Читать книгу "Песни драконов. Любовь и приключения в мире крокодилов и прочих динозавровых родственников - Владимир Динец"

Первым делом я заглянул в центр разведения, находившийся на частном ранчо под названием Ато Масагуа-раль. Там жили две пары крокодилов. Обе самки уже вырыли гнезда (этот вид – один из немногих, откладывающих яйца в норы, а не в кучи хвороста и сухих листьев). Они были очень агрессивными, и стоило мне подойти слишком близко, как они шипели, рычали и таранили ограду из проволочной сетки. Самцы оставались в прудах рядом с гнездами, вспенивая воду ударами хвостов и шлепая головами по поверхности. Но хотя самки явно были беременны и готовились к откладке яиц, самцы продолжали “петь” на рассвете. В отличие от тихого “кашля” американских крокодилов, их рев было слышно почти за километр. Композиция “песни” обычно была одна и та же: инфразвуковая вибрация, рев, шлепок.

Джон говорил, что лучшее место для поиска этих редких крокодилов в природе – Рио-Капанапаро, один из притоков Ориноко. Речку пересекают два шоссе на расстоянии ста сорока километров одно от другого, так что я мог доехать на автобусе до верхнего моста, спустить на воду каяк и потихоньку сплавиться ко второму мосту, а там снова поймать автобус.

Найти крокодилов оказалось непросто: десятилетия охоты приучили их держаться подальше от основного русла реки. Обычно самый легкий способ – плавать ночью с фонариком, свет которого отражают крокодильи глаза. Но тут от фонарика было мало проку, потому что везде были сотни очковых кайманов. Иногда кайманьи глаза можно отличить ночью от глаз крокодила (они выше приподняты над головой, так что расстояние между глазом и его отражением в воде у плавающего на поверхности животного получается больше), но это сложно и ненадежно, так что все равно приходится подплывать к каждой паре глаз, чтобы проверить.

Только на третий день я отыскал двух здоровенных, грозного вида самцов в двух старичных озерах, разделенных узким перешейком. Место было очень удобное: сидя на перешейке, я мог наблюдать за ними обоими одновременно. Слишком там задерживаться мне не хотелось: во-первых, брачный сезон уже кончался, а во-вторых, вода в водоемах была слишком мутная для рыбалки с луком и стрелами, так что есть было нечего. По ночам оба крокодила в основном патрулировали свои озера, но с восходом солнца они прятались в больших норах, выкопанных в песчаных откосах берегов.

Считается, что узкие челюсти некоторых видов крокодиловых – признак питания почти исключительно рыбой. Обычно они ловят рыбу, резко дергая головой вбок и одновременно щелкая челюстями. Чем уже челюсти, тем меньше сопротивление воды и быстрее движение. А широкие челюсти считаются более подходящими для разгрызания панцирей черепах и раковин моллюсков. Но разница в диете не так уж велика: все виды крокодиловых едят в основном рыбу, и даже самые узкомордые готовы поймать и съесть любую добычу, если повезет. Два самца, за которыми я наблюдал, часто пытались подкрадываться к цаплям и гигантским грызунам капибарам. Один даже почти поймал оленя, пришедшего на водопой.

В этих двух озерах не было ни одного каймана, хотя все остальные пруды в саванне ими кишмя кишели. В чем причина: в том, что крокодилы успешнее ловят рыбу, или в том, что они нападают на кайманов? Вскоре я узнал ответ. Однажды ночью полутораметровый кайман – видимо, эмигрант из какого-то пересохшего пруда – неосторожно забрел в одно из “крокодильих” озер. Едва он отплыл от берега, крокодил напал на него, схватил поперек груди и яростно тряс несколько секунд. Кайман умудрился вырваться и попытался взбежать на крутой берег, но крокодил поймал его за хвост и утащил обратно в воду. Они переместились к дальнему концу озера, где я уже не мог их разглядеть в слабом свете луны. После нескольких минут громкого плеска все стихло. К утру от каймана осталась только голова. К ней слетелись несколько желтоголовых грифов, одного из которых крокодил тут же поймал и съел. Подозреваю, что оринокские крокодилы часто охотятся на кайманов, но пока никто не изучал их питание в природе.

Как ни странно, в бассейне Амазонки крокодилов нет. По-видимому, их ниша занята черным кайманом, который, в свою очередь, не водится в бассейне Ориноко. Каков механизм этого замещения, непонятно: существует естественный канал, соединяющий оба бассейна (вода в нем меняет направление течения в зависимости от времени года), так что никаких преград к расселению нет.

У меня оставалось две недели до самолета домой. Очковые кайманы “поют” в другие месяцы. Были еще карликовые кайманы, про которых ничего толком не было известно. Я не очень надеялся услышать их “песни”, поскольку уже знал, что в соседней Гайане они “поют” в августе. Но больше делать было нечего, и я решил попробовать их отыскать. Сплавился по реке до нижнего моста и поехал на юг, за могучую Ориноко, туда, где кончалась саванна и начинался дождевой лес.

Если странствующий не встретит подобного себе или лучшего, пусть он укрепится в одиночестве…

“Дхаммапада”, 61

Карликовый кайман Шнайдера

Глава 17

Paleosuchus trigonatus: естественный отбор

Южная Венесуэла – уникальное место на нашей планете. Это холмистая равнина, покрытая низкотравной саванной на востоке и густым дождевым лесом на западе. Над равниной поднимаются свыше сотни изолированных гор из красного и черного кварцита с вертикальными склонами и обычно плоскими вершинами. Они называются тепуи, “жилища богов” на местном языке пемон. Это одни из самых древних в мире геологических образований, остатки высокогорного плато, разрушенного выветриванием на протяжении двух миллиардов лет. Самое известное – Аян-Те-пуи, с края которого падает самый высокий в мире водопад Анхель. Некоторые тепуи настолько высокие, что их вершины представляют собой как бы острова холодного климата, с множеством растений и животных, нигде больше не встречающихся. Несколько тепуи поменьше до сих пор не исследованы.

Юго-западная часть этого региона относится к бассейну Ориноко. Благодаря нескольким порогам на Ориноко выше городка Пуэрто-Аякучо верховья реки почти не населены и прекрасно сохранились. Дорога кончается в деревушке над порогами, а дальше единственный транспорт – редкие попутные лодки.

Туризм там практически зачах; все турагентства в Пуэрто-Аякучо оказались закрыты. Мне пришлось прождать два дня на полузаброшенной турбазе возле порогов, пока не подвернулась моторка до другого, тоже полузаброшенного, лагеря, расположенного на маленькой речке у подножия Аутана-Тепуи. Высотой в 1200 метров, Аутана, как и многие небольшие тепуи, напоминает гигантский пень, но отличается от всех прочих тем, что в нем есть сквозная “дырка”. За несколько тысяч долларов можно пролететь сквозь эту дыру-пещеру на мотодельтаплане.

Речка, на которой стоял лагерь, была слишком быстрой для кайманов, но в нее впадали ручьи, казавшиеся подходящими. Те из них, которые текли со стороны тепуи, были кристально чистыми, а те, что вытекали из леса на другой стороне реки, – “черными”, с водой цвета крепкого чая. Из литературы следовало, что чистые ручьи должны быть населены карликовыми кайманами Кювье, а черные – карликовыми кайманами Шнайдера. Но мне и там и там попадался только второй вид.