Читать книгу "Полет за горизонт - Елена Асеева"

Узкая тропа вела от селения вниз к реке, коя образовывала на одном из своих берегов небольшой, округлый, выложенный камнями прудик, очевидно, сотворенный людскими руками. Подле этого творенного водного углубления напротив друг друга сидели на корточках две женщины. В небольших глиняных корытцах стоявших подле них в мыльной воде лежала посуда. В основном цилиндрические мисы с вогнутыми стенками и плоским дном, от маленьких до почти в локоть высотой, плоские широкие блюда, с выпуклыми стенками горшки, сделанные также из глины и даже имеющие желтоватые узоры снаружи.

Женщины, явственно разных возрастов были обряжены в серые до колен рубашки с длинными рукавами, да цветастые шерстяные передники в алую и зеленую полоску, повязанные на талии. Вне сомнений одна из женщин смотрелась пожилой, ибо ее черные, длинные волосы, плетенные в одну косу, и охватывающие по кругу голову, были подернуты сединой. Смуглая с желтоватым оттенком кожа, уплощенность лица и низкое переносье, выдавали в ней представителя желтого генотипа Згинки-3. Широкоскулое лицо с плоским, широким носом, и раскосыми глазами, где едва проглядывали черные радужки, да узкие, желтоватые губы, ограняющие маленький рот, обобщенно не придавали этой женщине красоты, делая его вспять жестким, грубым. Значимая морщинистость кожи, как на лице, шее, так и на руках и вовсе насыщенно желто-бурого цвета, указывали на сухость, желчность ее характера. Вторая женщина, Ика поняла сие миг спустя, когда увидела ее не в профиль, а в анфас, словно место с коего происходило наблюдение изменило свое расположение, была Геле.

Волосы девушки, ноне заплетенные в две косы, и увитые синими лентами, тоже огибали голову по кругу. Глаза Геле, как и бледность ее лица, губ, указывали на нездоровость, а легкое дрожание перст, когда она выуживала из корытца блюдо, демонстрировали тяжелое эмоциональное состояние.

– Поспешай, Геле, – сипло молвила пожилая женщина, вырывая у замершей на мгновение девушки блюдо.

Геле тягостно содрогнулась от резкого движения руки женщины и слегка подалась назад, точно намереваясь упасть. Ее голова стремительно вскинулась вверх, прерывисто затрепетали тонкие, лишившиеся алых оттенков, губы, а из темно-карих радужек, хоронящихся в узких прорехах глаз, потекли крупные слезы, в лучах Ягницы засверкавшие своими стеклянно-желтыми боками. В такт этим падающим в мыльную, или стоячую воду прудика слезам, вскинула голову пожилая женщина, уставившись на плачущую девушку, и тотчас кожа ее значимо покрылась пунцовыми полосами, а открывшийся рот хрипло выдохнул:

– Сызнова, ты Геле, воешь? Сызнова, дрянь такая, да когда ж ты уймешься?

Теперь вскинулась и рука женщины да со слышимым щелчком прошлась ладонью по щеке Геле, оставив на коже пунцовое пятно.

– Натаскалась вдосталь, обрюхатилась, а теперь ноешь! Ноешь и ноешь дрянь такая! – оглушительно-громко вскрикнула женщина, и, упершись правым коленом в камень, да подавшись вперед, хлестнула по щеке девушку вновь и вновь ладонью. – Кому? Кому порченная теперь ты надобна? Правильно, Тоилун тебя выгнал из своего дома, ведь ни кому не нужна потаскуха и дрянь.

– Мама не надо, – жалобно прошептала Геле, и самую толику подалась назад, отклоняясь от руки. – Мне итак больно.

– Больно?! – днесь гнев прямо-таки вырвался из матери девушки, обезобразив и без того неприятное ее лицо, расчертив на коже горизонтальные и вертикальные, широкие полосы и усыпав их сверху мелкими пятнами.

