Читать книгу "Мохнатый ребенок - Марина Аромштам"

— Смотрите, смотрите! — позвала мама. — Малыш лакать научился. День-другой, и можно будет его отдавать.

Через два дня Костик отнес малыша Большому Лене. Тот посадил его за пазуху и ушел в дом.

— Мне немного грустно, — сказала мама.

Но тут прибежал Марсик и сказал: «Мяу!»

— Конечно, ты самый лучший, — стала гладить его мама. — Ты наш единственный. Ты наш любимый. И тебе здесь хорошо. Все здесь настоящее. Не то что в городской квартире. Но опасности здесь тоже настоящие. Ты понимаешь?

— Мяу! — опять сказал Марсик.

— Ничего ты не понимаешь! — вздохнула мама. — Только учти: гулять по ночам я тебе больше не разрешаю. Будешь ночевать дома! — И мама очень решительно закрыла форточку.

Женя-сан и жизнь собачья

Утро было по-летнему нежное. Костик вышел на балкон, обнаружил там Марсика, вернувшегося с крыши, и они вместе стали смотреть во двор: Марсик — на птичек, а Костик — на соседку, тетю Женю.

Тетя Женя занимала переднюю часть большого деревянного дома, который когда-то целиком принадлежал папиной бабушке, а вместе с ней — старой и мудрой кошке Нюське. Теперь вместо Нюськи на дачу приехал Марсик. А тетя Женя была здесь неизвестно вместо кого. Но у мамы с папой не хватило денег выкупить весь старый дом. Пришлось мириться с тетей Женей, которая жила в доме постоянно — и летом, и зимой. Еще в общем дворе жили тетиженины собаки. Этих собак все любили. И они отвечали собачьей дружбой, скрепленной миской каши и куском колбасы. Остатки каши и колбасу мама специально выделяла для поддержания человечье-собачьих отношений.

У всех тетижениных собак была общая судьба: они проживали недолгую и несытую жизнь. И каждую из них тетя Женя считала породистой.

— Ну как — похож на колли? — спрашивала она, призывая Гришку и Костика оценить полугодовалого пса, добытого «по большому знакомству».

— Очень похож! — клятвенно заверял Гришка. — Просто вылитый колли. Особенно если издали смотреть.

— То-то! — тетя Женя наполнялась гордостью. — Хорошо б еще, голос страшный был. Чтоб за забором слыхать. А лапы, гляди, лапищи какие! Большим будет! — говорила она со смешанным чувством восхищения и досады.

— Так это ж хорошо, тетя Женя! Большие собаки, они внушительные. Сразу видно — порода! — льстил Костик без всякого стеснения, стараясь принести щенку пользу.

Большие жрут больно много. Ну да ладно. Я его к хлебушку приучу. И сильно кормить не буду. Чтоб не рос очень. А назову я его, — тут тетя Женя делала романтическую паузу, — назову его Тамерланом.

В области собачьего имянаречения тете Жене не было равных. Ее собаки звались исключительно именами великих правителей и победоносных полководцев: Ганнибал, Цезарь, Тамерлан. Был даже один пес по имени Македонский. Откуда тетя Женя черпала свои знания по древней истории, оставалось загадкой.

— Может, это у нее инстинкт? — время от времени Гришка делал попытки применить полученные знания к жизни. — Ну, врожденное. Она как только взглянет на собаку, у нее раз — и имя вылетает. Будто она его всегда знала.

— Не! Это не инстинкт. Это инсайт, — мама с папой как-то упомянули слово «инсайт» в разговоре. Костик довольно туманно понимал, что это значит, но не мог упустить возможность чем-нибудь козырнуть.

— Что-что? — Гришка был явно обескуражен, и Костик понял, что расчет оправдался.

— Ну, это вроде как озарение. Ходишь, ходишь, а потом Раз и проводки в голове замкнуло. Сразу что-то понимаешь. Или открытие делаешь. Вот Ньютон сидел под деревом, а его яблоком ударило. Тут у него в голове — буме! — и защелкнуло. Он сделал открытие. Что яблоки притягиваются к земле. И все остальное — тоже притягивается. Это с ним инсайт был.

А я еще знаю — инсульт, — Гришка пробовал удержаться на достойном уровне научной беседы. — Болезнь такая страшная. Тоже случается, когда ударяет.

Инсульт — это когда сильно ударяет, — выкрутился Костик. — И уже ничего поправить нельзя. А когда чуть-чуть — вроде как яблоком, — тогда инсайт.

* * *

В то утро тетя Женя вела войну с отвратительного вида гусеницами, осадившими капустные кочаны. Победив гусениц, она направилась в дом, увидела маму и решила доверить ей важную тайну.

— Как же он смог сюда забраться? — спрашивала мама, выслушав новость.

— Дык как? Через забор. С виду мелкой такой, неказистый. А, видно, страсть любовная ему силы придала, чтоб, значит, через забор перелезть, — мысль о страсти заставила тетю Женю просветлеть. Но потом она снова посуровела. — Безродный, правда. Неизвестно кто. И откуда взялся только? А ну, стой спокойно! — прикрикнула она на виновницу случившегося, суетливо скакавшую вокруг. — Отвечай: откуда он взялся?

Та на секунду присела, взглянула на тетю Женю добрыми карими глазами и снова принялась скакать и крутиться. Не дождавшись надлежащего ответа, тетя Женя ушла по своим делам.

— Обожаю рыцарские романы, — сказала мама, вернувшись в дом. — Так и вижу: мелкий коротконогий кобель из соседнего переулка с цветком в зубах карабкается на двухметровый забор. И оттуда, — мама взглянула вверх, оценивая шансы влюбленного кобеля, — прыгает в объятия желанной красотки. С риском свернуть себе шею.

Не указать эту подробность мама не могла: она старалась смотреть фактам в лицо.

Новую собаку звали Дианой.

— Раньше-то ее Линдой звали. А я Дианой зову, — охотно сообщила тетя Женя.

— А почему Линдой звать не захотели?

— Чевой-то я ее Линдой звать буду? Линдой ее другие звали — там, где она раньше жила. И что это за имя такое — Линда? У ней порода все-таки! Так что — пусть Диана будет. Если смотреть издали, Диану можно было принять за овчарку.

— Диана — это у нас кто? Царица?

— Не, это богиня охоты. У древних греков. У нее еще другое имя есть — Артемида.

Мама считала, что у Гришки наклонности биологические, а у Костика — литературные, и поэтому старательно просвещала его в этом направлении.

— Между прочим, — сказала мама, — про эту богиню есть одна примечательная история. Диана была невероятно прекрасна. Гришка с Костиком тут же уставились на собаку, чтобы вдумчиво оценить совпадение мифа с реальностью.

— Но никому из смертных, — продолжала мама, — не доводилось видеть ее красоту. Кроме Актеона. Правда, он заплатил за это жизнью.

— Взглянул, что ли, и умер? — засомневался Гришка.

— Не совсем так. Он охотился в лесу и вышел к ручью, где в это время купалась Диана. Обнаружив, что на нее смотрят, Диана страшно разгневалась и превратила Актеона в оленя. Олень-Актеон помчался по лесу, и его загрызли собственные охотничьи собаки.