Читать книгу "Спящая невеста - Дороти Иден"

Миллисент слушала в молчании, прерывавшемся сдержанными восклицаниями неодобрения.

Затем она сказала:

— Я не могу ее понять, Лидия. Она прямо-таки дразнит нас. Словно кошка, играющая с мышью. (Мышью, правда, был Филип, в чем Авроре еще предстояло убедиться.)

— Ты считаешь, ее кто-то заставляет это делать? Кто? — резко спросила Лидия.

— Деточка, откуда мне знать? Это так не похоже на Аврору. Она, быть может, взбалмошна, но не жестока.

— Вчера вечером она не была особенно жестокой. Она извинялась.

— Все это прекрасно, но, если бы она в самом деле раскаивалась, она оставила бы Филипа в покое. Для него это, должно быть, просто непереносимо. Ты не согласна?

— Вероятно, — беспомощно ответила Лидия.

— Деточка, что случилось? У тебя такой мрачный голос. Почему ты не возвращаешься домой? Больше нет смысла оставаться в этой кошмарной пустой квартире.

Лидии и самой не хотелось ни часа дольше оставаться в квартире Авроры, но что-то вынуждало ее поступать так. Тут дело было вовсе не в том, что мог позвонить Филип. Ей нечего было ему сказать. В квартире было жутко пусто и одиноко. Когда Джун Берч пригласила ее к себе выпить кофе, она согласилась чуть не с радостью.

Впрочем, особого смысла в этом не было. Джун с ее волосами цвета расплавленного золота и назойливо любопытными глазами была человеком, которого при нормальных условиях следовало бы избегать.

— Вы ужас как притихли там, наверху, лапонька. Ничего не происходит?

— А что может теперь произойти?

— О! Что-нибудь обязательно произойдет. Аврора не сказала своего последнего слова — поверьте, особа, так любящая драматические трюки, непременно еще даст о себе знать. Так или иначе, она ведь вернется забрать вещи. И вообще окончательно завершить свои дела. — Джун громко засмеялась. — Это звучит немножко жутковато, да? Я имею в виду — прекратить договор об аренде и тому подобные дела.

— Но вы ждете не Аврору, — не правда ли? — медленно произнесла Лидия. — Должен появиться человек, имеющий ключ от ее квартиры.

Джун вежливо кивнула:

— Готова вам признаться, что я уже шею себе вывернула — так мне хочется увидать эту птицу.

— Конечно, это тот самый человек, за которого она вышла замуж.

— Возможно, но я не верю, что такой ночной светлячок даст себя оженить. Его нелегко будет поймать. Что ж, вполне возможно, она просто живет с ним, — вы согласны? Вам сахар в кофе положить, лапонька? Вы немножко осунулись. В чем дело? Бессонница?

— Я беспокоюсь, — призналась Лидия.

— А вы, часом, не втюрились в этого красивого художника?

— Что за ерунда! Нет конечно!

Джун посмотрела на нее проницательным взглядом:

— Вы славная девушка, но такую личность, как Аврора, никто не способен забыть в один миг. Правда ведь? Дайте ему время.

«Сколько времени?» — спрашивала себя Лидия, возвращаясь наверх.

Когда почтальон бросил в дверную щель письмо, у нее мелькнула безумная надежда, что, может, это письмо от Филипа, в котором он закончит то, что начал говорить, когда так не вовремя позвонила Аврора.

Но это было всего лишь то самое письмо от мисс Уилберфорс, о котором ей говорил Арманд. Письмо было короткое, натянутое по тону, касавшееся исключительно бытовых проблем и совершенно лишенное той обаятельной бессвязности, которую Лидия ожидала обнаружить.

«Дорогая моя Лидия!

Пишу, чтобы еще раз поблагодарить вас за громадную доброту, которую вы проявили ко мне, совершенно чужому для вас человеку, а также для того, чтобы сообщить, что мне здесь очень хорошо и я очень довольна. Моя сестра Бландина относится ко мне с предельной добротой, но, к сожалению, здоровье ее очень ненадежно. Впрочем, ей уже намного лучше, и мы поговариваем о том, чтобы в скором времени отправиться за границу. Погода восхитительная, и мой племянник Арманд очень заботится, чтобы я жила в полном комфорте. Так что, пожалуйста, не считайте, что вы должны продолжать думать обо мне и моих мелких, совершенно неважных делах. Я — старая, чужая вам женщина, и я не хочу больше вторгаться в вашу жизнь. Желаю вам всего самого доброго и всяческого счастья в будущем. На этом — до свидания, моя дорогая Лидия.

Ваш благодарный друг,

Клара Уилберфорс».

Когда наконец позвонил Филип, Лидия уже не печалилась, она плакала от стыда. Даже мисс Уилберфорс больше в ней не нуждалась и мягко, тактично прощалась с ней. Она чувствовала, что теперь не нужна уже никому. Она и в самом деле вернется в Париж, от отчаяния, может быть, даже в семейство Бертранов.

— Что случилось? — услышала она короткий вопрос.

— Ничего не случилось. Ах, ну ладно, да, мне довольно грустно потому, что я получила письмо от мисс Уилберфорс. В нем она прощается со мной.

— Да что вы?! Совсем вроде бы на нее не похоже.

— Да, не похоже на ту мисс Уилберфорс, которая была бесприютной и бездомной, но теперь она в лоне семьи. Говорит даже о поездке за границу. Письмо очень милое. Думаю, она считает, что ей не следует меня больше тревожить. Ведь в конце-то концов я совершенно посторонний ей человек.

— Но при том очень симпатичный, — с бесившей ее добротой сказал Филип. — Я тоже так считал.

Что же это значит? Он тоже с ней прощается? Она еще больше пала духом.

— Ну что ж, все это лишний раз доказывает то, что я говорил вчера, — не правда ли? Теперь мы можем умыть руки и распрощаться со всей этой компанией — мисс Уилберфорс и прочими.

— По-видимому.

— В конце концов никто не умер, никто не пострадал, не попал в беду.

— Я знаю.

— Ну и что из этого следует? Можно мне прийти повидаться с вами?

«Не надо говорить таким сугубо учтивым тоном», — пронеслось у нее в голове.

— Я собираюсь успеть на поезд, чтобы вернуться домой, — сказала она. — Миллисент хочет, чтобы я приехала, да и делать здесь вроде бы нечего. Я позвонила Арманду и сказала ему, что пока подержу фермуар у себя — пусть он имеет это в виду на тот случай, если получит какие-либо известия от Авроры. Мне показалось, его это несколько огорчило, впрочем, уверенности у меня нет — мне во всем начинает чудиться какой-то двойной смысл. Поэтому я считаю, что пожить некоторое время дома — неплохая идея. За квартирой Авроры может приглядеть Джун. Или вы, если хотите.

Спохватившись, что говорила без умолку, не давая ему произнести ни словечка, она замолчала в ожидании, что он скажет.

— А вы бы хотели, чтобы я поехал с вами в Липхэм?

— Боже милостивый! Нет! Думаю, вам никогда больше не захочется увидеть это место.

— Если вы хотите, я поеду.

— Нет. Я сказала: не надо.