Она внезапно вскочила с присядок и шагнув ногой, обутой в кожаную туфлю, без каблука и подошвы, собранную по краям на ремешок, в воду, схватила дочь за косы, принявшись мотылять ее вправо… влево, стараясь, непременно, повалить на землю.

Иса видела (ноне наблюдая за происходящим несколько диагонально расположенным женщинам), как перекосилось от боли лицо Геле, и она, поджав руки к груди, вдавила в материю серой рубашки сжатые кулаки, как крепко скорчила губы, стараясь не подать зова, стерпеть, снести. А в ее расширившихся от боли глазах, темно-карие радужки нежданно явили свершившую кувырок голову Чунты, окрашивая и сам покатый его подбородок, и розовато-кремовые губы алыми всплесками крови.

– Не смейте! Не смейте! – яростно закричала Искра, не столько осуждая пожилую женщину, сколько стараясь спасти от этой безысходности саму Геле, и энергично дернула в бок головой.

Мощный удар затылка обо, что-то твердое и яркость кроваво-пунцовых капель долетела от скачущей головы Чунты, отражающейся в окаменевших радужках Геле, до лица старшего эдвайзора, мгновенно поглотив и самих людей, и местность, где они находились. Они, кажется, заскочили в рот Искре так, что она закашлившись, враз открыла глаза, вновь обретая себя и собственное тело.

Сейчас девушка лежала внутри ствола, который на самом деле оказался не таким уж и глубоким. Впрочем, внутренность его действительно была полой, вроде кто-то изглодав недра, между тем сберег сам каркас, и обильно укрыл в нем пол землей и каменьями. Из стенок ствола свисали толстые, тонкие, крученые и более ровные корневища, иногда сооружающие из себя витые утолщения, гнезда. Правая нога Искры Тревзор в районе щиколотки именно и попала в такой скрученный силок и продолжала находится в висячем состоянии, отчего даже онемели пальцы на ней, как и сама стопа. Под головой у Исы поместился небольшой камень, это она поняла, когда ощупала его.

Несмотря на царящую округ нее темноту, старший эдвайзор в первый момент своего пробуждения, увидела все достаточно четко по причине того, что мозг ее подключил просмотр в электромагнитном излучение. Посему сами корни и ствол предстали пред ней в легкой красноватой дымке, а висящая в силке нога, как и руки, туловище в сине-фиолетовом. Однако действие таких волн, излучаемых мозгом, было достаточно коротким, поелику, когда девушка села, она едва разглядела ствол в двух-трех аршинах от себя.

– Ика, сии действия достаточно вредны для вашего мозга, потому не усердствуйте никогда в этом, – пронеслась молвь ментора, похоже, наполнив заботой и сам мозг, и весь ствол дерева.

И Искра незамедлительно качнула головой, возвращая своим глазам привычное видение мира, а потому смогла узреть над собой не широкую щель и проникающую чрез нее одинокую полосу рассеянного света. Очевидно, в данной части планеты наступила ночь, а это означало, что девушка пролежала в обмороке очень долго. С трудом ощупав спину, на коем ноне не имелось сидора, и, решив, что он при падении отстыковался, Иса принялась исследовать подвешенную правую ногу, понимая, что она скорей всего сломана. И это несмотря на жесткость аларчиков, ибо добравшись до самих корней, в процессе вытягивания оттуда стопы ощутила резкую боль во всех пяти пальцах, пятке и даже колене. Корни, точно живые оплели материю аларчиков комбинезона на несколько раз, а их маленькие, зубчатые присоски впились в ткань, посему пришлось отрывая стебли, и корни перекручивать их обеими руками. Ика тягостно покачивалась взад… вперед от неудобной позы, каждый миг понимая, что может вновь повалиться, ощущая пульсирующую боль не только в ноге, но и голове. Ногу все же немного погодя удалось выпутать, хотя к тому времени онемение переместилось в бедро, а нервно вздрагивать стала не только лодыжка, но и колено.