Читать книгу "Гори все синим пламенем - Марина Серова"

В поведении Вьюнца не проявлялось ничего подозрительного. Более того, он был необыкновенно спокоен, лицо его казалось исполненным какой-то даже умиротворенности. В этот момент он почему-то напомнил мне человека, фанатически увлеченного религией, этакого сектанта, твердящего себе постоянно: «Бог тебя любит».

Похоже, и Виталька разгадал душевное состояние отцовского друга. Он неуверенно глянул на меня в надежде увидеть, какое впечатление произвел на меня вид Олега Станиславовича. Я понимала, что в душу Беккера-младшего в этот момент снова закрались сомнения, и бросила на него полный уверенности взгляд, хотя и у меня самой нарушилось прежнее равновесие.

— Хэллоу, — фамильярно бросила я, первой выйдя из машины.

— День добрый, — спокойно ответил Вьюнец, но в его глазах все же мелькнуло едва заметное недовольство моим присутствием.

Я, безусловно, была нежеланным для Олега Станиславовича участником предстоящего разговора. Хотя он и вел себя так, будто планировал завести беседу о вещах самых что ни на есть невинных, все мы, и Беккеры в том числе, понимали, что предстоит обсуждение чего-то серьезного. Иначе зачем тогда такая официальность и напыщенность?

Ведь это встреча между людьми близкими, давным-давно знакомыми…

Поприветствовав меня, Вьюнец вопросительно посмотрел на машину, как бы дивясь тому, почему никто больше из нее не появляется. Сквозь полутонированные стекла автомобиля рассмотреть пассажиров было довольно трудно, поэтому я не без издевки заметила:

— Прибыли все, в ком вы столь остро нуждались.

Еще раз окинув местность оценивающим взглядом, я немного развязно стукнула костяшками пальцев в стекло своей машины, после чего сразу же приоткрылась дверь и появился Виталька, взбудораженный, явно волнующийся. Он определенно не хотел встречаться взглядом с Олегом Станиславовичем и смотрел куда-то в сторону.

— Ого! — с притворным удивлением заметил Вьюнец, слегка облокотившись на свой «Шевроле». — Целая свита, прямо как у короля.

Витальке прозвучавшая ирония не понравилась. Он резко подернул плечом, но промолчал.

Следом за ним из машины появился Валерий Павлович. Он явно не мог дождаться этого момента, так как самые противоречивые чувства, вызванные столь неожиданным приглашением Вьюнца, кипели в его душе.

— Ну? — сердито буркнул он, не успев еще как следует встать на ноги. — Что за представление ты решил мне устроить? Чего еще выдумал?

— Давай все обсудим в более приятных условиях, — не теряя самообладания, произнес Олег Станиславович и жестом пригласил нас войти в ресторан. — Мы люди серьезные, и нам не под стать решать серьезные вопросы на пыльной дороге, ведь так? — продолжил он, видя, что мы не двигаемся с места.

"М-да… — думала про себя я. — Чего же он пытается добиться? Ведет себя как ни в чем не бывало… А встречу назначил словно с важным деловым партнером, а не с давним другом. Вряд ли он так спокоен, как хочет казаться. Просто маску нацепил.. "

Беккер-старший только хмыкнул в ответ и молча двинулся вперед.

Мне, естественно, пришлось его остановить, дабы соблюсти все необходимые меры безопасности. Олег Станиславович в это время глядел на меня, усмехаясь. С Беккером он вел себя дружественно, ничем не давая понять, что предстоящая встреча таит в себе нечто серьезное и решающее для их отношений. Безусловно, Валерий Павлович не мог удержаться от того, чтобы не выразить свое возмущение по поводу поведения друга, но тот успокоил его скорым прояснением ситуации Когда мы наконец оказались за столиком, Олег Станиславович предложил нам троим просмотреть меню и выбрать блюдо по своему вкусу. Беккер-старший счел это настоящим издевательством и, сцепив зубы, потребовал объяснений, едва удержавшись от того, чтобы не ударить со всей силы кулаком по столу. Виталька тоже нервничал. Однако, в отличие от отца, он держал себя в руках и только нервно постукивал по столу указательным пальцем правой руки.

— Ну как хочешь, — став вдруг враз серьезным и суровым, ответил Вьюнец и, посмотрев на меня более мягко, чем на моего клиента, спросил:

— А дама не желает чего-нибудь? Может быть, выпить?

— Я не пью на работе, — сухо ответила я и в упор посмотрела на Олега Станиславовича.

— Негоже попусту занимать место, — резюмировал Вьюнец и поманил пальцем стоящего наготове в нескольких метрах от нас официанта.

Отдав соответствующее распоряжение, приятель Беккера без каких-либо ужимок произнес:

— А теперь к делу, Я думаю, Валера, пришло для нас время поделить бизнес и пуститься каждому в самостоятельное плавание.

Трудно передать, насколько меня удивили его слова, но описать взгляд Валерия Павловича, полный недоумения, гнева, ужаса и еще великого множества человеческих чувств, еще сложнее. Он открыл рот и, от волнения потеряв голос, подобно змее, прошипел:

— Что-о?

— Всему настает когда-нибудь конец, — философски, видимо, готовый к подобной реакции, а потому нимало не смущенный ею, пояснил Вьюнец.

— Но почему? Как? Что происходит? — растерянно заговорил Виталька.

— Я желаю забрать свою часть, поделив наше совместное дело, — обращаясь к Беккеру-старшему, объявил Олег Станиславович, — а ты можешь поступать со своей так, как тебе заблагорассудится.

Валерий Павлович потерял дар речи. Он сидел, глядя в одну точку, плотно сжав губы и широко открыв глаза. А вот Виталька оказался куда более находчивым. Возможно, он в определенной степени был психологически подготовлен моим недавним рассказом о стокгольмском приобретении Вьюнца.

— Но какова причина вашего решения, вы можете объяснить? — спросил Беккер-младший, не глядя на отцовского приятеля.

Я представляла, что сейчас творилось в душе у Витальки.

Всего несколько дней назад Олег Станиславович имел в его глазах неоспоримый авторитет и был для него почти родным человеком, заслуживающим глубокого уважения.

Теперь же все рушилось. А то, что формируется годами, никогда не ломается безболезненно.

— Есть причины, Виталя, — ответил после некоторого молчания Вьюнец, — которые словами объяснить невозможно. Они назревают годами, а потом вдруг их тяжесть становится нестерпимой.

Я пристально следила за Вьюнцом, стараясь не упустить из виду не только ни один его жест, но даже ни одно мимическое движение. В то же время я держала в поле зрения и помещение ресторана.

Я ждала, что Вьюнец сообщит о своем переезде в Швецию. Но он молчал об этом, начав перечислять все те разногласия, которые стали остро вставать между ним и Валерием Павловичем в последнее время и которые, как выяснилось, существовали с давних пор.

Беккер-старший сначала молчал, а потом вдруг его будто прорвало, и все то, что какими-то неведомыми силами удерживалось до того внутри, внезапно полилось наружу.