Читать книгу "Прощальная песнь. Ложь Королевы Фей - Мэгги Стивотер"

Я представила, как пытаюсь убедить маму надеть железное украшение. И как веду с отцом осмысленную беседу о феях. А Делия сама о себе позаботится. Может быть, использовать ее как подсадную утку?

Люк засмеялся, увидев мое лицо.

— Думаю, нам надо разобраться, что делала бабушка, когда Они до нее добрались.

Я погрустнела, вспомнив, что пока мы здесь смеемся, бабушка лежит на больничной койке.

— Смогут ли доктора ее вылечить? Ты не знаешь, как ей помочь?

Люк пожал плечами и покачал головой.

— Боюсь, что нет. Возможно, знают Они, но даже лучшие из Них могут быть опасны.

— Разве не все Они как Элеонор или Рыжий Придурок?

— Рыжий Придурок?

— Тот рыжий фрик. Он был на вечеринке после концерта. И в кафе.

Люк нахмурился.

— Эодан… — Его глаза сузились. — Он приходил в кафе?

— Джеймс прогнал его каминными щипцами. — Тут я кое-что вспомнила. — Похоже, Джеймс к тебе ревнует.

Люк закатил глаза.

— Думаешь? — Он поднял флейту, будто собираясь играть, потом снова положил ее на колени. — Ди, вы знакомы тысячу лет. У него была масса возможностей, но он их упустил.

Я приподняла бровь.

— Так ты не боишься соперничества?

Люк покачал головой и сыграл «ля».

— Нет. Я люблю тебя больше, чем он.

Я вздохнула. Если бы можно было сохранить этот момент, завернуть его в оберточную бумагу и дарить себе всякий раз, когда плохо…

Люк посмотрел на дом.

— Мы совершенно точно приехали рано. Не хочешь немного разогреться?

Я предпочла бы вновь услышать, что он меня любит, однако перспектива поиграть дуэтом тоже казалась заманчивой. Гладкое дерево арфы идеально легло на плечо. Как давно я не касалась струн…

— Конечно.

Люк пробежал пальцами по флейте и сказал:

— Мы давно не играли. С чего начнем?

Я перечислила мелодии. Он знал все, кроме одной. Я начала наигрывать веселый мотив, Люк его подхватил. Мы подходили друг другу, словно два кусочка из одного пазла: в высоком хрипловатом голосе флейты было все, чего не хватало арфе, а ритмичные арпеджио арфы пульсировали в унисон с пением флейты, наполняя музыку такой силой, что я забыла обо всем.

Закончив играть, я пальцами притушила колебание струн. Внимание Люка сразу же вернулось к деревьям.

Я коснулась его руки, чтобы привлечь внимание, и требовательно спросила:

— Куда ты смотришь? Я ничего не вижу. Там кто-то есть?

Люк покачал головой.

— Я уверен, что ты можешь видеть Их, если хорошенько приглядишься. Но там никого нет. Пока.

— Пока? — Его ответ меня не успокоил.

Он показал на двор.

— Здесь есть холм, боярышник, только что прогремела гроза… Не могу представить себе более идеальное место и время для появления даоин ши.

Имя показалось мне странно знакомым.

— Кто они?

— «Вечно юные». Существа, почитающие Дану. Они… — Люк попытался найти слова, — обожают музыку. Живут ради нее. — Он пожал плечами, сдаваясь. — И если есть музыка, которая способна их призвать, так это твоя.

Я дотронулась до ключа на шее.

— Нам стоит волноваться?

— Вряд ли. Они не признают, что подчиняются Ей, а Она сделала все, чтобы разрушить Их клан. Из всех кланов фей Их клан обладает наименьшей силой в мире людей. Для того, чтобы появиться до солнцестояния, им нужна гроза. — Люк не отрывал взгляда от кустов боярышника, и я поняла, что он все-таки считает Их реальной угрозой. — Я тебе говорил, что не существует безобидных фей. Некоторые Ши могут пойти на убийство, чтобы завладеть твоим голосом.

Огорошенная его словами, я смотрела на кусты боярышника.

— Я никому не позволю тебя обидеть, — тихо сказал Люк.

Я почти поверила ему, но веру в его непобедимость подрывали воспоминания о том, как он корчился от боли на полу кухни, хотя его врага даже не было в доме. Однако я подняла голову и снова прислонила арфу к плечу.

— Знаю. Хочешь сыграть еще что-нибудь?

— В твоем присутствии мне хочется играть, пока я не свалюсь от усталости, а потом подняться и играть снова. Конечно, хочу.

Я наклонилась к арфе и наиграла грустную мелодию, медленную и протяжную. Люк сразу же узнал мотив и поднял флейту.

Мелодия звучала неистово и таинственно, вдохновляюще и безысходно. Высокий надрывный голос флейты перечил низкому голосу арфы. Мы оба вкладывали в музыку все, чем мы жили, и любой, кто захотел бы слушать, мог проникнуть к нам в душу. В темноте за кустами кто-то шевельнулся. Мелодия дрогнула. Словно биение сердца, зазвучала барабанная дробь. Я почти видела, как музыка натянулась и вызвала к жизни тени. Каждая страстная нота, каждый наполненный надеждой такт, каждый звук, полный чувства, обрел форму, и под покровом кустов мелодия ожила, музыка обрела плоть. Возле боярышника возникли две фигуры. Стройные, с бледно-зеленой либо от рождения, либо от игры света кожей. Мужчина с юным лицом держал в длинных зеленоватых руках скрипку, женщина держала барабан. В отличие от Элеонор и Рыжего Придурка, они даже не напоминали людей: их отличала неземная красота.

Я позволила мелодии стихнуть, ожидая, что они тоже исчезнут. Но они не исчезли, а остались наблюдать за нами из своего укрытия.

Люк прошептал мне на ухо, и я вздрогнула от неожиданности, потому что он даже не пошевелился:

— Я Их знаю. Я зову Их Брендан и Уна.

— Что значит «ты их зовешь»?

Он тихо ответил:

— Даоин ши никому не говорят своих истинных имен. Они считают, что так над ними можно обрести власть. Встань, когда будешь с Ними говорить, иначе Они обидятся.

Он встал, поднял голову и обратился к феям:

— Брендан. Уна.

Брендан подошел поближе. На его лице отражалось если не дружелюбие, то любопытство.

— Люк Диллон. Я так и думал. В музыке слышалось твое фирменное страдание. — Он сделал было шаг к нам, но отступил, держа руки перед лицом. — Как обычно, вооружен до зубов.

Я подумала, что он говорит о спрятанном кинжале, однако его взгляд остановился на ключе. Люк кивнул.

— Больше, чем обычно.

Брендан поднял скрипку — прекрасный инструмент, покрытый какой-то краской или позолотой, украшенный вырезанными цветами и виноградными лозами.

— Ты ведь знаешь, я терпеть не могу эту дрянь. Не мог бы ты ее снять, чтобы мы могли поиграть вместе, как в старые добрые времена?

Люк покачал головой и посмотрел на меня так покровительственно и с такой любовью, что у меня на душе потеплело.