Читать книгу "Шестое вымирание - Джеймс Роллинс"

Подопытное животное сидело в клетке, разделенной на две секции плотным сухим фильтром. С противоположной стороны лежала горка черной пыли – остатки одного из мертвых растений.

Лиза впечатала в компьютерную программу примечание – сложная задача в толстых перчатках БСЛ-4.

Пять часов, и никаких признаков проникновения.

Специалисты провели серию испытаний с фильтрами различной толщины и плотности, пытаясь определить размеры инфицирующего реагента. Пока что только одна эта крыса не демонстрировала никаких признаков заражения. Остальные заболели и теперь умирали от поражения всех жизненно важных органов.

Лиза старалась не думать о своем брате, заключенном в изолирующем боксе в противоположном конце ангара.

Несколько часов назад она вместе со специалистом по патологической гистологии провела вскрытие одной из крыс, находившихся на ранней стадии заражения. Сильнее всего были поражены легкие и сердце, с точечными кровоизлияниями на альвеолах и разрушением клеток ткани сердечного мышечного волокна. Сердце крысы буквально разложилось. Поскольку в груди так разительно проявлялись первичные очаги поражения, это позволяло сделать предположение о том, что проникновение заразы произошло воздушным путем.

Вот почему ученые провели серию испытаний с фильтрами.

Лиза продолжала печатать текст.

Заключение: инфицирующие частицы имеют в размерах меньше 15 нанометров.

«То есть это определенно не бактерии».

Одним из самых маленьких известных видов бактерий является Mycoplasma genitalium, размером от 200 до 300 нанометров.

– Это должен быть вирус, – пробормотала Лиза.

Но даже самый крохотный вирус, известный человеку – свиной цирковирус, – имел размер около 17 нанометров. Эта же частица, переносящая заразу, была еще меньше. Неудивительно, что специалистам до сих пор не удавалось получить ее изображение и исследовать внутреннее строение.

Два часа назад техник из ЦКЗ наконец закончил установку и настройку электронного сканирующего микроскопа в лаборатории, развернутой в соседнем ангаре. Хотелось надеяться на то, что вскоре специалисты увидят лицо своего противника.

Лиза вздохнула. Ей нестерпимо хотелось потереть виски, прогоняя тугой сгусток головной боли, однако в защитном облачении она даже не могла смахнуть волоски, щекочущие нос. Лиза тщетно пыталась сдуть их прочь, но в конце концов была вынуждена оставить все попытки. Она понимала, что ее одолевает усталость, но упорно не желала покидать биолабораторию, где полным ходом продолжались исследования.

В наушнике затрещала рация, затем послышался голос ведущего эпидемиолога доктора Гранта Парсона.

– Всем исследователям собраться в главном конференц-зале для обобщающего доклада.

Лиза положила затянутую в резину ладонь на клетку.

– Держись и дальше, длиннохвостый приятель!

Встав, она отсоединила кислородный шланг от стены и вошла в шлюзовую камеру, ведущую из лаборатории с подопытными животными в остальной комплекс. Все помещения были изолированы друг от друга, что позволяло разделить исследования и при этом еще больше уменьшить вероятность распространения смертоносного выброса по всей станции.

Наконец Лиза оказалась в центральном узле комплекса. Раз в два часа все ученые собирались здесь, чтобы сообщить результаты своих исследований и обсудить направление дальнейших работ. Для повышения эффективности таких совещаний на длинном столе были установлены мониторы, с помощью которых организовывались телеконференции со специалистами, работающими во всех уголках Соединенных Штатов. Окно в дальней стене выходило на погруженный в полумрак ангар.

Войдя в конференц-зал, Лиза увидела знакомое лицо за стеклом.

Она помахала рукой, привлекая внимание Пейнтера, затем указала себе на ухо. Тот тотчас же связался с нею по рации по выделенному каналу.

– Как у тебя дела? – спросил Пейнтер, прижимая руку к стеклу.

– Продвижение есть, но очень медленное, – ответила Лиза, понимая, что он имел в виду ее состояние, а не ход работ. Поспешив сменить тему, она задала более важный вопрос: – Как Джош?

Лиза регулярно получала информацию о состоянии брата от медицинского персонала, но ей хотелось услышать это от Пейнтера, человека, лично знакомого с Джошем.

– Ему по-прежнему вводят успокоительные средства, но он держится сам. Джош крепкий… и он настоящий боец.

Тут Пейнтер определенно был прав. Джош покорял неприступные вершины, но все же и он не мог сражаться с чем-то невидимым.

– Есть хорошая новость: хирургам, судя по всему, удалось спасти коленный сустав, – добавил Пейнтер. – В дальнейшем это очень пригодится в процессе реабилитации.

Лиза мысленно помолилась о том, чтобы это «в дальнейшем» пришло.

– Что насчет… есть какие-либо признаки заражения?

– Нет. Пока что все выглядит хорошо.

Лиза нашла маленькое утешение в этом известии. Реагент проник в организм Джоша через ранку на коже, а не через легкие вместе с вдыхаемым воздухом. Отсутствие симптомов могло объясняться лишь тем, что в этом случае зараза имела более долгий инкубационный период.

В груди у молодой женщины по-прежнему сжимался комок страха за брата.

«Успели ли мы ампутировать Джошу ногу вовремя?»

За спиной у Лизы раздался голос доктора Парсона.

– Давайте начнем совещание.

Лиза прижала затянутую в резиновую перчатку руку к стеклу напротив руки Пейнтера.

– Присматривай за Джошем…

Кроу кивнул.

Лиза присоединилась к остальным специалистам. Все они были в защитных костюмах БСЛ-4. Одни расселись за столом, другие остались стоять. В течение следующих пятнадцати минут главы всех лабораторий доложили самые свежие результаты своих исследований.

Первым слово взял почвовед, ученый, изучающий микроорганизмы, грибы и другие формы жизни, обитающие в почве. В его словах сквозило беспокойство.

– Я только что завершил полный комплексный анализ образцов почвы из зоны заражения. Там погибли не только вся растительность и животный мир. Почва на глубине двух футов полностью лишена какой-либо жизни. Насекомые, черви, бактерии, споры – все мертвое. По сути дела, почва подверглась полной стерилизации.

– Такой уровень патогенности… – Парсон не скрывал свою тревогу. – Это что-то неслыханное!

У Лизы перед глазами встали черные вымершие холмы; она представила себе, как та же самая тень проникает глубоко под землю, распространяется все дальше вокруг, не оставляя после себя никакой жизни. Ей также было известно о том, что на район озера Моно надвигается плохая погода. Все это грозило обернуться экологической катастрофой неописуемых масштабов.

Следующим взял слово бактериолог.