Читать книгу "Безрассудство любви - Сандра Браун"

Вцепившись в подушку, хранившую запах Джейса, Кэтрин зарылась в нее лицом, рыдая и повторяя его имя. «Ну почему я влюбилась в него?» – спрашивала она себя. Сначала нужно было хорошенько подумать. Такая любовь существует только в умах поэтов и мечтателей. В обычном мире она не выживает.

Кэтрин не помнила того, как отец любил ее мать, хотя была уверена в его нежной привязанности. После смерти мужа, задолго до того, как у женщин на рынке труда появились равные возможности с мужчинами, на плечи Грейс Адамс неожиданно легла обязанность содержать себя и детей. Ее любовь превратилась в самопожертвование ради того, чтобы Кэтрин и Мэри могли иметь больше. Лишь изредка после долгого рабочего дня на почте у матери находилось время или оставались силы, чтобы побыть со своими малышками и выразить им свою любовь. В редкие минуты нежности вся ее любовь доставалась Мэри, потому что та была еще совсем крошкой.

Кэтрин не могла винить своего отца за то, что он умер. Да и мать обвинить было не в чем. Но Кэтрин отчаянно хотелось быть любимой. Она заняла оборонительную позицию и защищала себя от коротких отношений, которые дали бы ей любовь и заботу лишь на время. В самой глубине души она знала, что не вынесет боли расставания, потери того, кого любит. До встречи с Джейсом Мэнингом она никогда не открывала свое сердце настолько широко, не снимала доспехи так надолго, чтобы показать кому-то свою глубокую привязанность.

Они с Мэри всегда ладили. И, если бы кто-то спросил, Кэтрин сказала бы, что любила свою сестру. И это было бы правдой. Но это была другая любовь. Они с Мэри никогда не вели интеллектуальные беседы, которые случались у них с Джейсом. Цепкий ум и превосходное чувство юмора Джейса не могли сравниться с пусть и привлекательной, но все-таки наивностью Мэри. Джейс стал первой настоящей любовью Кэтрин, и вот теперь он ее предал.

Когда поток слез наконец иссяк, Кэтрин поправила постель и умылась. Хэппи, которая принесла Элисон, заметила, что Кэтрин как-то необычно молчалива, но та не выдала своих страданий. Ее щитом стала стоическая сдержанность.

Она приготовила ужин, размышляя вслух. Она репетировала каждое слово, готовилась к разговору с Джейсом. Если он придет домой, как обещал, то она должна быть готова конкурировать с его логикой, которая – она знала это по опыту – была куда опаснее меча.

Кэтрин приняла ванну и оделась с особым тщанием. Он не увидит ее растрепанной и расстроенной. Она не станет унижаться перед ним. Она поразит его своим апломбом.

Несмотря на то что Кэтрин убеждала себя, будто ей все равно, придет Джейс домой или нет, сердце пропустило удар, стоило только услышать характерный звук мотора джипа, а потом и быстрые шаги Джейса на лестнице.

Она усаживала Элисон на качели, когда Джейс переступил через порог. Кэтрин бросила на него быстрый взгляд и сосредоточила все свое внимание на том, чтобы удобно устроить девочку на полотняном сиденье. Малышка заметила Джейса и радостно взвизгнула, болтая в воздухе пухлыми ножками. Кэтрин повернулась к ним спиной и обиженно ушла в кухню.

Джейс вел себя как обычно, и это ее тревожило. Он принял душ, поиграл до ужина с Элисон, как делал это всегда. Чем дольше Кэтрин возилась на кухне, тем громче она стучала кастрюлями и сковородками. Когда она обожгла руку, вытаскивая из духовки противень с булочками, то громко и грубо выругалась. «Будь он проклят! – подумала Кэтрин. – Это он довел меня до этого!»

Джейс вошел в кухню и вежливо поинтересовался:

– Я могу чем-то помочь?

