Читать книгу "Сонька-Золотая Ручка. Тайна знаменитой воровки - Виктория Руссо"

Вечером этого же дня к ней приехал Константин Николаевич, который встав посреди гостиной на колени, целовал ее руки и со слезами на глазах просил прощения.

— Я не понимаю, — удивлялась она.

— Я ничего не мог сделать! Я всего добился благодаря вам! Но если бы не Константин Петрович Победоносцев вас бы оставили в этом ужасном месте!

— Я не понимаю, — повторилась она.

— Меня обвинили во взятках, и теперь идет разбирательство! Я никогда не брал ни копейки, меня с детства учили быть честным, — сетовал молодой мужчина. — Теперь вашим делом занимается Крестовский…

— А он берет взятки? — полюбопытствовала Ольга с робкой надеждой быстро закрыть это дело, на что получила отрицательный ответ.

— Он сказал: я не слезу с нее! — вращая глазами, произнес Константин Николаевич, лицо его пошло крупными красными пятнами.

— Как двусмысленно звучит! — усмехнулась баронесса.

— Готовьтесь к худшему. На всякий случай. Он настоящий зверь. За кражу бочки меда осудил человека на пять лет тюрьмы. Проклятой бочки меда! Ну, ведь не убийство тот совершил!

Ольга смотрела на рыдающего человека, чувствуя к нему отвращение. «Как же неприятны слабые люди, — размышляла она. — Хочется давить их, словно клопов». После того, как она побывала в сырой камере, где пахло отчаяньем и солью горьких слез, она вдруг ощутила всю серьезность складывающейся не в ее пользу ситуации. Она не желала стать жертвой маньяка-прокурора, который рубит с плеча мечом правосудия всех подряд.

— На Соньку где сядешь, там и слезешь! — произнесла баронесса и попросила Константина Николаевича отправляться домой и больше не беспокоить ее.

Крестовский взялся за мошенницу очень серьезно. Дело решили приостановить за отсутствием улик, но это лишь еще больше разозлило правдоискателя, чье второе имя было Честность. Он объявил настоящую войну и баронессе, и ее окружению, чтобы внедрить в их сознание главную истину: преступник должен понести наказание за совершенное противозаконное действие, кто бы за ним не стоял и к какому сословию он бы не принадлежал. История с аферами баронессы фон Штейн начала набирать обороты. А виной всему стал Андрей Иванович — обманутый управляющий несуществующего банка, который неустанно писал жалобы и отправил их, как рекомендовал ему барон фон Штейн, не один десяток, пока на его усердие и каллиграфический почерк не бросил усталый взгляд петербургский окружной прокурор Крестовский. Дело возбудили, но для ареста мошенницы было мало оснований: кляузы одного единственного мужчины, у которого могли быть личные причины для мести баронессе. Например, ее невнимание к его чувствам. От подобных разбирательств Крестовский уставал, в моменты, когда узнавал, что поводом привлечения правоохранительных органов становился какой-нибудь пустяк наподобие «она меня не любит, поэтому накажите ее», приводил его в ярость.

— Для того чтобы дать толчок этому делу, мне необходимы еще свидетели мошенничества! И ваша уверенность в себе, потому что вы не должны отступать! — произнес отчетливо прокурор, проверяя сознательность гражданина. Но Андрей Иванович уже не был ни в чем уверен. Изначально он мечтал о том, чтобы его услышали, а вот теперь пугался собственной смелости. Вдруг эта женщина настолько коварна, что сделает с ним что-то ужасное?

— Волков бояться — в лес не ходить, — посмеивалась над ним молодой мужчина. Бывший гусар, выходец из бедной семьи добивающийся всего сам без чьей либо протекции прекрасно понимал, что заметное дело закононарушительницы-баронессы может принести ему серьезное продвижение по службе, а это было его главной мечтой.

Дабы не быть голословным и взбодрить Андрея Ивановича, он развернул полномасштабные действия против неприкосновенной (но только на первый взгляд) баронессы.

