Читать книгу "За базар отвечу! - Валерий Карышев"

Можно также использовать и местный «телефон» — стучать по трубочке с этажа на этаж. Подходишь к водопроводной трубе, берешь фаныч (кружку), три раза стучишь им по трубе, затем прислушиваешься. Внутрь фаныча, как в микрофон, говоришь, кого тебе надо. Потом поворачиваешь фаныч краями к трубе и слушаешь, а абонент отвечает в свой фаныч. Так, попеременно переворачивая кружки, беседуешь. Слышимость отменная. Правда, если такое заметят конвоиры-вертухаи, то наверняка будешь избит, причем достаточно жестоко. Иногда за такие нарушения внутреннего распорядка можно угодить и в карцер.

Вертухаи

Вертухаи в следственных изоляторах бывают совершенно разные. Одни бывают беспредельщиками, то есть настолько жестокими и беспредельными в своем отношении к зэкам, что многие только и мечтают с ними разобраться. Такими конвоирами славится Бутырка.

Так, один из конвоиров по кличке Пилотка даже приносил заключенным цветные порнографические фотографии и, специально открывая кормушки (отверстия в двери, через которые подается в камеру еда), показывал эти фотографии заключенным — бил по больному месту. Ведь многие месяцами и годами не видят женщин.

Другие конвоиры ведут себя вполне лояльно, могут даже за деньги с воли принести сигареты хорошие, что-то из еды.

В камере каждый по-своему оценивается. Все говорит о человеке: если он аккуратно одет, в дорогую одежду, к нему часто приходит адвокат, если к нему приходят дорогие передачи из валютных магазинов, то это говорит о том, что человек имеет определенный авторитет в криминальном мире и его уважают.

Свидания

Свидания имеют большое значение в жизни заключенного. Их сейчас стали давать раз в два месяца. Обычно такое свидание получают все, за исключением тех, кто попадает в категорию наказанных. Свидания очень ждут. Информация с воли — это всегда глоток свежей воды, как говорят зэки. Общаются на свидании, как правило, через стекло, в телефонную трубку, потому что всяческий контакт с теми, кто приходит, категорически запрещен.

Обычно свидание получают близкие родственники, но если имеешь контакт со следователем, то его могут получить и гражданские жены, и невесты, которые формально не являются твоими родственниками. Рассказывали, что иногда, за деньги, можно через следователя получить свидание и в лучших условиях, то есть обычно твою невесту или жену делают общественным защитником и дают ей пропуск в тюрьму, как адвокатам. И она, заполняя листовку на этого заключенного, вызывает своего «родственника» в следственный кабинет. Там они общаются, часто занимаются сексом. Иногда их ловят, бывают скандалы. Но практика общественных защитников все же существует, хотя и в небольших масштабах.

Секс и любовь

Ходили легенды, что когда в Бутырке сидели женщины — а в последние годы их перевели в специальный изолятор № 6, в Текстильщики, — то можно было за деньги на ночь взять в аренду женщину с матрасом и заниматься с ней любовью. Всеми этими вопросами занимались конвоиры. Говорят, это можно было делать и в «Матросской тишине», когда в обслуживающем персонале было двадцать женщин из Бутырки для мытья полов, уборки.

Анжела

Примерно года три назад в Бутырке был отдельный корпус для подследственных женщин, пока их не перевели в специальную женскую тюрьму СИЗО-6.

Ho когда они еще находились в Бутырке, то общение с мужской половиной практически было невозможно. Пожалуй, за исключением тех случаев, когда они встречались в большом общем коридоре следственной части, вызываемые на допросы к следователям или для встречи с адвокатами. Мне не раз приходилось видеть заключенных-мужчин, которые жадным, пристальным взглядом провожали женщин, которых вели конвоиры.

Женский контингент выглядел довольно пестро и по возрасту, и по внешности, и по статьям обвинения. Большая часть женщин от 19 до 30 лет проходила по преступлениям, связанным с грабежом, наркотиками и бытовыми убийствами.

Они были разные: симпатичные и веселые, ищущие приключений и подмигивающие мужчинам. Попадались и грустные, подавленные, прячущие свои лица при виде мужчин.

При всей кажущейся внешней строгости изоляции между мужчинами и женщинами даже возникали заочно короткие тюремные романы.

Окна женского корпуса выходили во внутренний тюремный дворик, куда смотрели и окна мужских камер. Трудно представить, как происходили знакомства: может, после случайных встреч в коридорах следственного корпуса, может, просто от мужчин присылалась малява и давала основание для дальнейшей переписки.

В позднее вечернее время, после того, как основная часть сотрудников СИЗО, следователи и адвокаты уходили домой, вот тогда можно было прекрасно слышать их переговоры и признания в любви. Когда я иногда почти последним покидал СИЗО, то не раз слышал трогательные нежные слова или, наоборот, ревнивые интонации и выяснения отношений порой даже между людьми, которые друг друга и не видели.

Как рассказывали мои клиенты, так называемые женские услуги были довольно распространенным явлением. Возможно, поэтому администрация СИЗО, поняв, что бороться с этим бесполезно, настояла перед городскими властями на строительстве отдельной женской тюрьмы.

Как-то одному моему клиенту вертухай предложил такую ночную клубничку по дешевке.

— Удалось мне прикормить тогда одного вертухая, — вспоминал заключенный. — Он мне за лавэ поставлял разную там жрачку, выпивку и сигареты. (Такое явление не редкость для многих изоляторов, ведь контролеры получают очень скромный оклад и идут на «левые» запрещенные приработки. — В.К.) Так вот вертухай сам предложил мне переночевать в «хате любви». Когда наступил отбой, как мы и договорились, вертухай вызвал меня якобы для перевода в другую камеру. Мы вышли в коридор и, пройдя мимо нескольких камер, вошли в пустую небольшую, никем не занятую камеру. В ней стояли только железные шконки и ничего больше. Закрыли меня там одного, а через несколько минут привели девчонку-зэчку и матрац бросили.

Моей сексуальной партнерше было года 22 — 24, звали ее экзотически — Анжелой. Села она за грабеж, они с подругами обобрали какого-то пьяного у одного из московских вокзалов. Анжела приехала в столицу из далекого украинского городка устроиться на работу, но у нее ничего не получилось.

Мы выпили с Анжелой немного спиртного, которое я заранее принес с собой из камеры в резиновой грелке. Затем сразу приступили к любви. Анжела в этом деле знала большой толк… Даже когда я уже выбился из сил, Анжела вновь и вновь заводила меня, и мы снова начинали заниматься любовью. В перерывах мы разговорились, оказывается, на такой путь Анжела стала сама, добровольно. Вначале, как она объяснила, просто соскучилась по мужикам, а затем захотелось что-нибудь иметь на ларек или гостинцы с воли. Но сумма, которую я заплатил вертухаю, была очень маленькой, а он, вероятно, должен был разделить ее на три части: себе, конвоиру с женского корпуса и самой Анжеле.

Наступило утро. Часов в пять-шесть за Анжелой пришел все тот же конвоир, а затем и меня вернул в мою хату. Я проспал потом почти целый день, восстанавливая свое здоровье. Через пару дней я вновь договорился о встрече с Анжелой. Так мы виделись еще несколько раз. Но я узнал, что ее вызывал к себе и авторитет из соседней камеры. Тогда я прекратил с ней всякие контакты. Потом узнал, что Анжелу перевели в зону, дали ей шесть лет.