Читать книгу "Заговор против Гитлера. Деятельность Сопротивления в Германии. 1939-1944 - Гарольд С. Дойч"

О том, что эта проблема не выходила из головы Остера, хотя угрызений совести он уже не испытывал, видно из его многочисленных бесед с Сасом, с которым они в те месяцы чрезвычайно плотно работали бок о бок. Как вспоминал Сас, Остер однажды сказал ему: «Кто–то может сказать, что я предал свою страну, но это не так. Я думаю, что я лучше тех немцев, которые поддерживают Гитлера и носятся вокруг него. Мое намерение и мой долг состоят в том, чтобы избавить Германию и соответственно весь мир от этой чумы».

В то же время и Остер, и те, кто придерживался аналогичной точки зрения, были готовы передать секретную военную информацию «врагу» или нейтральной стране, которая, сама того не желая, могла попасть в разряд «врагов» лишь в самом крайнем случае. Понимая, что из этой информации другой стороной может быть извлечена военная выгода, они были готовы идти на такой шаг лишь тогда, когда все другие возможности предотвратить военные авантюры путем свержения нацистского режима оказались бы исчерпанными. Все круги оппозиции, независимо от того, в какой сфере они действовали, были едины во мнении о необходимости уничтожения нацистского режима. И вновь те энергия и целеустремленность, с которыми Остер руководил деятельностью оппозиционного центра в абвере, позволили обеспечить участие абвера в том, что явилось, возможно, самым крупным успехом Сопротивления в тот период.

Глава 4Контакты через Ватикан

На всем протяжении своей истории деятельность немецкой оппозиции буквально в каждом своем аспекте была самым тесным образом связана с текущей международной обстановкой – внешней политикой Гитлера и реакцией на нее со стороны других стран. Именно осознание того, к чему в конечном счете ведет эта политика, и было тем фактором, который сплачивал различные оппозиционные группы; данная тенденция рельефно проявилась в 1938 году, а после некоторого упадка, разочарования и подавленности в рядах оппозиции вновь со всей силой обозначилась в сентябре 1939 года.

Когда в 1938 году возник кризис, вызванный давлением Гитлера на Чехословакию, впервые стали увязывать вопрос поддержания мира с ликвидацией нацистского режима. Надежда использовать страх немцев перед войной, вызванной политикой Гитлера, имела реальные шансы на успех лишь в случае поддержки со стороны иностранных держав.

Лишь такими общими усилиями можно было сорвать планы Гитлера. Эти вопросы были тесно связаны между собой. Только страх перед крупномасштабной европейской войной мог вызвать в Германии тот антинацистский подъем, на основе которого можно было свергнуть гитлеровский режим. Однако этого нельзя было достичь лишь посредством усилий внутри самой Германии. На успех можно было рассчитывать только в случае явно выраженной поддержки со стороны западных держав, причем с их стороны следовало бы ясно подчеркнуть, что за словом последует дело.

Главным объектом, на котором сфокусировались усилия оппозиции, стала Англия. Все признавали, что Англия более благосклонно относится к Германии, чем Франция; если бы оппозиции удалось склонить Англию на свою сторону, Франция просто последовала бы за ней, тем более что в этой паре в то время Франция вообще играла роль ведомого. К тому же французы не умели должным образом хранить тайну; о любых секретных контактах с Парижем становилось известно, информация уходила, как вода через сито. Англичане в этом плане считались более сдержанными и надежными.

Перед войной

Несколько визитов в Англию представителей оппозиции, последовавших один за другим в 1938 году, никаких результатов не дали. На это был целый ряд причин, некоторые из них были весьма неоднозначными. Английские руководители того времени, особенно Чемберлен и Галифакс, не отличались гибкостью ума и творческим подходом к проблемам. Они мыслили устоявшимися категориями, ход их рассуждений шел по уже намеченной колее. Они не испытывали особого желания поддерживать нелегальные контакты с антиправительственными силами, которые не имели ни четкой программы, ни четкой организации; и это притом, что с самим германским правительством у Англии были немалые проблемы. Им казалось, что Гитлер полностью контролирует ситуацию внутри Германии, а раз так, то следует иметь дело именно с ним, как бы трудно это ни было. Гитлер использовал любую возможность, чтобы продемонстрировать иностранным наблюдателям, что он заручился полной поддержкой немецкого народа[56], причем эта тактика имела немалый успех. К тому же английские консерваторы были весьма обеспокоены тем, что в случае свержения нацистского режима политический маятник в Германии может качнуться в другую сторону и в стране появится режим, представляющий другую разновидность политической крайности, то есть к власти придут коммунисты. Таким образом, пока Чемберлен пребывал во власти иллюзии, что ему как–то удастся вести дела с Гитлером, он мог в лучшем случае лишь выслушивать сообщения и просьбы о сотрудничестве и поддержке, которые исходили от политических противников Гитлера.

Создается впечатление, что оппозиция интересовала Лондон лишь с одной точки зрения, а именно в качестве источника разведывательной информации. Однажды, когда три представителя оппозиции встретились в Лондоне с таким же количеством английских агентов, представители германского Сопротивления быстро обнаружили, что собеседников совершенно не интересуют ни взгляды оппозиции, ни планы их действий. Интерес проявлялся лишь к военным планам Гитлера, о чем приехавшим в Лондон было известно как раз весьма немного. Однако, когда этот интерес стал просто навязчивым и беседа превратилась чуть ли не в допрос, один из немцев не выдержал. На вопрос о том, какими силами обладает люфтваффе, он раздосадованно взял с потолка первую цифру, которая пришла ему в голову: «Около 20 000 самолетов». – «Ага! – воскликнул один из англичан. – У нас была раньше такая же информация, но мы ей не верили».

Как закончить войну? Подход Англии

Когда началась война, правящим кругам Англии пришлось коренным образом пересмотреть свою точку зрения на значение и роль внутригерманской оппозиции и возможность ее использования в английских национальных интересах. Фактически единственная надежда на благоприятное развитие событий, остававшаяся у Чемберлена, была связана именно с оппозицией внутри Германии. Чемберлен был вынужден в конце концов признать, что с Гитлером можно разговаривать только на языке силы. В то же время его охватывали вполне понятные сомнения, сумеют ли западные державы, действуя только своими силами, разгромить Гитлера. Чемберлен, вероятно, отказался от плана «удушения» Германии посредством перекрытия ей поставок сырья; надежда на победу в этой «борьбе на выносливость» была невелика – подобная монотонная и дорогостоящая операция была бы столь же уязвима и недостаточно надежна, как и блокада Германии в 1914 году. Были и другие причины отказаться от подобного плана. Оказавшись перед лицом постоянного ухудшения экономической ситуации, противник мог попытаться пойти на отчаянное наступление, как в 1918 году, по принципу «пан или пропал», чтобы вырваться из удушающих тисков. Вопрос бы встал ребром: или полная победа, или полное поражение. Таким образом, «сидячая война» превратилась бы в яростную кровавую схватку, в которой на карту было бы поставлено все.