Читать книгу "Красота в наследство - Ольга Сенько"

В городе Верку знали как облупленную. Активное мужское население изучило ее повадки, да и она их уже знала — городок был небольшой. Но в нем находилась большая военная база, куда на переподготовку постоянно приезжали офицеры. Контингент менялся часто, так что недостатка в мужиках не было. Выбирала Верка опытным глазом и почти никогда не ошибалась. Пару раз нарывалась на говорливых импотентов, которые длинными беседами стремились компенсировать свой физиологический изъян. Верка быстро линяла, стараясь не обижать, и без того бог обидел.

А пьянствовала и веселилась в своем кругу, который был постоянным. Иногда ездили на дачи, гужевались на лоне природы, иногда — в бане, зимой — у Витьки в гараже. Витька женился, у него подрастал ребенок, но привязанности к семье он особой не испытывал, часто проводя время в компаниях. К Верке относился заботливо, чуть ли не по-братски.

С алкоголем взаимоотношения у Верки были напряженными, что и помогало ей не спиваться. Организм был такой, что при малейшем переборе ей приходилось жестоко расплачиваться, причем не сразу, а наутро, когда она обнимала унитаз, выворачиваясь наизнанку. Поэтому поневоле приходилось следить за нормой. Норма была четко выверенной благодаря большому опыту — триста граммов. Водки, естественно. После вина было еще хуже. После нормы Верка с вечера ловила свой кайф, а наутро зеленела, но обходилась без унитаза. Собутыльники об этом знали и старались больше не наливать. Зато она любила спаивать других, первой проявляя инициативу насчет выпить.

Так она и жила. В последнее время обленилась, работу совсем забросила. Ее подкармливали мужики, иногда с калымов давали денег. Бескорыстно. В смутное время они приспособились зарабатывать кто чем, но в основном строительством. Строили дачи, коттеджи денежным мешкам. В месяц то один, то другой срывал одну-две тысячи баксов. Иногда давали и Верке сотню. Она спокойно брала. Такие были в компании отношения. За секс с мужиков Верка брать не хотела. Не из моральных соображений. Во-первых, и не предлагали, а во-вторых, инстинкт ей подсказывал, что, наверное, она сама еще должна платить. Собственная необычность не была для нее тайной. Она частенько слышала откровения подруг, которые жаловались, что ничего не чувствуют и не имеют от этого секса, кроме неприятностей в виде абортов. Никаких оргазмов, одна мутотень. И чего только с ними не делали мужья и любовники — все бесполезно. Верке странно было это слышать, и она понимала, что уж тут-то ее бог не обидел.

После Машиного налета с грабежом никак не могла прийти в себя. Видеть людей не хотелось. Ее пытались вытащить из дома, но бесполезно. Валялась на диване целыми днями, рассматривая шов на потолке. Нельзя сказать, чтобы о чем-то думала. Мыслей-то в голове как раз и не было. Одна пустота. Лень было. Холодильник пустой, есть нечего. А ей и не хотелось. Пила чай с сахаром, грызла завалявшееся печенье, курила, запас сигарет у нее был. А через недельку, худая, зеленая, появилась у родителей. Сами они к ней не ходили, видимо, боялись мешать. Бродила по родному дому, глядя на все уже другими, новыми глазами. Раньше воспринимала его как данность — грязные стены и потолки, убогую мебель и вечный запах гнили. Родители уже старые стали, под шестьдесят обоим. Где-то, может быть, это и не возраст. Если хорошо жить и следить за собой. Но мама Наташа — не Джейн Фонда и не Лиз Тейлор. Всю жизнь — поломойка. Сгорбленная слепая старуха. Вспомнила Верка, как она водила ее в садик и в школу. Отец тоже совсем сдал. И не пьет уже лет пять как. Гипертоник, постоянно сердце прихватывает. Бедные нищие люди. «И что у них было в жизни кроме меня?» — подумала Верка с горечью. Жалко стало их до слез. И если и мелькнула у нее мысль расспросить мать, то сейчас она поняла, что никогда этого не сделает. Посидела, поинтересовалась здоровьем, чего раньше за ней не водилось, и ушла. Хотелось что-то предпринять. Прошлая жизнь показалась ей вдруг совершенно пустой и скучной. Надоели пьянки, посиделки с ребятами в гараже. Верка никогда раньше не задумывалась о собственной жизни, планов не строила, жила, да и все. Так было принято в ее окружении. Ее раздражали и рассуждения бывшего мужа на эту тему, казались занудством. А сейчас сама призадумалась. Что она есть такое? Работать не хотелось, семейная жизнь не получилась. Учиться Верка не испытывала ни малейшего желания, да и поздновато уже ей учиться. Пьянки надоели — все одно и то же. Она враз повзрослела. С того злополучного утра мысли о родной мамаше не покидали ее. Интересно, кто она — это подлюка? Чем занимается, как живет и как выглядит сейчас, если жива? Ей сейчас немного за сорок. «Старовата уже», — подумала Верка с высоты собственной молодости. Стала строить планы.

