Читать книгу "Все, что считается - Георг Освальд"

– У меня наверху есть чемодан, небольшой такой, для ручной клади в самолете. Туда войдет все.

Уве задумчиво на меня смотрит. Потом обращается к Анатолю:

– Принесите.

Поднимаемся ко мне и берем чемодан. На левом замке приклеена буква «Т», на правом – «Ш», мои инициалы. Обращаюсь к Уве:

– Они не помешают?

Уве задумывается, потом спрашивает:

– А тебе как?

– Мне плевать.

Уве складывает деньги, закрывает чемодан и ставит его у стола на пол.

– Наберу код. Медицинский дядюшка наверняка найдет, как вскрыть.

Хотя я и не понимаю, почему бы не назвать доктору комбинацию, все равно предпочитаю помалкивать.

Ждем. Все трое ходим по офису туда-сюда, траектория у каждого своя, при этом мы непрерывно курим. Затушив очередную сигарету в тарелке, стоящей на столе, Уве каждый раз говорит:

– Здесь ужасно накурено.

Расхаживая по кабинету, куря, куря и куря, я наконец в полной мере понимаю, что же такое адский страх, и меня охватывает настоятельная потребность раскаяться. Но в чем мне каяться? Каюсь, что попал в опасность. А можно ли вообще в этом раскаиваться? Что будет, если Бельман ворвется сюда раньше дяди доктора? Насколько убедителен я был, говоря, что он ни в коем случае не должен приходить раньше двух пятнадцати? По-моему, достаточно. А что, если опоздает дядя доктор? Что, если Бельман не вытерпит и появится прямо сейчас? Тогда Уве меня просто убьет. Уж в этом-то никаких сомнений быть не может. Пытаюсь придумать хоть какие-то отговорки на случай, если действительно запахнет жареным. Но сейчас, расхаживая туда-сюда в нездоровом свете неоновой лампы, я отчетливо начинаю ощущать, что мой мозг сплошь состоит из шипящего дерьма. Остается только курить и курить, курить до тех пор, пока не позвонят в дверь.

В дверь звонят.

Все трое замираем, испуганно таращась друг на друга, как будто произошло что-то непредвиденное, как будто не звонка мы все столько времени ждали. Уве приходит в себя. Выхватывает из ящика стола оружие – элегантный маленький стальной прут с резиновой рукояткой – и направляется к двери, которую ни мне, ни Анатолю с нашего места не видно.

Тишина, потом шаги. Начинается то, что и должно было начаться. Уве вводит человека. Это не Бельман и, судя по виду, не его мордоворот. Он без спутников, следовательно, это должен быть дядя доктор. Не совсем доверяю своим логическим выкладкам, но испытываю ненормальное, прямо до смешного облегчение, когда Уве произносит:

– Присаживайтесь, господин доктор.

По человеку видно, что присаживаться он не хочет. У него тонкое, жесткое, высокомерное лицо. Он говорит:

– Мои люди ждут в автомобиле. Товар тоже там. Я не хочу терять время. Куда прикажете пройти?

– Мы подготовили место, где может состояться передача. Там мы сможем спокойно проверить качество товара и количество денежных купюр, – отвечает Уве, теперь уже взявший себя в руки.

– Мои люди могут пройти со мной?

– Разумеется. Но им будут завязаны глаза, как, впрочем, и вам.

Я напряжен, по-моему, подобного напряжения я не испытывал еще ни разу в жизни. При мысли о том, как дядя доктор и его «люди» будут карабкаться с завязанными глазами в нашу с Марианной квартиру, у меня начинается приступ смеха. Прыскаю в кулак несколько истерично, все с возмущением и угрозой смотрят на меня, пытаюсь взять себя в руки, но это дается с трудом.

Доктор согласен завязать глаза. Вполне возможно, что он считает это доказательством мафиозного профессионализма. Спрашивает, может ли он позвонить. Позвонить? Сейчас? Сильное волнение. Он хочет позвонить по своему сотовому телефону? Ах, по сотовому, это совсем другое дело, но только один раз и недолго. Доктор набирает номер, строго говорит «Заходите!» и отключает телефон.

Звонят. В дверь. Чувствую, как по моим жилам течет бензин. Бельман? Или «люди» дяди доктора? Уве смотрит на меня и показывает на дверь, спокойно, чуть ли не приветливо. Иду открывать. Кто же там? Снова не Бельман. Два человека. «Люди» доктора, вне всякого сомнения. Выглядят так, как и положено. Довольно молодые, одинаковые, прямо братья-близнецы. От них исходит явное негативное излучение. Я счастлив, почти. Теперь нас полный комплект, почти. Не хватает только Бельмана с его отрядом, и тогда уж точно можно заводить музыку.

Уве здоровается с докторскими марионетками и, дружелюбно похлопав их по плечу, спрашивает:

– Где товар?

Доктор ядовито улыбается и задает встречный вопрос:

– А где деньги?

– Как и оговаривалось, обмен состоится в подготовленном нами лично помещении. Об этом просили вы сами, господин доктор. И мне это тоже подходит. Если мы совершим обмен там, то вы никому не сможете рассказать, где это было, даже если захотите. Вопрос только, кто отнесет туда товар?

Не понимаю, что они все выкаблучиваются. Почему бы не сделать проще: взял товар, отдал деньги – и до свидания? Понятно, что они боятся, причем боятся все.

Все наложили в штаны? Вооружены ли доктор и его люди? Есть ли оружие у Уве и Анатоля? Собираются ли они поубивать друг друга, или же это только мирная сделка?

Шепчу стоящему рядом Анатолю:

– Слушай, а в чем проблема?

Он сквозь зубы отвечает:

– Заткнись, иначе проблемой станешь ты сам.

Уве тянет время. Хочет поближе присмотреться к людям, с которыми имеет дело. Такая тактика.

В дверь звонят.

39

Никто не шевельнулся, никто не двинулся с места. На такой случай тактики ни у кого нет. Звонят еще раз. Вне всякого сомнения, за дверью находится кто-то, кто очень хочет попасть внутрь. Я-то знаю кто, но тем не менее удивлен не меньше остальных.

На это раз открывать послан Анатоль. Как только он открывает, сразу же раздается шум. Рычат мужчины. Появляется Бельман. Он входит в офис маршевым шагом. За ним Анатоль, которого крепко держит за руку судебный исполнитель Шмидт. Шмидт размахивает листом бумаги. За Шмидтом четверо незнакомых мне мужиков. У мужиков костюмы цвета антрацита, галстуки, бычьи шеи и короткие волосы. Уве встает. Бельман орет:

– Всем оставаться на местах!

Целую минуту Уве не может принять решения. Потом садится и подзывает меня к себе. Бельман вопит:

– Мы забираем отсюда всё!

Подходит к Уве:

– Вы хотели оставить с носом банк, ну так что? Теперь банк оставит с носом вас!

Уве пытается сохранить невозмутимость:

– Я понятия не имею, о чем вы говорите. Я вам ничего не должен. И мои партнеры ничего вам не должны. А сами вы нарушаете неприкосновенность жилища.