеровской коалиции усугубил и без того сложную международную обстановку, превратил вопрос о беженцах и перемещённых лицах и их репатриации в серьёзную послевоенную международную политическую проблему.

РЕПАТРИАЦИЯ СОВЕТСКИХ ГРАЖДАН, ОСВОБОЖДЁННЫХ ЧАСТЯМИ КРАСНОЙ АРМИИ

В апреле 1944 г. войска Красной Армии, успешно наступая по всему фронту, вышли на государственную границу СССР на протяжении более 400 километров, освободив при этом более 3/4 оккупированной советской земли. К ноябрю этого же года вся территория Советского Союза, подвергшаяся временной оккупации, была полностью очищена от немецко-фашистских захватчиков.

14 января 1945 г. войска 1-го Белорусского фронта начали наступление и, прорвав оборону противника на левом берегу реки Висла, южнее Варшавы, разгромили немцев, выйдя в марте на реку Одер. В течение апреля — мая 1945 г. была проведена завершающая операция по разгрому гитлеровской Германии. 2 мая пал Берлин, а 9 мая 1945 г. остатки разбитой немецкой армии капитулировали.

В процессе своего наступления войска Красной Армии освободили миллионы советских людей, угнанных в рабство. К сожалению, информация об освобождённых представлялась соответствующими органами[75]не строго по единой схеме, и с точки зрения статистической науки её нельзя считать безукоризненной.

Так, в ряде сводок отсутствует деление выявленных и учтенных советских репатриантов на гражданских лиц и бывших военнопленных. Однако, несмотря на этот недостаток, сводки всё же дают картину хода репатриации советских граждан, освобождённых войсками Красной Армии.

По официальным данным, фигурирующим в документах Госплана СССР и Генерального штаба Красной Армии, во власти фашистской Германии и её союзников оказалось 10 181 356 советских граждан, из них угнанных на немецкую каторгу — 5 622 336 мирных жителей[76]и 4 559 000 советских солдат и офицеров оказались в плену{214}. Всего же было учтено для репатриации на Родину 5 675 544 человека из числа советских граждан, освобождённых Красной Армией и войсками союзников, из них 2 016 480 человек бывших военнослужащих, оказавшихся в плену у противника, и 3 659 064 — гражданские лица{215}.

Разница между численностью освобождённых и учтённых для репатриации и количеством угнанных на каторгу и пленных составляет 4 505 812 человек. Если из этого количества вычесть 451 561 советского гражданина — невозвращенца{216}, то остальных, т.е. 4 054 251 человека, есть основание считать погибшими. Следовательно, в плену и на каторжных работах в фашистской Германии и в концлагерях погибло 39,8% советских граждан. В достоверности этого числа погибших, на взгляд автора, нет никаких оснований сомневаться, поскольку смертность среди советских узников фашизма была огромной. В некоторых зонах фашистской Германии от истязаний, расстрелов, ужасных жилищных условий и голода умирало до 40%. Особенно высокой смертность была среди военнопленных. Так, в уцелевшей в г. Майнингене (на юго-западе советской оккупационной зоны) картотеке главнокомандования вермахта на советских военнопленных указано, что на 1 января 1945 г. в концлагерях числилось 930 287 человек в живых и 485 тысяч умерших, что составило 34,3% к общему числу{217}. И это только в одном из концлагерей на территории Германии.

Чрезвычайно высокую смертность подтверждает и другой документ. В итоговом докладе правительству Управление Уполномоченного СНК СССР по делам репатриации указывало, что «в ходе репатриации советских граждан из-за рубежа на территории различных государств Западной Европы было учтено нашими представителями около 36 000 мест массового захоронения советских граждан, где покоятся свыше 945 000 погибших в неволе граждан»{218}. Эти данные говорят о том, что гибель советских граждан в немецко-фашистских концлагерях и тюремных застенках была массовой.

Видимо, целесообразно добавить, что и среди вернувшихся на Родину бывших узников фашизма немало вскоре умерло на родной земле от предельного истощения и заразных болезней, полученных в немецкой неволе. Измученные непосильной работой, голодом и пытками, страдающие инфекционными болезнями, бывшие узники остро нуждались в медицинской помощи. Широко распространены были среди освобождённых советских граждан сыпной и брюшной тиф, туберкулез, дистрофии, чесотка и фурункулез{219}.