Читать книгу "Брестские ворота - Николай Дмитриев"

– Сейчас, гад, задавит… – выругался Мироненко и почему-то остановил взгляд на замершем метрах в пятидесяти Ба-10.

Броневик стоял грузно, осев на передние колёса, а его пушка подбито свесилась вниз и как будто целилась в землю. Неожиданно пушечный ствол Ба-10 вздрогнул, приподнялся, медленно повернулся и вдруг дохнул клинообразной вспышкой выстрела.

Прицел оказался точным. Немецкий танк замер на месте, а через секунду раздался оглушительный взрыв. Видимо, снаряд, посланный из казалось бы безжизненного броневика, угодил в боезапас, он сдетонировал, и сорванная башня отлетела в сторону, а из образовавшейся в корпусе дыры выбросило вверх целый столб пламени.

Взрывная волна с силой надавила в уши, заставив прятавшихся танкистов сжаться на дне водомоины, а когда она пронеслась дальше, заряжающий затряс головой и воскликнул:

– Вот дали из броневичка!..

Мирненко же, подождав пока заложенные уши пришли в норму, озабоченно спросил:

– А мы что делать будем?

– Как что? – удивился водитель. – К своим добираться, тут нам ни за что не высидеть.

– А как добираться? – возразил заряжающий. – Стрельба кругом…

– По канаве, – предложил водитель. – Тех двух, что из танка выскочили, не видать, значит, и нам можно будет…

– Точно, – сообразил заряжающий. – Они, наверно, по ней ушли…

– Ладно, тогда идём… – решил Мироненко, и танкисты один за другим выбрались из водомоины…

* * *

Установив свой «Дегтярь»[36]под корчем вывороченной бомбовым разрывом сосны, Нарижняк ждал. Сержант оказался человеком слова, и вместо станкового Семён получил ручной пулемёт сразу, как только согласился стать лесовиком. Так называли себя укрывавшиеся в чаще бывшие красноармейцы, к которым привёл Нарижняка Витька Первухин.

Слева от него, за стволом той же сосны, примостился сержант, а правее его, совсем близко от дороги, залёг со своим ППД Витька. Остальные лесовики притаились на опушке и, держа оружие наготове, напряжённо высматривали, не покажется ли одинокий грузовик.

С едой у лесовиков было плоховато, все валявшиеся по кюветам полусгоревшие машины обшарены, и, чтоб не заниматься грабежом, раздражая окрестных селян, сержант, посовещавшись с товарищами, решил устроить засаду в надежде подловить продуктовый транспорт.

Одиночных машин на шоссе что-то не появлялось, шли только небольшие колонны, и томившийся по свою сторону корча сержант окликнул лежавшего рядом Витьку.

– «Лесной», слышь, я тут днями на хуторок здешний Вельки Борок наведывался…

– Зачем? – с готовностью отозвался Витька.

Последнее время между сержантом и Первухиным установились особо доверительные отношения, и «Лесной» (кличка так и прилипла к Витьке) стал вроде как заместителем командира. Вот и сейчас, явно пытаясь скрасить, похоже, бесполезное ожидание, сержант решил посоветоваться и после недолгой паузы сказал:

– Туда двое наших ушли, окопались на хуторе. Вот я и заглянул к ним, чтоб обстановочку выяснить…

– Ну и что узнал? – заинтересовался Витька.

– Прёт немец здорово… – сержант матюкнулся. – А вот нам как-то определяться надо…

– Это верно, – согласился «Лесной» и высказал своё мнение: – Я думаю, выждать стоит. А там посмотрим, как немец. Вот только как с харчами?

– Вот и я о том, – поддержал его сержант. – Конечно, пощипать мужичков можно, вот только чем это обернётся?

– А то ты не знаешь… – хмыкнул Витька.

– Знаю, – сержант подвинулся ближе. – Но кое-что намечается…

– Что? – оживился Витька.

– Понимаешь… – сержант почесал переносицу. – Тут по сёлам мужички самооборону устраивают, «самоахову» по-ихнему. Вот я и думаю, а не податься ли нам туда?

Предложение было неожиданным, и Витька задумался. Что это за «самоахова» такая, было не совсем ясно, и от кого следовало обороняться – непонятно, но с другой стороны… Какое-никакое, а положение, да и жить в деревне не в пример лучше, чем в шалаше под деревьями…

Многообещающее обсуждение было прервано возгласом Нарижняка:

– Хлопцы, грузовик!..

Все встрепенулись и стали вглядываться в появившееся на дороге облако пыли. И точно, по шоссе, быстро приближаясь к месту засады, катил, видимо, отставший от своей колонны одинокий «опель». Тогда сержант, убедившись, что за машиной больше никто не едет, приказал:

– Без команды не стрелять!

Все затаились, а когда удалось разглядеть, что в кузове вроде бы никого нет, сержант, обращаясь к Нарижняку, негромко попросил:

– Ты по кабине целься, а как подъедет, бей без команды.

– Ладно, сделаем… – уверенно отозвался из-под своего корча Нарижняк и плотнее перехватил приклад «Дегтяря».

«Опель» быстро приближался, а когда за поблёскивающим на солнце лобовым стеклом стали видны лица двух сопровождающих, Семён тщательно прицелился и нажал спуск. Пулемёт затрясся, и от точной короткой очереди стекло кабины разлетелось вдребезги, после чего лица немцев, до этого хорошо видимые, куда-то пропали, а сам грузовик, вильнув пару раз по сторонам, съехал с шоссе и, уткнувшись передними колёсами в кювет, остановился.

Некоторое время, сидевшие в засаде лесовики выжидали. Из кузова никто не показывался, кабина со стороны теперь казалась пустой, и никто не пытался снова завести заглохший мотор. Глянув напоследок вдоль так удачно опустевшего шоссе, сержант с криком:

– Ребята, вперёд!.. – сорвался с места, и по этой команде все бросились к грузовику.

«Лесной», первым подбежавший к «опелю» рванул дверцу кабины и, увидев, что оба немца безжизненно завалились на сиденье, крикнул:

– Эти готовы!.. Давай в кузов!

Но и без его команды двое или трое лесовиков уже махнули через борт и принялись лихорадочно ворочать уложенные доверху фанерные ящики. Раздался треск отдираемых крышек, ругань и возня, завершившаяся радостным криком:

– Братцы, да тут одни харчи!..

– Много? – сержант деловито заглянул через борт в кузов.

– Навалом! – ответили ему, да сержант и сам увидел, что кузов набит до отказа, а из пары вскрытых ящиков выглядывают консервные банки.

И тут неожиданно из кабины долетел удивлённо-злобный выкрик:

– Робя!.. Тут один гад живой!

Сержант немедленно бросился туда и увидел, как боец, угрожая пистолетом, выволакивает из-под баранки уцелевшего немца. Оказалось, один из лесовиков полез обшаривать карманы убитых и обнаружил, что шофёр, скорчившийся внизу чуть ли не на педалях, жив и невредим.

Вытащив пленного на дорогу, боец пнул его и зло рявкнул: