Читать книгу "Война с видом на море - Игорь Срибный"

И двадцать глоток, луженных ветрами, скалами, затерянными в высокогорье, снежными завертями, вымораживающими до костей, канонадой бесчисленных боев, заорали в один голос:

– Ура-а-а! Наш Седой жив!

Эпилог

Сербин, выйдя из больницы в Лазаревском, чувствовал себя еще неважно и остался пожить у Насти. Девушка окружила его теплом и заботой, и порой ему становилось стыдно, что он ничем не может ей помочь по хозяйству. Ему неловко было выходить с нею в поселок на костылях, ловя бросаемые на девушку сочувствующие взгляды. Пара, конечно, выглядела странно: совершенно седой одноногий мужик на костылях, с суровым, никогда не улыбающимся лицом, рябым от шрамов, и молодая цветущая девушка, пышущая здоровьем и счастьем. Но девушка, казалось, не обращала на это никакого внимания. Она откровенно гордилась им и не пыталась скрыть это от окружающих.

Еще находясь на излечении в Лазаревском, Сербин узнал, что подполковник юстиции Петросян – отец Гено был уволен из органов внутренних дел. За фальсификацию материалов и служебный подлог в отношении него было возбуждено уголовное дело. Толстый следователь приезжал к Сербину в больницу и просил отказаться от данных им показаний, предлагая десять тысяч долларов, но Сербин не стал даже обсуждать эту тему.

Дарья, тепло распрощавшись с Сербиным и с Настей, которая неотлучно находилась около него в больнице, уехала к себе на родину в Усть-Лабинск, поскольку хозяин «Замка» после всех событий, происшедших в его стенах, решил не достраивать его, а продать…

Из больницы Сербин списался с немецкой фирмой, которая изготовила для него первый протез, и изложил в своем письме обстоятельства утраты протеза, рассчитывая на какие-либо скидки при заказе нового. Фирма не пошла на уступки и предложила ему новую модель протеза, выслав рекламный проспект.

Проспект сулил ему почти полноценную жизнь с новым протезом. Сербин читал и поражался возможностям протеза: «Бионический протез колена имеет чувствительные датчики, точно измеряющие положение конечности в пространстве и «умный» микропроцессор, адаптирующий протез к каждой новой ситуации. Благодаря этому пациенты с новым протезом могут двигаться в форме максимально натуральной: вперед, назад, медленно, быстро, на подъемах и спусках, по пересеченной местности, обходить препятствия, подниматься и спускаться по лестницам. Новый протез имеет возможность адаптироваться к индивидуальным особенностям культи пациента и рассчитан на вес пациента до 150 кг».

И все бы ничего, но цена протеза просто убила его – 50 000 баксов, которые ему не собрать никогда в жизни…

Он написал письмо в Минобороны и через месяц получил ответ: «…не имеет возможности оплачивать…», «… Вы в настоящее время являетесь гражданским лицом…», «… травма, вызвавшая утрату конечности, не была связана с выполнением Вами служебных обязанностей…» Сербин в бессильной ярости сжал ответ министра в кулак и швырнул его в мусорный бачок.

Сербин загрустил… Будь у него этот новый биопротез, он бы снова пошел по кабинетам военных чиновников, добиваясь восстановления в армии. И добился бы! Но идти в Министерство обороны, опираясь на костыли, было делом заведомо проигрышным…

Он теперь часто созванивался со своими пацанами и был в курсе всех их новостей. Раз в пару недель они приезжали к нему в гости по два-три человека… И тогда они выходили на пляж, купались в море, загорали.

Могила сам завел разговор о новом протезе, видя, что эта тема угнетает Седого. Но, услышав его цену, загрустил с Сербиным за компанию…

– Командир, не бывает безвыходных ситуаций – ты сам нас учил никогда не сдаваться, а создавать предпосылки для того, чтобы выход нашелся! – сказал Могила, подумав несколько минут. – Думаю, мы сможем собрать эти деньги. Мир не без добрых людей!

– Да, где ты соберешь пятьдесят штук «зеленых»? – спросил Сербин. – Это же огромная сумма!

– В одиночку не соберешь! Не спорю! Но ты не один, командир! С тобой все мы. А мы тебе обязаны, и многие из нас – жизнью! Так что не заморачивайся по поводу денег. Мы найдем их! До Москвы, до Кремля доберемся, но найдем!

Сербин с благодарностью взглянул на Могилу и хлопнул его по плечу.

– Ладно, братишка, не буду заморачиваться! Ну что, в море?!

Седой ловко допрыгал на одной ноге до полосы прибоя и нырнул, надолго скрывшись в волнах. Вынырнул он далеко от берега и, отфыркиваясь, поплыл к горизонту.

Могила с трудом догнал его…

Вечером, сидя в саду под инжировым деревом, они пили пиво с таранью и вспоминали свою жизнь в горах, богатую событиями. Настя сидела в сторонке, отдыхая после десяти часов работы в аптеке и, делая вид, что читает книгу, внимательно слушала эти рассказы, проникаясь еще большей теплотой к Сербину. Она любила эти приезды сослуживцев Сербина, потому что видела, как он оттаивает душою после визитов «летучих мышей», становится добрей и ласковей с нею. Даже мать, наблюдая, как меняется атмосфера в доме, начинала чувствовать себя все лучше и лучше. Хотя не сразу приняла душой Сербина, зная его разницу в возрасте с дочерью и считая, что в доме достаточно одной калеки. Но постепенно лед растопился, и, видя ежедневно счастливое лицо дочери, женщина воспрянула духом и стала легче переносить свою болезнь.

Так прошел месяц.

Сербин закончил новую книгу и отправил ее в издательство. Начинать новую не хотелось, и в голове вновь забродили разные мысли о бренности бытия, поводом для которых был все тот же злосчастный протез, разбитый бандитами.

И здесь случилось событие, в который раз изменившее жизнь Сербина.

Настя ушла в аптеку работать в ночь – с 23.00 до 2.00. Сербин тревожился, когда она уходила ночью в аптеку, памятуя о совсем еще недавних событиях, о которых до сих пор в поселке вспоминали с содроганием. Он пытался отговорить Настю от работы в ночь, но девушка упорно не соглашалась, поскольку ее аптека была единственной дежурной аптекой на несколько населенных пунктов.

Сербин долго не мог уснуть, когда ее не было рядом, ворочался, сбивая простыни в комок. И, не выдержав, спускался во двор и сидел с девушкой, ожидая звонка очередного посетителя…

Так было и этой ночью.

Сербин вышел на улицу и, присев на лавку под деревом, закурил.

Тишина была такая, что слышен был морской прибой, накатывающий волны на берег. Но что-то тревожило Сербина, и неясная тревога змеей заползла в его грудь.

И интуиция, отточенная на опасность за годы службы, не подвела его…

Услышав какой-то грохот в аптеке, он, быстро перебирая костылями, ринулся туда…

Настя лежала на полу в глубоком обмороке… Не найдя видимых повреждений на ней, Сербин открыл аптечку первой помощи, висевшую на стене, и достал ампулу с нашатырным спиртом. Сломав ампулу, он смочил ватку и поводил перед носом Насти. Девушка чихнула и открыла глаза.

– Прости, Егор! – Она слабо улыбнулась. – Я будто провалилась куда-то…. Напугала тебя?