Читать книгу "Лечение шоком - Джеймс Хедли Чейз"

Прежде чем я понял, на что он намекает, в зал вошла Хильда в сопровождении Георга Маклина. Хильда была во всем черном и казалась прекрасной, как никогда, несмотря на восковую бледность лица. В руке она держала носовой платок.

Маклин подвел ее к креслу. Он выглядел очень внимательным. Коронер тоже очень вежливо обращался к ней.

Из изложения фактов стало ясно, что в тот день в пентхаусе Фуллера был большой прием и все сильно напились. Фуллер весь вечер пил виски и шампанское и был изрядно навеселе, так что с трудом держался на ногах. Было жарко, и многие гости вышли на террасу, чтобы после плотного ужина подышать свежим воздухом. С террасы ведет лестница в тридцать ступенек на нижнюю террасу. Большинство из гостей спустились по ней, чтобы получше рассмотреть огни города.

Фуллер и Хильда задержались наверху. Внезапно Фуллер пошатнулся и упал. Хильда пыталась схватить его за руку, но было слишком поздно. Когда к нему подбежали, он был мертв.

Мэддокс шепнул мне на ухо:

– Вот ей и привалило наследство в четыре миллиона долларов. Расправиться с бедным старым пьяницей, подобным Фуллеру, было для нее детской игрой.

Не было ни малейшего сомнения в том, что ее оправдают. Все приглашенные дружно утверждали, что это был несчастный случай. Коронер проявил такт и не стал уточнять степень опьянения Фуллера. Он заявил, что Фуллер почувствовал головокружение и потерял равновесие. Он засвидетельствовал соболезнование безутешной вдове, и на том судебное разбирательство было закончено.

Хильда первой покинула зал. Она даже не взглянула в мою сторону. Она вытирала глаза платочком, а Маклин услужливо поддерживал ее под ручку.

– Прекрасно, прекрасно! – заявил Мэддокс. – Кто сказал, что нельзя безнаказанно убивать ближних своих? Но во всяком случае ей никогда не удастся получить и цента от моей компании.

Он попрощался со мной и, спустившись по ступенькам, подозвал такси.

Когда я вышел наружу, Хильда и Маклин как раз садились в роскошный кремовый с голубым «кадиллак». У Хильды было печальное усталое лицо, и она что-то говорила Маклину. Тот наклонился вперед, слушая ее слова с тем вниманием, с каким преуспевающие адвокаты внимают словам клиента с состоянием в четыре миллиона долларов.

Когда я возвращался в магазин, неизвестно, по какой причине, я вдруг вспомнил слова покойного Делани, когда он разговаривал со мной много недель назад: «Вы знаете, что представляет собой моя жена? Я скажу вам. Она помешалась на деньгах. Все ее мысли связаны только с деньгами!»

Я остановился, глядя в пространство.

Разве не она отравила Делани?

Разве не она столкнула Фуллера с лестницы?

Разве Мэддокс не прав в отношении ее?

Затем я вспомнил нежную кожу ее тела, которое сжимал в объятиях, ее фиалковые глаза, ее совершенную красоту.

«Нет, – сказал я себе, – она не могла совершить эти страшные преступления: отравить Делани и убить Фуллера».

Я любил ее.

Разве я мог думать плохо о женщине, которую любил, люблю и буду любить до конца своих дней.