Читать книгу "Докладывать мне лично! Тревожные весна и лето 1993 года - Андрей Орлов"

Что же делать? Ждать, пока наверху грянет гром, и Борис Николаевич в свойственной ему манере резко спросит: «Ну чего там у вас еще?» и при первых же словах объяснений бросит трубку. А потом жди, уволят тебя сразу или через некоторое время. Или дадут понять, что твое пребывание здесь нежелательно, и ты сам должен принять уже всем очевидное решение, как человек, не оправдавший высокое доверие начальства. Ведь предлагал же ему еще совсем недавно Хасбулатов «уйти по добру» из Верховного Совета!

Филатов прекрасно понимал, что в условиях, когда он только начинает завоевывать позиции в ближайшем окружении Ельцина, когда еще остается много желающих не допустить его в число самых доверенных лиц Президента, любая оплошность может стать причиной отставки. Он только начал налаживать отношения с помощниками Ельцина, преодолевая их недоверие и вполне понятную осторожность. У него начали складываться неплохие отношения с Баранниковым, за которым стояла вся мощь системы государственной безопасности, с целым рядом других людей, оказывающих сильное влияние на Президента.

Сейчас, пока Филатов не «окреп» и ему еще не удалось стать «правой рукой» Президента, нельзя было допустить даже самого малого промаха. И то он уже успел получить нагоняй от шефа за то, что не сумел предупредить выступление Скокова на заседании Верховного Совета, в котором тот резко критиковал телевизионное обращение Ельцина к народу. А пару недель назад Борис Николаевич отчитал его за то, что он, проработав уже больше месяца, не удосужился заняться кадрами и «вычистить партноменклатуру» из администрации. «Там у вас окопалось много партаппаратчиков. Сделайте все, чтобы даже их духу не было!» — таково было указание главы государства. Именно тоща Сергей Александрович задумал найти человека, который помог бы ему в решении и этой задачи. Но, найдя его, не рискнул сразу сформулировать главную цель, решив присмотреться к Орлову и убедиться в его полной надежности и лояльности.

И вот на тебе! В Администрации Президента, главы демократического государства, какие-то проходимцы печатают документы для фашистских молодчиков! Это же будет как гром среди ясного неба! Вот порадуются Руцкой с Хасбулатовым! Завопят коммунисты, указывая на Кремль: дескать, вот вам липшее подтверждение, что это — «антинародный режим», который не гнушается альянсом с нацистами!

Вот тут-то все и обвинят Филатова, что он «нс досмотрел», «не смог упредить», и вообще является плохим организатором и никчемным человеком. Ведь сказал же Хасбулатов Ельцину, когда тот сообщил председателю Верховного Совета, что забирает Сергея Александровича к себе: «Подведет он вас, Борис Николаевич! Подведет!» Вот уж порадуются некоторые! Не успел поглубже сесть в кресло — и тут же слетел с него! Тем, кто вокруг Ельцина, это только на руку — одним конкурентом меньше!

«Нет! — думал Филатов. — Надо что-то предпринять! Надо как-то упредить эту мерзкую информацию, пока она сама, минуя меня, не достигла ушей Бориса Николаевича».

Вызвав секретаря, Филатов отменил пару ближайших встреч, строго запретил пускать кого бы то ни было к себе в кабинет и соединять с кем-либо по телефону. «Вертушка», АТС-1 и ВЧ[52]были переведены на секретаря, и у него оставались только линии прямой связи с Президентом да с некоторыми другими высшими должностными лицами государства.

«А если Василий, узнав от Орлова об известном факте, позвонит Президенту и скажет, что во всем виноват не он сам, а Филатов, который не обеспечил должный порядок в администрации, не оградил се от всяких там преступных элементов… Что тогда? Придется оправдываться, говорить, что руки не дошли, что сил пока нет, что опереться пока не на кого… На чьей стороне будет Борис Николаевич? Конечно, на его, Василия Степановича, стороне. Кто для Ельцина Филатов? Всего лишь удобная фигура, чтобы закрыть образовавшуюся кадровую брешь после ухода Нетрова с поста руководителя администрации. А Василий Степанович — друг и товарищ, с которым можно посоветоваться, покалякать о том, о сем, вспоминая эпизоды свердловской жизни, да и опрокинуть рюмашку-другую… Что же делать? Что же делать?»

Филатов вспомнил, как несколько дней назад зашел к нему начальник Главного управления охраны, энергичный человек с открытым лицом в белоснежной рубашке с галстуком и темно-синем костюме. Несколько раз Филатову уже пришлось разговаривать с ним на разные темы, главным образом связанные с режимом на территории Московского Кремля, где начальник управления был безусловным хозяином. Сергея Александровича тогда поразила удивительная осведомленность собеседника об истории и архитектурных достоинствах кремлевского ансамбля, то, с каким чувством он рассказывал о старинных башнях и соборах, исторических событиях и персонажах, связанных с Кремлем. Филатов тогда еще удивился, откуда у этого, в общем-то, молодого человека, занимающегося, но представлениям Сергея Александровича, довольно примитивным охранным делом, такие глубокие познания. Но отрывочные встречи не позволили-им сблизиться и никаких отношений у них пока еще между собой не сложилось. Поэтому Филатов настороженно встретил визит кремлевского генерала.

Однако объяснялось все достаточно просто. Генерал без обиняков сказал:

— Сергей Александрович, вы же знаете, как важно сейчас, чтобы Президент не терял работоспособность?

Филатов с недоумением посмотрел на начальника охраны, всем своим видом показывая, что не понимает, куда тот клонит.

— Вы же все понимаете! Есть люди, которые просто сбивают его с пути. Может быть, они это делают не специально, но… вы же понимаете, Борис Николаевич — человек широкой души, настоящей русской души. Он очень ценит старых друзей и бывших сослуживцев… Работает он по двадцать четыре часа в сутки, очень устает Конечно, ему требуется разрядка. Мы стараемся делать все, чтобы… в общем, чтобы он начал заниматься спортом, чтобы прогулок было больше… Но есть у нас такие люди, некоторые из бывших его друзей, которые сводят все наши усилия насмарку. Взять, хотя бы, Василия Степановича. Как его доклад у Президента, так… Ну, сами понимаете. А нам потом приходится все исправлять. Да и Борис Николаевич после этого всегда плохо чувствует себя. Надо как-то поговорить с ним.

— Да мне как-то неудобно вмешиваться, — ответил тогда Филатов. Но сам подумал: «И правда, надо что-то делать. Главное — оградить Президента от таких „друзей“. Да и, собственно, почему он непосредственно ходит на доклад главе государства? Он — всего лишь начальник шавка в администрации. Я — ее руководитель. Так пусть и докладывает все мне! Надо поговорить об этом с Президентом»

Но тогда ничего этого Сергей Александрович начальнику Главного управления охраны не сказал. Тем более что вскоре у него появились гораздо более веские причины выйти на разговор с Борисом Николаевичем. В довершение того, что Василий Степанович, мягко говоря, не сильно перетруждался на работе и очень часто прикладывался к бутылке, очередная ревизия выявила у него в шавке серьезные недостатки в использовании бюджетных средств. В одной бумаге было даже написано, что нарушения эти достигни таких масштабов, что, дескать, появляются основания для работы прокуратуры. Тень растраты и хищений многомиллионных средств висела в воздухе и в любой момент могла опуститься на Никитников переулок, где размещалось подведомственное Василию Степановичу управление.