Читать книгу "Сыновья Ананси - Нил Гейман"

– Я бы на этот талончик мог взять гамбургер в аэропорту.

– Я тебе уже сказала, – сказала миссис Хигглер, – Луэлла Данвидди готовит для тебя индейку. Каково ей будет, если мы приедем, а ты уже набил желудок в Макдональдсе и вообще не хочешь есть? А?

– Но я умираю с голоду. А ехать больше двух часов.

– Ты не берешь в расчет, кто за рулем! – решительно сказала она и утопила педаль в пол. И пока бордовый «универсал» громыхал по скоростной автостраде, Толстяк Чарли то и дело крепко зажмуривался, давя ногой воображаемую педаль тормоза. Это занятие порядком изматывало.

Прошло заметно меньше двух часов, а они уже съехали на местную дорогу, повернули в город, проехали мимо «Барнс энд Ноубл» и «Офис депо», мимо окруженных высокими заборами домов с охраной и добрались до улиц с жилыми домами, которые, когда Толстяк Чарли был маленьким, выглядели куда опрятнее. Они проехали мимо вестиндского ресторанчика, торгующего на вынос, и ресторана с флагом Ямайки в окне и написанными от руки объявлениями, в которых рекламировалось блюдо дня – воловьи хвосты с рисом, а также домашнее имбирное пиво и курица в карри.

Рот Толстяка Чарли наполнился слюной, в животе заурчало.

Машину тряхнуло и повело. Теперь дома были совсем старые, зато все было знакомо.

На лужайке миссис Данвидди все так же стояли розовые пластиковые фламинго в невероятных позах, хотя за прошедшие годы птицы выгорели на солнце добела. На месте оказался и зеркальный шар для гадания – и когда Толстяк Чарли заметил его, то на секунду испугался как никогда.

– Тяжко пришлось с Пауком? – поинтересовалась миссис Хигглер, когда они шли к входной двери.

– Скажем так, – сказал Толстяк Чарли, – я думаю, он спит с моей невестой. А такого даже я себе не позволял.

– Ах, – сказала миссис Хигглер, а потом добавила: – Тсс.

* * *

Да это просто «Макбет» какой-то, подумал Толстяк Чарли через час; в самом деле, если бы в «Макбете» ведьмами были четыре маленькие старушки и если бы вместо того, чтобы помешивать варево в кипящих котлах и нараспев читать страшные заклинания, они поприветствовали Макбета и накормили его индейкой, и рисом, и горохом, рассыпанным по белым фарфоровым тарелкам, что стояли на красно-белой узорчатой пластиковой скатерти, не говоря уже о пудинге из батата и пряной капусты, и если бы они уговаривали его взять добавки, а потом еще и еще, а когда Макбет объявил бы, что такому не бывать, что еще немного и он лопнет, и что он дал зарок: ни крошки больше, ведьмы заставили бы его отведать особенного пудинга из островного риса и большой кусок знаменитого «перевернутого» ананасового пирога, тогда получилось бы в точности как в «Макбете».

– Итак, – сказала миссис Данвидди, смахивая крошку ананасового пирога из уголка рта, – как я понимаю, брат у тебя гостит.

– Да. Я поговорил с пауком. Думаю, я сам во всем виноват. Я не ожидал, что это сработает.

Над столом хором пронеслось «ах ты ж», «ай-яй-яй» и «вот оно как»; миссис Хигглер, миссис Данвидди, миссис Бустамонте и мисс Ноулз цокали языками и качали головами.

– Он всегда говорил, что ты у них дурачок, – сказала мисс Ноулз. – Твой отец. А я ему не верила.

– Ну откуда мне было знать?! – запротестовал Толстяк Чарли. – Мои родители никогда мне не говорили: «Кстати, сынок, у тебя есть брат, о котором ты ничего не знаешь. Впусти его в свою жизнь – и сразу попадешь под следствие, а он переспит с твоей невестой и не только переедет в твой дом, но и заведет в твоей кладовке еще один, великолепный дом. А еще промоет тебе мозги и заставит торчать в кинотеатре и потратить целую ночь на то, чтобы вернуться домой…»

Он умолк, увидев, как они на него смотрят.

Раздался всеобщий вздох: от миссис Хигглер к мисс Ноулз, от нее к миссис Бустамонте и миссис Данвидди. Вздох получился чрезвычайно тревожным и даже жутким, но миссис Бустамонте рыгнула и все испортила.

– Так чего ты хочешь? – спросила миссис Данвидди. – Скажи, чего хочешь.

Толстяк Чарли думал, чего хочет, в маленькой столовой миссис Данвидди. Снаружи день выцветал в тихие сумерки.

– Он мне жизнь испортил, – сказал Толстяк Чарли. – Я хочу, чтобы вы помогли его прогнать. Просто прогнать. Это вы можете?

Три женщины помоложе ничего не ответили. Они смотрели на миссис Данвидди.

– Мы не можем его прогнать, – сказала миссис Данвидди. – Мы уже… – тут она оборвала себя и продолжила: – Видишь ли, мы уже сделали все, что могли.

К чести Толстяка Чарли, он не разразился, как, возможно, хотел в глубине души, слезами и не завыл, и не рухнул, как опавшее суфле. Он просто кивнул.

– Ну ладно, – сказал он. – Извините за беспокойство. Спасибо за ужин.

– Мы не можем его прогнать, – сказала миссис Данвидди, и ее старые карие глаза за толстенными линзами казались черными. – Но мы отправим тебя к тому, кто может.

* * *

Во Флориде начинало вечереть, а это означало, что в Лондоне стояла глубокая ночь. В большой кровати Рози, где никогда не был Толстяк Чарли, лежал Паук, и его трясло.

Рози сильнее прижалась к нему, каждой клеточкой своего тела.

– Чарльз, – сказала она. – Что с тобой?

Она чувствовала, как его руки покрылись гусиной кожей.

– Все нормально, – сказал Паук. – Бросило в дрожь, вот и все.

– Кто-то прошелся по твоей могиле[38].

Он притянул ее к себе и поцеловал.

А Дейзи сидела в маленькой гостиной в Хендоне в ярко-зеленой ночной рубашке и пушистых ярко-розовых тапочках. Она сидела перед экраном компьютера, качая головой и кликая мышкой.

– Ты долго еще? – спросила Кэрол. – Этим вообще компьютерный отдел должен заниматься, а не ты.

Дейзи что-то буркнула, что означало ни «да», ни «нет», а скорее «я знаю, кто-то мне сейчас что-то сказал, но если я буркну в ответ, может, этот кто-то от меня отстанет».

Кэрол доводилось слышать такое прежде.

– Эй, – сказала она. – Толстая задница. Ты долго еще? Мне нужно заняться моим блогом.

Дейзи обработала услышанное, и до ее сознания дошли только два слова.

– Ты хочешь сказать, что у меня толстая задница?

– Нет, – сказала Кэрол. – Я хочу сказать, что уже поздно, а мне еще блогом нужно заняться. Он у меня сегодня трахнет супермодель в сортире неопознанного лондонского клуба.

– Ладно, – сказала Дейзи. – Хотя все это подозрительно.