Читать книгу "Дополнительный человек - Джонатан Эймс"

– Жаль, что вы не можете уснуть, – откликнулся я из своей комнаты.

– Я старался думать о пороках, потом пытался представить случайные предметы, такие как кофейник. Еще пытался думать о приятных людях.

– Кто, по-вашему, приятный человек? – спросил я, надеясь на комплимент.

– В этом вся проблема.

Затем он оказался в моей комнате. На нем были только трусы-боксеры. Оранжевое полотенце было перекинуто через плечо и закрывало живот – живот был его слабым местом. Выглядел несколько рыхлым, хотя, когда Генри был одет, это было почти незаметно. Его тело по большей части было безволосое, не считая небольшой поросли в середине груди и на голенях. Остальные волосы вытерлись в результате десятилетий ношения брюк и носков. Он посмотрел на меня, лежащего на кровати с книгой, и спросил:

– В квартире холодно. Разве ты не замерз?

– Нет, – ответил я.

– Ну конечно, я забыл, что ты молод. Кровь бодро бежит по телу, согревая тебя. Моя уже остановилась.

– Уверен, она все еще движется, – сказал я. – Ваш разум работает превосходно.

– Разум? – спросил он. – Какой разум? Он кончился много лет тому назад. Это просто магнитофонная пленка. – И с этими словами он зашел в ванную и закрыл дверь.

Когда он вымылся и оделся в свой парадный костюм с новыми запонками, вид у него был королевский. Он также подкрасил волосы, и подкрасил хорошо – без этих странных мистических крошек.

«У королевы пятьдесят комнат»

На следующее утро я отправился в «Соль земли» один. Мне не спалось. Я не мог больше оставаться в постели, а Генри все еще дремал.

Когда я вернулся, он сидел на своем стуле у окна и размечал бумаги. На нем были зеленые штаны и зеленая водолазка. Увидев меня, он улыбнулся:

– Я не праздную День святого Патрика.

– Вы похожи на лист, – сказал я добродушно.

– Это единственная чистая одежда, которая у меня осталась. – Генри хихикнул себе под нос. – Нужно было одеться как лист вчера вечером. Некоторые были в карнавальных костюмах.

– Как все прошло? – спросил я. Мне было хорошо оттого, что Генри улыбнулся мне. Обычно он был слишком возбужден чем-то, чтобы обращать на меня внимание.

– Ну, был довольно восхитительный момент в лимузине, когда я рассказал всем, что вынужден был поехать в испанский Гарлем за запонками. Нет большего удовольствия для людей с деньгами, как послушать о том, что кто-то сделал выгодную покупку. Но мне следует быть поосторожнее – а то решат еще, что у меня есть деньги, если я разглагольствую о покупках, и начнут гадать, почему я никогда не подписываю чеков.

– Тогда вам лучше завязать с этим немедленно.

– Вот именно, прямо сейчас.

Я снова улегся; зачастую после завтрака по выходным я чувствовал настоятельную необходимость еще поспать. Генри разогревал на кухне банку супа. Предложил мне немного, но я сказал – спасибо, нет, и он продолжил рассказывать – на этот раз о своем танце с Вивиан. Как часто случалось между нами, я просто лежал на кровати, а Генри услаждал меня беседой, передвигаясь по кухне и готовя себе еду:

– Кто-то сказал за столом, что Ферджи и Диану следует обезглавить и выставить их головы на пиках перед Букингемским дворцом. Ну да, это сказал судья. Но незачем и пытаться, объяснил он, потому что тут же последует обжалование. Королева имеет определенный статус, чтобы обезглавить без суда. Затем Энди проведет реформу, как Генри IV и Чарльз отречется от трона. Я думаю, что неплохо включить в эту компанию герцога Эдинбургского. Ему тоже следует отрубить голову.

Генри выражал свой гнев насчет герцога Эдинбургского, мужа королевы, также известного как принц Филип. Думаю, Генри относился к нему враждебно потому, что тот находился на пике достижений, к которым он сам стремился. Когда Генри заявил, что тому следует отрубить голову, я спросил:

– Вы действительно хотели бы этого?

– Он – ничтожество, просто приживал, каждые каникулы у него новая девушка, и ему дела нет до того, что королева знает. А еще у него полным-полно всяких прибамбасов, электробритв, машинок для выдергивания волос – при том что он ни одного дня честно не работал. Он – самый тупой мужчина в Англии. – На мгновение Генри замолчал, а потом более мягко, прощающе, заговорил о принце Филипе: – Ладно, у всех свои проблемы, как сказал Джеймс Турбер, и моя состоит в том, что я порочен.

– Ваша проблема состоит в том, что вы порочны?

– Нет! Это то, что Турбер сказал о себе.

– Тогда в чем ваша проблема? – спросил я, открыл дневник, который недавно купил, и положил рядом с кроватью. Ручка у меня тоже была наготове.

– Не знаю, – ответил Генри. – Никогда не интересовался собой. Слишком утомительно. Куда более увлекательно осознавать проблемы других… Насколько я вижу, моей личной проблемой является то, что у меня нет денег. А женщины, у которых есть деньги и на которых я мог бы жениться, слишком испорченны, чтобы с ними спать. Но если вы женитесь, этого от вас ожидают, ты понимаешь. В то время как я не желаю спать ни с кем: будь то женщина, собака или что угодно. Если бы только у меня была собственная комната, тогда я мог бы жениться… это решило бы множество проблем с налоговой службой… мне нужна женщина, у которой большой дом. Так чтобы можно было спрятаться друг от друга. У королевы пятьдесят комнат. Вот это, вероятно, дом нужного размера.

Генри перестал говорить. Я молчал. Царапал заметки в дневник. Купив дневник, я решил, что Генри – источник интересного материала для меня. Я писал быстро, и он обратил внимание на мое молчание.

– Что ты делаешь? – спросил он.

– Записываю забавные вещи, которые вы говорите, – прошептал я, наполовину исповедуясь; я знал, что он меня не слышит.

– Что?

– Просто лежу и думаю о тех забавных вещах, которые вы сказали. – Я засунул дневник под кровать.

– Они не забавные, – сказал он. – Они правдивые.

Глава 6

Четыре редкозубые старые девы

3 ноября Клинтон был избран президентом, а Генри попал в аварию в Саутгемптоне, будучи пьяным за рулем. Он сказал, что это триумф Клинтона заставил его столько выпить. Он съехал с дороги и врезался в дерево после обеда, в поместье Вивиан Кудлип. Это был вечер, на котором предполагалось праздновать победу Джорджа Буша. Генри не пострадал, но машина была разбита. Он ухитрился пригнать ее обратно в Нью-Йорк, хотя больше не был уверен в надежности «скайларка».

7 ноября, в субботу, был мой день рождения. Я упомянул об этом при Генри, когда мы возвращались домой после кофе в «Соли земли».

– Мне сегодня исполнилось двадцать шесть, – сказал я, стараясь говорить легкомысленным тоном. – Это мой день рождения. – Я не собирался говорить об этом – и так и делал в течение всего завтрака, – но стоик из меня никудышный.