— Я не верю ни в Бога, ни в черта! — резко комментировал он, когда его спрашивали, почему так важно победить эту женщину. — Но зато я верю в закон и справедливость. Зачем нам правовая система, если любой человек в стране может творить все, что ему вздумается?

В нескольких газетах появилась печальная история Андрея Ивановича, ищущего справедливости. Боязливо, робко, но все же он рассказал все подробности сотрудничества с коварной женщиной, призывая откликнуться пострадавших. Для устрашения в статье поместили фотопортрет прокурора, предлагающего обращаться к нему и заверяя, что он лично выслушает каждого, кто причастен к этой истории. Далее шло детальное описание внешности Ольги Григорьевны.

Баронесса поспешно собирала вещи, когда в ее спальню без стука ворвался Алексей Михайлович.

— Потрудитесь, пожалуйста, это объяснить! — произнес он, тряся перед ее носом газетой.

— Это все неправда, — выдохнула Ольга.

— Тогда зачем вы пакуете чемоданы? Куда-то собираетесь?

— Я хотела навестить вас, Алексей Михайлович! Нуждалась в вашей поддержке. Не думала, что вы примчитесь в Петербург, прочитав всякий вздор.

— Если это вздор, значит, вам нечего бояться! — произнес грозным голосом мужчина.

— А с чего вы взяли, что я боюсь? — улыбнулась она. Это был вызов, а Ольга привыкла их принимать. Распрямив спину и подняв голову, представляя собой в эту минуту памятник сопротивлению.

Благодаря шумихе в газетах Ольге устроили настоящую травлю. Вокруг дома барона толпились люди и выкрикивали оскорбления в адрес его жены. Он не знал, как остановить буйство группы недоброжелателей, мечтая каким-нибудь образом оградить женщину, которую он продолжал нежно любить, от всей грязи, льющейся бесконечным потоком на ее голову.

Против одной бойцовской собаки — Крестовского, нужно было выставить другую — мощного законника-защитника, который не побоится взяться за это дело и отмоет доброе имя фон Штейнов от грязи и напраслины. Алексей Михайлович обратился к своему давнему знакомому, к которому относился с бесконечным уважением и теплотой. Парень из Одессы в свое время рьяно защищал права евреев и не раз обращался по этому вопросу к честному и порядочному столичному чиновнику фон Штейну, который способствовал разрешению вопроса без подкупа и взяток. Одесский адвокат Осип Яковлевич Пергамент сделал себе мощную карьеру и переехал в столицу, где со временем стал не только активным общественным деятелем, но и депутатом Государственной Думы.

— Если вы верите Ольге Григорьевне, я возьмусь за это дело, — заверил барона блестящий адвокат, которого смущали некоторые детали ее биографии.

— Поговорите с Оленькой, и вы поймете, что она ни в чем не виновата, — утверждал барон, свято веря в невиновность жены.

— Насколько все серьезно? — безжизненным голосом уточнила побледневшая женщина, когда узнала что благодаря бурной газетной деятельности свирепого Крестовского, ставшего вдруг кумиром среди бессознательных граждан, заявления об обмане баронессой подали более сотни человек.

— Вы должны мне рассказать все! Иначе, Ольга Григорьевна, я не смогу вам помочь!

Женщина смалодушничала и обернулась пред ним жертвой обстоятельств. Она рассказала о страшных трагедиях своей жизни: как коварный отец-еврей продал ее за долги жестокому немцу-лютеранину и он заставил ее отказаться от христианской веры. Наигравшись в семейные отношения, он прогнал ее прочь. Она обнаружила, что беременна, но это не уберегло ее от развода. Мольбы и просьбы помочь не были услышаны злодеем — профессором и почти святая Оленька решилась на страшный грех — вычистить чрево, избавившись от ребенка. Зачем-то выжив после всего этого ужаса, она понимала, что ее существование потеряло смысл. В какой-то момент забрезжил свет надежды — на горизонте возник человек, спасший ее из геенны огненной — барон фон Штейн.