Читать книгу "Жуков. Портрет на фоне эпохи - Л. Отхмезури"

Доработав давно уже созданную британским военным историком Джоном Эриксоном классификацию, Роджер Риз выделил в советском высшем командовании 1930-х годов три группы: профессионалов, полупрофессионалов и непрофессионалов. В первую входили бывший царский офицер Борис Шапошников, его протеже Александр Василевский, а также военные теоретики Свечин и Триандафиллов; все они в силу обстоятельств стали членами партии, но не стремились достичь в ней руководящих постов. «Полупрофессионалы», или «группа Тухачевского», горячо желали сделать Красную армию профессиональной, но добивались этого, пытаясь лоббировать армейские интересы у партийного руководства или же стараясь войти в состав ЦК. Из членов этой группы упомянем Александра Седякина, инспектора пехоты и бронесил РККА, Роберта Эйдемана, начальника Академии имени Фрунзе, Иеронима Уборевича, возглавлявшего Белорусский военный округ, и его коллегу Иону Якира, командующего Украинским военным округом. Наконец, к группе непрофессионалов принадлежало окружение Ворошилова и Буденного. Во время большой чистки Сталин уничтожил на 100 % «группу Тухачевского», на 50 % группу профессионалов и совершенно не тронул людей Ворошилова[147]. Жуков определенно принадлежал к промежуточной группе, которая станет доминирующей после 1945 года и сохранит за собой лидерство вплоть до конца существования Красной армии, переименованной в 1946 году в Советскую.

К этим трем мы могли бы добавить четвертую группу, постоянно росшую количественно: командиров, вышедших из числа комиссаров. На 1940 год этот гибридный тип был представлен в РККА 3000 генералов, а в 1945 году – 9000. Ярким представителем этой четвертой группы был Иван Васильевич Болдин. Член партии с октября 1917 года, во время Гражданской войны попеременно то комиссар, то командир сначала роты, затем батальона. В 1921 году стал командиром расквартированного в Туле стрелкового полка, продолжая при этом карьеру в партии и став депутатом городского совета. В 1930 году занимал то же положение в Воронеже, но тогда уже командовал пехотной дивизией. Окончил Военную академию имени М.В. Фрунзе, прослушал курс Военно-политической академии имени Ленина. В 1932 году в промежутке между маневрами дивизии, которой он к тому времени командовал, участвовал в чистке кадров ленинградской промышленности. В 1939 году командовал корпусом и был делегатом от города Калинин на XVIII съезде партии. Друг Конева, Еременко и Голикова, так же, как он сам, занимавших на различных этапах своей карьеры то командирские, то комиссарские должности. К началу Второй мировой войны заместитель командующего войсками Западного особого военного округа. Во время войны не слишком удачно командовал 50-й армией под началом Жукова и Рокоссовского. Войну закончил заместителем командующего 3-м Украинским фронтом. Имея в своих рядах многие сотни таких болдиных и голиковых, Красная армия не имела ни единого шанса оформиться как институт, независимый от партии. Такие люди не могли быть в глазах их подчиненных военными вождями в западном смысле данного термина.

Личная жизнь красного командира в сталинское время

Личная жизнь Жукова в 1920-х также была бурной. Он разрывался между двумя женщинами: Александрой Зуйковой и Марией Волоховой. Если верить Эре и Элле, дочерям Георгия Константиновича от Александры, их родители поженились в 1922 году, однако свидетельства о браке обнаружить не удалось. Элла, их младшая дочь, написала, что оно якобы было потеряно[148]. Жуков, описывая в «Воспоминаниях» 1923 год, упоминает, что, как и все командиры в полку, был тогда холост, и этим опровергает последующие утверждения дочери. Жили ли он и Александра постоянно вместе в Минске, где находился штаб полка? Или она вернулась к родителям в Воронеж, что можно предположить из ее писем? Второй вариант представляется более вероятным, тем более что условия жизни в Минске, как уже отмечалось, были весьма трудными. У Александры были причины предпочесть им проживание в родительском доме в Воронеже.

Личные дела Жукова сильно усложнились, когда его комиссар Антон Митрофанович Янин, тот самый человек, кто спас его в 1919 году от калмыцких сабель, переехал в Минск со своей женой Полиной Волоховой. Жуков и его друзья сначала снимали квартиру у одного хозяина, а затем поселились в соседних домах. Жуков искренне радовался, что рядом с ним находится его друг, возможно, единственный и, уж во всяком случае, самый близкий. Георгий был счастлив, когда к Яниным приехала жить Мария Волохова, его саратовская возлюбленная. Действительно, Янин пригласил к себе свояченицу после смерти ее родителей. В 1926 году Полина родила ему сына Владимира, который погибнет под Керчью в 1942 году. «Октябристами», заменившими по новому советскому обычаю крестных, малыша стали Георгий и Мария. Георгий очень полюбил малыша, тем более что раньше Александра Диевна потеряла младенца сразу после его рождения, и врачи не советовали ей рожать снова. Возможно, желание Георгия стать отцом объясняет его ухаживания за Марией.

В 1928 году Александра написала Георгию из Воронежа, что беременна и собирается приехать в Минск. По словам внука маршала, Георгия, дед был в отчаянии от мысли, что может потерять Марию. Он даже переехал к Яниным и попросил Марию выйти за него замуж. Но та, будучи активной комсомолкой, отказалась, считая брак «пережитком прошлого»[149]. Тем временем приехала Александра и поселилась в доме Георгия. 16 декабря 1928 года она родила Эру. Но ее радость была недолгой. Через шесть месяцев в соседнем доме Мария Волохова родила дочь Маргариту, унаследовавшую от Георгия Константиновича ярко-голубые глаза. Жуков без возражений признал второго ребенка и выполнил все необходимые формальности, чтобы девочка могла носить его фамилию. Можно вообразить ярость Александры, которая угрожала Марии не больше и не меньше, как плеснуть ей в лицо серной кислотой и похитить ее ребенка. Но затем водевиль приобрел советский оттенок. Александра пожаловалась на поведение Георгия в местную партийную ячейку. Секретарь вызвал к себе командира полка и пригрозил исключением из партии, если он не вернется к той женщине, которая родила от него первой. Угроза была нешуточной. Многие коммунисты лишались своих партбилетов из-за нарушений «партийной морали»: пьянства, посещений церковных служб, азартных игр, хищений социалистической собственности и моральной нечистоплотности. Только в 1923 году в подобных нарушениях были обвинены 13 % служивших в армии коммунистов, и 40 % из них были из нее уволены. Мария, как правоверная комсомолка, принесла свою любовь в жертву карьере возлюбленного. Она рассталась с ним, и тем вынудила Жукова вернуться к Александре.

Но у этой чуть ли не корнелевской жертвы может быть и другое объяснение. В 1927 году от тифа умерла Полина Волохова… и Антон Янин стал сожительствовать со своей свояченицей. Может быть, два друга просто договорились? Или Антон решил прояснить ставшую неприличной ситуацию? Как бы то ни было, в 1929 году он попросил перевести его в другую часть. Оставив перспективный пост, он, вместе со своим сыном Владимиром, с Марией Волоховой и дочерью Жукова Маргаритой, перебрался в маленький городок Минеральные Воды на Северном Кавказе.