Читать книгу "Как избежать гражданской войны - Юрий Болдырев"

Применительно к природно-ресурсному комплексу, включая и топливно-энергетический компонент, должно действовать неукоснительное правило: бизнес — в интересах государства и для жизни людей, а не жизни и интересы людей — в угоду чьей-либо прибыли. Это вопрос даже не о компенсациях тем, кто пострадает Это вопрос о принципиальных приоритетах государства, которое по Конституции называется «социальным». Нет насущной стратегической необходимости, притом, что интересы людей, живущих на этой земле окажутся ущемлены, значит, не должно быть и никакого «бизнеса» на воронежском никеле.

Четвертое. Если весь топливно-энергетический комплекс должен рассматриваться не как бизнес, а как инфраструктура для иных перспективных и высокотехнологичных бизнесов, то ключевой инструмент — регулирование рентабельности этого сектора. Рентабельность топливно-энергетического сектора должна быть регулируемой и самой минимальной: с тем, чтобы обеспечить наилучшие условиях для других секторов — производства продукции с высокой добавленной стоимостью.

Пятое. Надлежащее решение предыдущего вопроса практически автоматически пресекает основной источник инфляции в нашей стране — необоснованный трудозатратами и себестоимостью продукции рост тарифов на энергоресурсы и ЖКХ.

Шестое. Регулируемая рентабельность топливно-энергетического сектора должна быть минимальной, лишь незначительно превышающей реальную инфляцию, но гарантированной. Как следствие — полное отсутствие при надежном введении такого механизма необходимости бесконечного поиска каких-либо столь последовательно от нас ускользающих инвесторов и инвестиций, включая иностранные. Как только всерьез и надежно создается инфраструктурная отрасль с минимально превышающей инфляцию (теперь уже небольшую), но гарантированной рентабельностью, от желающих вложить в нее свои средства и тем самым сохранить их реальную покупательную способность, действительно, не будет отбоя. Никого заманивать дополнительными «коврижками» в надежную и гарантированную государством инвестицию в инфраструктурную отрасль с регулируемой рентабельностью уже не надо. Если само государство станет надежным, разумеется.

Седьмое. Это, хотя и выделено в отдельный пункт, но по характеру, скорее, примечание. Правда, сверхважное: без хотя бы американской (не говоря уже о китайской) жесткости закона по отношению к виновным в «экономических» преступлениях и, тем более, коррупции, все это обсуждать совершенно бесполезно и бессмысленно. Жесткое, даже жестокое пресечение нынешней «вольницы» со строительными подрядами, «либерализма» по отношению к фальсификаторам различного оборудования и запчастей, а также безответственности политиков и чиновников — это самое исходное и совершенно необходимое условие любого созидательного преобразования в стране. Без наведения в этом смысле жесткого, буквально, репрессивного порядка, разумеется, ни о каких инфраструктурных отраслях с оптимально регулируемой рентабельностью не может быть и речи.

Восьмое. Экспорт энергоресурсов нам все-таки тоже необходим, но в каких объемах? В объемах, соответствующих объемам критически важного импорта, с некоторым запасом. Но если мы рассматриваем этот экспорт не как стратегическое направление «развития» страны, а лишь как временную вынужденную меру, то одним из ключевых показателей эффективности деятельности власти должно стать импортозамещение. Причем не вообще, а именно по тем критически важным позициям, в расчете на которые мы вынуждены держать в запасе валютные средства в резервных фондах. Обычно это рассматривается как направление промышленной политики, правда, фактически у нас никоим образом не реализуемой. Здесь же уместно говорить об этом именно с позиций энергетической политики: плановое импортозамещение по критически важным позициям должно позволить нам поэтапно столь же планово существенно сократить экспорт невозобновляемых энергоресурсов, высвободить и перенаправить их на обустройство своей страны, создание наилучших условий для сельского хозяйства, промышленного развития и более комфортных условий жизни в тех регионах, которые, в противном случае, при недостатке сравнительно дешевых энергоресурсов, не являются притягательными для производственной деятельности и просто для жизни людей.

Девятое. Продолжим разговор о целесообразных объемах экспорта сырья, включая энергоресурсы. Есть еще одно возможное и чрезвычайно важное основание для экспорта сверх необходимого минимума, но это именно то основание, которое у нас не используется. Что позволяет отнести нас к числу стран слаборазвитых, с марионеточными режимами. Поясню.

Вопрос об экспорте сырья в странах слаборазвитых, с марионеточными властями, зависимыми от глобальных потребителей сырья, обычно рассматривается исключительно с позиций дохода, который можно получить от продажи сырья. Но подлинно суверенные и стремящиеся к развитию государства должны ставить вопрос иначе. А именно: какое технологическое развитие получит страна в обмен на поставки своих природных ресурсов внешнему миру?

Применительно же к нашей северной стране, когда добыча десяти тонн нефти требует затрат на оборудование и технологии, зачастую доходящих до стоимости девяти тонн этой же нефти (это — не абстрактные предположения, а реальные данные технико-экономических обоснований ряда проектов по добыче нефти в России), очевидно: ключевой и самый фундаментальный вопрос экономической политики государства — это поворот не прибыльной всего лишь одной тонны нефти из десяти добываемых, а затратных девяти на заказы промышленности. Заказы, разумеется, не прекрасному американскому, японскому, немецкому и прочему и без того уже развитому машиностроению, а машиностроению своему — российскому.

Неоднократно мне приходилось это констатировать на протяжении уже без малого почти пары десятков лет: НИКАКОГО ИНОГО, СОПОСТАВИМОГО ПО МАСШТАБАМ ИСТОЧНИКА ИНВЕСТИЦИЙ В НАШЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ МАШИНОСТРОЕНИЕ, КРОМЕ КАК СВЯЗАННОГО С ГАРАНТИРОВАНИЕМ ЗАКАЗОВ НА ОБОРУДОВАНИЕ ДЛЯ НЕДРОПОЛЬЗОВАНИЯ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО СВОЕМУ РОССИЙСКОМУ МАШИНОСТРОЕНИЮ, В ПРИРОДЕ НЕ СУЩЕСТВУЕТ И НЕ ОЖИДАЕТСЯ.

А как у нас с этим сейчас?

Недавно нам по ТВ показали, как глава «Роснефти» И. Сечин, докладывая президенту В. Путину, выразил намерение размещать заказы на оборудование на российских предприятиях. Что ж, более чем похвальное намерение. Но…

Напомню: в рамках обычного лицензионного недропользования такого требования законного (то есть, не по доброй воле того и иного начальника, а обязательного) у нас не было и нет. Лишь в законе «О соглашениях о разделе продукции» (где речь шла о сверхдолгосрочных контрактах) восемнадцать лет назад нам (тогдашнему выборному Совету Федерации) удалось добиться такого связывания недропользования с развитием своего машиностроения. Было введено требование протекции российскому машиностроению, а затем эта норма тогдашней (преимущественно левой) Думой была даже уточнена — была установлена норма в 70 % отечественного оборудования и услуг. Но этим летом, после присоединения России к ВТО, эта норма прекратила свое действие. То есть, теперь никаких юридически закрепленных требований связывания недропользования в России гарантированием заказов своему машиностроению нет вообще.

То есть, публично продекларированное намерение главы «Роснефти», повторим, в высшей степени похвально. Но…