Читать книгу "Слова, которые мы не сказали - Лори Спилман"

Он хлопает себя по нагрудному карману.

– Черт, у кого-нибудь есть ручка?

– В верхнем ящике, – говорю я и указываю на стол. – Каран д’Аш, пожалуйста.

– Как ты надоела со своей ручкой. Неужели нельзя пользоваться обычной шариковой? – Он наклоняется и роется в ящике. – Где она, Фарр?

К счастью, Клаудия приходит ему на помощь. В этот момент Джейд принимается снимать ресницы с другого глаза.

– В отличие от тебя я никогда не трачу столько времени на ее поиски, – говорю я. – Мне подарил ее Майкл, когда мы заняли второе место…

– Черт возьми!

Я открываю глаза. В зеркале я вижу Клаудию и Стюарта, склонившихся над ящиком стола. Клаудия держит в руках бархатный мешочек с камнями.

– Вот… – вырывается у меня, но я вовремя захлопываю рот.

– Бог мой, Фарр! Ты получила камни!

Я вскакиваю с кресла, но Стюарт уже берет из рук Клаудии мешочек и вытягивает руку вверх.

– Отличная находка, как раз перед завтрашним шоу!

– Отдай, Стюарт!

– А иначе что, Фарр? Что за страшную тайну ты скрываешь? Знаешь, если это что-то типа убийства, мы можем снять еще одну программу на эту тему.

– Я не сделала ничего плохого. Поэтому никому и не отправила камни, чтобы замкнуть Круг Всепрощения. Мне не за что извиняться. – Я чувствую, что краснею. Я ни за что не расскажу Стюарту о своей тайне. Даже если у меня возникнет такое желание, Майкл никогда не позволит.

– Ну же, Фарр! Не сдерживайся. Рассказывай.

– Я бросила их в ящик и забыла. Они не мои.

– Ты обманула Майкла?

– Господи, конечно нет!

– Ты одна из тех, кто вскрыл бумер Присциллы?

– Именно. – Я бросаю на него уничтожающий взгляд.

– Или это семейная тайна?

Я открываю рот, чтобы возразить, но слова застревают в горле.

– Угадал! – кричит Стюарт.

Я пытаюсь выхватить мешочек из его рук.

– Послушай, никакая это не тайна. Несколько лет назад я поссорилась с мамой. Вот и все. Это неприятно, и я не желаю об этом говорить.

– Майкл об этом знает?

– Разумеется, знает, – фыркаю я, начиная терять терпение. – И не думай, Стюарт. Я не стану говорить о своей личной жизни на программе даже ради рейтингов. Мое прошлое – не игрушка для всех и каждого. Тема закрыта.

Стюарт крепче сжимает мешочек в руке.

– Ну, это мы еще посмотрим.

Глава 19

Я почти бегу за Стюартом, надеясь заставить его вернуть мне камни. Не обращая на меня внимания, он скрывается за дверями кабинета Присциллы. Она сидит за столом орехового дерева, разговаривает по телефону и одновременно печатает ответ на письмо.

Я притормаживаю у порога. Вот черт!

У меня кружится голова. Неужели я упаду в обморок прямо в кабинете начальства?

– Ты не поверишь, – говорит Стюарт, размахивая перед Присциллой моим мешочком.

– Извини, Томас, я тебе перезвоню. – Она отключается и обращается к Стюарту: – Ну, что еще?

– Анна получила камни. У нее какие-то проблемы с матерью. Представляешь, как нам повезло?

Присцилла улыбается.

– Что ты говоришь.

– Именно. Вот и тот момент личной заинтересованности, которого нам так не хватало!

– Прекратите, – говорю я. – Вы меня слышите? Я не собираюсь поднимать эту тему в эфире. Это моя личная жизнь. Вы не видели, что сейчас произошло с моими подругами?

Стюарт меня даже не слушает.

– Это поднимет наши рейтинги. Ты сама говорила, Присцилла, что самый большой недостаток Анны в том, что она очень скрытная и замкнутая.

Я открываю рот от удивления. Неужели она такое говорила? Да, я не вполне открытый человек, но и замкнутой меня не назвать.

– Да, ты очень скрытная, Анна, – заявляет Присцилла. – Признай это. Ты словно запертая шкатулка. Бутон, который никогда не распустится.

– Закрытая от всех, как колени монахини, – добавляет Стюарт.

Я бросаю на него испепеляющий взгляд, но Присцилла, кажется, этого не замечает. Она встает из-за стола и делает несколько шагов по комнате, постукивая шариковой ручкой по ладони.

– Помнишь, как Опра вышла на сцену, везя за собой тележку с тридцатью килограммами жира? Кэти Курик показала в эфире свою колоноскопию. Стремление знаменитостей обобществлять личную жизнь привлекает зрителей. Почему? Это демонстрирует, что они смелые, хотя и уязвимые, как и все люди, у них тоже есть недостатки. – Присцилла поворачивается ко мне. – А уязвимость, моя дорогая, та черта, которая есть только у тех, кого мы любим, ее нет в тех, к кому мы испытываем неприязнь.

Стюарт согласно кивает.

– В точку. Расскажи о своей матери и вашей ссоре, что бы там ни случилось, расскажи о своей боли, выдави пару слезинок. И в конце поделись тем, как теперь, когда ты ее простила, тебе хорошо живется.

Нет, я ни о чем не забыла. Просто уже не вполне уверена, что ее нужно прощать. И я не собираюсь ворошить прошлое перед всей зрительской аудиторией Нового Орлеана или Чикаго или любого другого канала, чтобы выяснить, что произошло на самом деле. Тайны моей семьи останутся нераскрытыми. Случившееся с Дороти окончательно убедило меня в этом.

Присцилла берет лист бумаги.

– Они захотят узнать, что ты намерена сделать с камнем. У тебя есть интересные варианты?

Я ощущаю себя козлом отпущения, агнцем, выбранным для заклания. Внутри все переворачивается. Вместо милого человека все увидят тщательно скрываемое уродство?

Сжимаю руками голову.

– Пожалуйста! – говорю я. – Прекратите! Я ни за что на это не пойду! – Я перевожу взгляд с Присциллы на Стюарта. – Ни за что. Я не люблю раскрывать детали своей личной жизни. Вы правы. И не ждите, что я выброшу грязное белье к ногам многотысячной аудитории. Это не мой стиль. Кроме того, не забывайте, я встречаюсь с мэром этого города.

Стюарт уже три минуты вещает о том, по каким причинам я обязана это сделать для коллектива, когда Присцилла наконец кладет руку ему на плечо.

– Хватит, Стюарт. Мы не сможем заставить Анну стать тем человеком, которым ей никогда не быть. – Голос ее звучит неожиданно спокойно. Она возвращается к своему столу и кладет руки на клавиатуру, давая понять, что разговор окончен.

Я думаю о том, что надо все объяснить, сказать, что готова ради своего шоу на все – на все, – но копаться в прошлом не позволю. Впрочем, она сможет понять меня, если только узнает подробности. Я поворачиваюсь к двери, и в этот момент Присцилла бросает мне в спину: