Читать книгу "Бесстрашная - Марина Ефиминюк"

— Катарина, как давно вы знаете того парня? — вдруг спросил хозяин кабинета. Удивительно, но оба моих новых знакомых старательно избегали называть друг друга по имени.

— Вы о Яне? — уточнила я из чистой вредности.

— О нем.

— Дайте подумать… — Облизав перепачканную десертом ложку, я постаралась припомнить события последних недель, превративших мою спокойную жизнь в приключенческий роман. — Он появился в «Уличных хрониках» на следующий день после покушения на Жулиту. Почему вы спрашиваете?

— Если я вам дам совет держаться от того парня подальше, вы сможете его принять?

— От Яна? — удивилась я. — Он же безобиден, как ребенок. К тому же, положа руку на сердце, только ему удается мириться с моим паршивым характером.

— Разве вы не знаете, что дети бывают испорченными, а друзья — предают? — вдруг тихо произнес Кастан. Мы встретились глазами, и у меня вдруг испортился аппетит.

— Не понимаю, к чему вы ведете.

— Я неплохо разбираюсь в людях, и у меня есть ощущение, что ему нельзя доверять. Он сложнее, чем хочет казаться.

Я невесело улыбнулась и произнесла:

— Удивительно, Кастан, но он не сказал о вас ни одного плохого слова, хотя я лично считаю, что вам тоже нельзя доверять. — Я отложила ложку, сняла с колен салфетку и поднялась. — Счет за услуги передайте с посыльным. Не думаю, что теперь у нас есть причины встречаться.

Я повесила на плечо холщовую торбу, поклонилась, как того требовали приличия, и решительным шагом направилась к двери.

— Катарина, — донеслось вдогонку, и мне пришлось помедлить. — И все-таки примите мой совет, тем более что он совершенно бесплатный, а я исключительно редко делаю что-то бесплатно…

— Спасибо за завтрак. — Я оглянулась через плечо и с наигранной улыбкой предложила: — Его тоже включите в счет, потому что мне не нужны чужие советы, даже бесплатные.

Я повернула ручку и вышла из кабинета в шикарную приемную, пахнущую хвойным благовонием. Теперь мне стало понятно, что Кастан пригласил меня разделить трапезу ради вот этого, короткого и неприятного, разговора о моем единственном друге. Сам того не подозревая, судебный заступник неловко наступил мне на больную мозоль, ведь вчера Ян не появился, точно подчеркнул, как сильно его задел отказ.

Комнату заливали вечерние сумерки, и, запалив магическую лампу, я придирчиво разглядывала себя в зеркало. Маленькое лицо, пухлые, подкрашенные помазулей губы, глаза, казавшиеся почти черными, короткая стрижка, делавшая меня похожей на миловидного мальчишку. От черепахового гребня с редкими зубьями тонкие волосинки на макушке стояли дыбом. Пригладив их ладонью, я вдруг поймала себя на том, что рука нервически подрагивает.

Сердце трепетало от волнения. Придет ли он?

Волнуясь, я открыла баночку с жидкими благовониями. Перевернула и немедленно плеснула себе на платье. На мягкой темно-синей ткани растеклась маслянистая клякса, и от резкого запаха у меня виски заломило.

— Проклятье…

Когда я, аккуратно приподняв длинную юбку спустилась в аптекарскую лавку, то на торговый зал упала изумленная тишина. Дядюшка Кри замер с метелкой в руках, а у отца, стоявшего за кассой, задергалось нижнее веко.

— Деточка, вы выглядите чудесно. Особенно хорош этот милый газовый шарфик, — ласковым голосом в гробовой тишине произнесла старушка, каждый божий день приходившая в лавку за пилюлями то от слабости кишечника, то от крепости. — Но пахнете — отвратительно.

— С кем? — тонким голосом вымолвил отец.

— С Яном, — с серьезным видом соврала я, давая понять, что волноваться не о чем. — Анна прислала билеты на свою первую после возвращения постановку.

— Скажи честно.

— Честно. Он побоялся, что ты его сделаешь скопцом[14](на этом слове отец, без преувеличений, пошел красными пятнами), — если решишь, будто у нас свидание, поэтому мы встретимся в фойе перед началом спектакля.

— Пусть он проводит тебя до дома! — прикрикнул родитель, прежде чем за мной закрылась входная дверь.

Представив, будто ночной посыльный встречает меня у дверей, я остановилась на крыльце и, напустив беспечный вид, хотя в душе умирала от волнения, спустилась с крыльца. Мне нравилось думать, что мы вместе тихо шли по Кривому переулку, ехали в соседних наемных экипажах.

Прежде я не бывала на свиданиях и представление о них складывала из полуправдивых историй, рассказанных в ночной темноте общей спальни мечтательными товарками из Института благородных девиц. Подружки говорили про рестораны и долгие променады на главном проспекте, а потом о душных объятиях в темноте театрального балкона, когда взгляды зрителей были устремлены исключительно на сцену и никто не замечал, как дерзкий кавалер срывал с губ юной кокетки сладкие поцелуи.

Выйдя из наемного экипажа на торговом проспекте, где прогуливались красиво наряженные парочки, я побродила между лавчонок. С любопытством посмотрела на выступление бродячих акробатов, прямо на пешеходной мостовой выделывавших разные немыслимые штуки. Потом зашла в ресторацию и заказала забеленный кофей. Тут ко мне подошел официант и поставил рядом с чашкой кринку с вишневым сорбе.[15]

— Я этого не заказывала, — удивилась я.

— Сладкое вам просили передать.

У меня подпрыгнуло сердце, щеки вспыхнули.

Он пришел на свидание! Отчаянно хотелось оглядеть зал, чтобы хотя бы мельком увидеть мужчину, тревожившего мое сердце, но усилием воли я удержала себя на месте и произнесла:

— Передайте мои благодарности.

С удовольствием я окунула ложку в быстро таявший десерт.

На самом деле от того, как много личных, мелких и, казалось бы, незначительных деталей он знал обо мне, становилось не по себе. Ведь истинные лица людей складывались не из крупных деталей, а из мелких, особенных частиц. Я не знала о нем ровным счетом ничего.

История с заживо похороненной Жулитой явно пошла театру на пользу. Первый спектакль актерки проходил при полном аншлаге. Даже в проходы подставляли стулья, чтобы уместить всех зрителей, желавших лично убедиться, что известная актерка действительно жива.

Вместе с потушенным светом стих гвалт возбужденных голосов. Загорелись огни на рампе, распахнулся занавес, открывая публике актеров на сцене. Когда в середине первого акта появилась Жулита, то по залу разбежалась волна возбужденных шепотков. Она мгновенно приковала внимание, и в этот момент, когда люди на лету ловили каждое ее слово, боялись упустить даже незначительный жест, я ощутила, что ночной посыльный встал у меня на спиной.

От близости его тела меня бросало в дрожь. Склонив голову, я нервически теребила пуговичку на жакете и пыталась собраться с мыслями. Его теплые пальцы мягко скользнули по волосам, осторожно дотронулись до мочки уха. Смелая, на грани приличий, ласка на секунду остановила дыхание, и в этот момент, когда я была уязвима и беззащитна, он сдернул с моей шеи шарфик. Кожу обожгло. Охнув, я резко развернулась, но дерзкий вор уже исчез, только медленно закрывалась дверь в коридор.