Читать книгу "Господин барон - Михаил Дулепа"

— Господин Могила фон Гравштайн?

— Да, это я. С кем имею честь? — Отморгавшись, я оглядел стоящего напротив пожилого мужчину. Высокий, аккуратные седые усы, серый костюм, шляпа. Типичный пенсионер, только газетки в кармане не хватает. Рядом с «пенсионером» переминались с ноги на ногу двое незнакомых полицейских.

— Барон Эвальд фон Веллешварм, ваш сосед. Прошу прощения, что без звонка.

— Ничего, я рад каждому коллеге! Заходите, прошу. Что привело вас в мой дом?

— Я пришел объявить вам войну!

Вздохнув, я закрыл глаза и потер переносицу.

— Не подумайте, что жалуюсь, но это становится однообразным. Пойдемте выпьем?

— Я не употребляю спиртное. Вам лучше начать готовиться, потому что завтра с утра я начинаю боевые действия.

После чего пенсионер кивнул, прощаясь, развернулся и потопал к выходу, сопровождаемый, как я только сейчас понял, своей личной охраной.

Мне очень хотелось кинуть ему в спину чем-то тяжелым, но приходилось сдерживаться.

— Простите, Александэр, я искал вас, но не успел предупредить.

Управляющий стоял рядом, нервно теребя папку.

— Эгельберт, почему все приходят с войной ко мне?

— Потому что под войной традиционно подразумевается захват замка. Их же в нашей земле…

— Только два, Гравштайн и Эскенборг. Вопрос снимаю, они сюда так и будут таскаться.

— О, далеко не все. Просто господин фон Веллешварм уже семь лет на пенсии и очень скучает. К тому же как бывший социальный работник он точно знает, на какие льготы и привилегии может рассчитывать. Уверен, если он пришел именно сегодня, то значит вчера он закончил составление списка тех прав и возможностей, которыми обладает.

И я еще страдал, что мне скучно!

Дурак, не буди лихо!

Сколько нужно эсси, чтобы поменять лампочку?

Трое — один будет менять лампочку, второй следить, чтобы все было сделано по правилам, а третий станет напоминать всем о великой истории их народа.

из сборника анекдотов

Сморщившись, я покрутил шеей, разминая. За спиной шумно вздохнул Дэн, а сопровождающий фон Веллешварма боец с ненавистью посмотрел на меня и осторожно переложил копье из одной руки в другую.

Битва шла третий час.

Противник оказался опытным, безжалостным и точно знающим, чего он хочет. А хотел он мой замок… Я, соответственно, не хотел с замком расставаться, и потому:

— Ну хорошо. Значит вы говорите, что в соответствии с Правдой Эсков имеете право на призыв ополчения?

— Я сказал это уже пять раз.

— Конечно, я просто хочу еще раз уточнить.

— Да, имею. Поэтому предлагаю вам, — фон Веллешварм порылся в лежащей перед ним груде бумаг и вытащил нужную. — Немедленно сдаться, чтобы избежать лишнего кровопролития, потому что ваши наличные силы значительно уступают моим. Я готов предложить вам достаточно почетные условия, но…

— Но этот вопрос тоже нужно обсудить. Продолжим?

Дэн особенно душераздирающе вздохнул, а мы с коллегой-бароном изобразили одинаковые вежливые улыбки и придвинули поближе бумаги.

Уйти после объявления войны я ему не позволил. Это не книжный романтик фон Виндифрош, я понимал, что если дать противнику уйти сейчас, то завтра в самом деле придется начать войну, а этого мне не хотелось. На войне, знаете ли, всякое бывает, а мне этого «всякого» хватило в молодости. Поэтому быстро отослав Марти с надуманным поручением я пригласил фон Веллешварма на переговоры, своим честным именем гарантируя безопасность. Старик в моем слове усомнился, так что мы еще минут пять собачились насчет того, сколько он имеет права привести с собой воинов, сойдясь на пяти за дверью и по одному рядом. После чего мы заперлись в библиотеке, обложились книгами и начали бой. Мы мерились размерами стражи и количеством ополчения, угрожали международными санкциями и привлечением внимания общественности, сыпали достоверными цифрами и тут же придуманными аргументами.

Фон Веллешварм подготовился неплохо. Например, привел к присяге не только полицию, но и пожарных, а потому мог прямо сейчас выставить больше сотни бойцов. Зато на территории его баронства находилось лишь несколько деревушек и туристических кемпингов, в моем же распоряжении был второй по величине город полуострова, поэтому если я соберу ополчение, то шансов будет больше у меня.

Вот только делать этого я не хочу совершенно.

Не знаю, что там возомнил о себе этот дурной старик, но начинать драку и лить кровь я не хочу. Как только упадет хоть один окровавленный боец, неважно с какой стороны, пойдут совсем другие игры с совсем другими правилами.

Формально этот старый козел был в своем праве и действовал абсолютно законно, но сдается мне, он слабо представлял последствия. В его глазах все выглядело вполне логично: он решительным ударом завоевывает мой замок, становясь де-факто его владельцем, а после голосования и обратного присоединения подтверждает право на «законно приобретенную собственность» де-юре. Не знаю, что он рассчитывает делать с этой исторической развалиной дальше, но вот захотелось сморчку поганому реализоваться в жизни!

И сейчас мне нужно было как-то развернуть его в другом направлении, а потому:

— Боюсь, Эвальд, вы не учитываете всех тонкостей. — Я с шумом захлопнул пыльный сборник кодексов. — Все-таки не количество бойцов решает, а их боевой дух, готовность и вооружение. Поэтому…

Взгляд сидящего напротив старика чуть вильнул, и я замолчал.

До меня вдруг дошло.

Бывает такое, что понимаешь мысли и чувства человека, сидящего напротив. Это не зависит от того, насколько хорошо ты знаешь человека, это скорее что-то вроде созвучия. Был у меня знакомый, еще в молодости, он колдуном подрабатывал, задвигал излишне доверчивым про гармонию аур, очищение чакр и все такое, только разговорились мы как-то на кухне и что-то он такое сказал — бывают, мол, Шурик, такие моменты, когда и самый циничный прагматик начинает верить в волшебство.

Сейчас я был готов поверить. Потому что не прочитал мысли, а почувствовал, как отставной социальный работник, неожиданно для себя ставший бароном, отчаянно надеется, что я вытащу его из этой странной ситуации. Похоже, он просто не понял сразу, что мало иметь право и возможность, что придется вести в бой живых людей, рискуя их здоровьем и жизнью. Ему до чертиков не хотелось быть владельцем замка, но он никак не мог отказаться от этого шанса, ведь больше такого не будет, и я так же готов был поклясться, что больше всего ему хочется оказаться на привычном месте в своей конторе, в окружении простых и понятных вещей. И что сам он просто не сможет сделать шага назад, потому что… все было правильно. Он — барон, он имеет право и должен им воспользоваться, это законно и разумно, нормальный человек не упускает подобных возможностей. Но он еще и эскенландец, проживший свои шестьдесят лет в этом тихом и по-своему уютном месте, и он достаточно понимает в жизни чтобы представлять, чем может кончиться эта затея для тех, кого он привык видеть каждый день, с кем здоровался, обсуждал неторопливые местные новости, ходил по одним улицам.