– Нет, – коротко ответила Кэтрин. – Я сама справлюсь, – многозначительно добавила она.

– Отлично, – жизнерадостно ответил Джейс и уселся за стол.

Он был олицетворением благодушия и спокойствия: длинные ноги вытянуты вперед, щиколотки скрещены, руки сложены на груди. Кэтрин едва справилась с желанием надеть ему на голову кастрюлю с горячей картошкой, настолько ее выводила из себя невозмутимость Джейса.

Он уложил Элисон спать, и они в молчании поужинали. Джейс наслаждался едой, Кэтрин давилась каждым куском.

Как обычно, он помог ей вымыть посуду. Кэтрин старалась не касаться его. Один раз он опустил руку в теплую мыльную воду и сжал ее пальцы. Поглаживая ладонь большим пальцем, он смотрел в ее пылающие яростью зеленые глаза. Кэтрин сердито вырвала руку, чтобы подчеркнуть свое отвращение, но только обрызгала мыльной водой свое лицо.

– Я хочу поговорить с тобой, – сказал Джейс, когда они выходили из кухни.

Кэтрин пришла в ярость из-за того, что он первым начал разговор. Атаковать всегда предпочтительнее, и теперь преимущество было на его стороне. Черт бы его побрал!

– Отлично, – бросила она и уселась в кресло напротив дивана. – Я тоже хочу поговорить с тобой.

Джейс устроился на краешке дивана и уставился на свои руки, безвольно повисшие между колен.

– Мне следовало рассказать тебе о Лэйси. Прости. Мне жаль, что ты узнала о ней таким образом.

– Конечно, тебе жаль, – усмехнулась Кэтрин. – Полагаю, я прервала ваше романтическое воссоединение?

– Не совсем так. – В голосе Джейса появилась горечь. Его застывшее лицо смягчилось, пока он просил прощения у Кэтрин, но теперь оно снова стало суровым. Черные брови вразлет нависли над глазами.

– Нет? Ах да, я забыла, ты ведь, к твоему огромному сожалению, женат! Какая незадача. Но я сильно сомневаюсь, что такая несущественная деталь будет иметь значение, раз уж вы с Лэйси решили возобновить ваши отношения.

– Проклятье! – негромко выругался Джейс. От волнения он так сжал кулаки, что побелели костяшки пальцев. – Ты всегда автоматически занимаешь оборону. Ты даже не пытаешься понять, верно?

– Понять? – Кэтрин повысила голос. – Я вхожу в кабинет своего мужа и нахожу его в объятиях красивой самоуверенной дамочки, которая оказывается его бывшей женой. – Кэтрин замолчала, чтобы набрать в легкие воздуха. – И я не понимаю?

– Ревнуешь? – спросил Джейс, и в его глазах заплясали лукавые искорки, хорошо знакомые Кэтрин.

Смена его настроения сбила ее с толку. «Да! – хотелось крикнуть ей. – Да, я ревную к тому времени, которое она провела с тобой. Да, я ревную, потому что ты занимался с ней любовью. Да, я ревную, потому что ты целовал ее. Да, меня грызет ревность».

Вместо этого Кэтрин небрежно ответила:

– Ревную? Нет. Нужно любить, чтобы ревновать. – Ей показалось, или его черты действительно исказила боль? Глупости, ему лишь досадно, что она недостаточно расстроена. – В конце концов, наш брак – это брак по расчету, – продолжала она. – Мы оба знаем, почему мы поженились.

Кэтрин отвернулась, не в силах выдержать его внимательный взгляд. Она резко встала и подошла к своему рабочему столу. Ей хотелось, чтобы между ними было расстояние. «Защищайся, Кэтрин», – произнесла она про себя.

– Я… гм… это. – Кэтрин запнулась и обругала себя за неспособность держать в руках, стоило только Джейсу посмотреть на нее. Но она упрямо продолжала: – Я была расстроена, потому что ты солгал о моей работе.