Прошло столько лет. Адреса, недешево ей доставшиеся, скорее всего ничего не дадут. Через адресный стол не найдешь — фамилию поменяла наверняка. Но попытаться найти она решила твердо. Нужно было для начала раздобыть денег. Москва была под боком — два часа на электричке, но туда без денег не сунешься. Еда, транспорт — везде бешеная дороговизна. Да и на себя пора бы уже надеть что-нибудь приличное. Здесь это было неважно, а на глаза матери в виде нищей замарашки Верка показываться не хотела, хотя и не сознавалась в этом сама себе.

«Можно, конечно, попросить кого-нибудь из ребят отвезти на машине, но придется посвящать их в свою тайну. Ездить по адресам, искать — нет уж, лучше я сама. Короче, хочешь не хочешь, а деньги нужны, значит, придется работать. Ничего, втянусь», — подумала Верка. В принципе, она просто обнаглела и разленилась. В работе был свой интерес, даже иногда удовольствие. Все-таки творчество. Ей нравилось реализовывать на головах клиенток свои фантазии, нравилось наблюдать, как преображаются серые обезличенные тетки. Они выходили из-под ее рук с блеском в глазах, изумленно глядя на себя в зеркало, помолодевшие и счастливые. Даже не догадывались раньше, что может сделать с внешностью прическа. Верка снабжала их рекомендациями, что нужно делать дальше с этой красотой, как содержать ее в таком же виде. Стричь — не реже раза в месяц, лучше — раз в две недели. Брала за работу больше, чем в парикмахерской, справедливо полагая, что ее талант того стоит. И клиентки шли и шли.

В безделье Верка прожила год, и теперь надо будет все восстанавливать. Она достала старую записную книжку. Позвонила знакомым дамам, оповестила их о том, что возобновляет трудовую деятельность. Дамы были не только состоятельные, но и праздные. И в силу наличия свободного времени имели массу знакомых среди себе подобных. Обработанные Веркой головы произвели на подруг сильное впечатление. Клиенты повалили валом. Верка по телефону расписывала прием по времени. Бегала по домам с инструментами, стараясь успевать. Звонили ей даже по ночам. Волокли подруг, приехавших из других городов, были и москвички. Покоренные Веркиным мастерством, называли ее стилистом и сулили славу и большое будущее. Но ни то ни другое Верку сейчас не интересовало. Ее интересовал только заработок. Многие дамы платили баксами, правда, не так уж щедро, но Верка была рада. Через месяц она начала покупать новые тряпки. На дворе лютовала зима, и она заказала себе дубленку у челночницы. Та в очередной рейс привезла из Турции приличную дубленку, не ширпотреб, в который она одевала город и окрестности, а вполне достойную шубку. Верка была довольна.