Читать книгу "Герой моих грез - Сандра Браун"

Элизабет стояла перед Тэдом, уперев руки в бока.

– Огромное спасибо. За несколько часов ты уничтожил то, что воспитывалось годами.

Но Тэд, казалось, был в полном восторге.

– А что на завтрак?

– Творог и сыворотка, – с вызовом заявила Элизабет.

Дети завизжали от смеха. Но Тэд быстро их успокоил и усадил за стол, пока Элизабет готовила еду.

– Эй, все дружно за уборку, – распорядился Тзд, когда малыши, едва покончив с завтраком, ринулись к телевизору. Против ожидания, они не возразили ни слова, и Элизабет глядела, разинув рот, как они убрали все со стола, а грязные тарелки сложили в раковину.

– Как это тебе удалось? – спросила она.

– Подкуп. – Он вытащил из кармана рубашки жвачку. – Без сахара, – успокоил он Элизабет, прежде чем дать каждому по пакетику. Они очень вежливо поблагодарили, чем привели мать в еще большее восхищение.

– А что получает повар в награду?

– Повар получает поцелуй.

Миган и Мэтт как раз вовремя обернулись, чтобы увидеть, как Тэд обнимает и целует их мать.

– Тэд целует маму! – воскликнула Миган.

– О, потрясающе! – вторил ей Мэтт.

Дети носились вокруг них, как индейцы, атакующие почтовый дилижанс. Вопили, размахивали руками. Очень довольные, что дети с таким энтузиазмом восприняли новый поворот событий, Тэд и Элизабет весело смеялись, глядя на их ужимки, чем еще больше раззадорили малышей.

Как обычно, Мэтт перевозбудился и, неловко повернувшись, налетел на горку. Посуда с грохотом попадала на пол, деревянная ваза с фруктами перевернулась. Яблоки и апельсины покатились в разные стороны. Помидоры расплющились, испачкав все вокруг. Несколько листков из блокнота взлетели в воздух, как куриные перышки, и один за другим опустились на пол.

Мэтт замер, глядя на мать полными страха глазами.

– Я не хотел.

– Какой ты неловкий, – сказала Миган по праву старшей и потому главной.

Мэтт сел на пол и, не обращая внимания на помидоры, собрал листки и протянул Элизабет словно договор о мире.

– Вот, мама, твои бумаги не испачкались. Мы даже не испачкали их соусом от пиццы. Тэд убрал их со стола и положил на буфет. Он сказал, что они наверняка очень важные.

Элизабет взяла листки из рук сына, который принялся подбирать с пола фрукты.

– Брось все это, Мэтт. – Голос Элизабет был тонким и напряженным и звучал, как натянутая до предела струна. – Я сама потом уберу. А вы с Миган пойдите наверх и уберите постели.

С присущей детям чуткостью они поняли, что обстановка в комнате накалилась, но вовсе не из-за неловкости Мэтта. Произошло что-то, чего они не могли понять; это «что-то» заставило мать побледнеть, улыбка сбежала с ее губ, они были плотно сжаты и едва шевелились, когда она говорила. Дети, испуганные, тихонько вышли из кухни. Опасность повисла в воздухе, грозя нарушить равновесие, и они не хотели быть причиной этого.

Элизабет тщательно разобрала листки и аккуратно сложила, прежде чем пробежать глазами написанное. Она хорошо знала, что это за листки. Она писала их, лежа в ванне. И помнила каждую фразу.

Был там и ее пират, такой высокий и такой опасный. И его пленница, дрожавшая в тонкой ночной сорочке. Она перевернула листки. Да, именно здесь пират сорвал с пленницы сорочку и покрыл поцелуями ее грудь, а она, поддавшись его мужскому очарованию, перестала сопротивляться.

Элизабет швырнула листки на стол и, отвернувшись от Тэда, сложила на груди руки, потирая локти, словно от холода, хотя в кухне было достаточно тепло для осеннего утра.

– Ты прочел это, да?

– Послушай, Элизабет, я…

Она скова повернулась к нему.

– Читал? Говори!

– Читал, – ответил Тэд с тяжелым вздохом.

Слезы застлали ей глаза. Слезы унижения и обиды. Она прижала дрожавшую ладонь к побелевшим губам и снова отвернулась от него. Она не могла взглянуть ему в лицо – то ли из-за своей беспомощности, то ли из-за его обмана. Не могла понять, что ранит ее больнее.

Он заговорил тихо, спокойно, как врач, который сообщает печальные новости родственникам больного:

– Сначала я не понял, что это такое. Думал, незаконченное письмо. И вдруг какие-то несколько слов будто магнитом пригвоздили меня к этим листкам.

Она повернулась к нему.

– Пригвоздили к листкам? Ничего лучше ты не мог придумать? – Лицо ее было исполнено скорби.

У него хватило такта изобразить огорчение.

– Разве тебе не приходилось перелистывать книгу прямо на прилавке? Наткнешься на какие-то фразы и не можешь оторваться, пока не прочитаешь несколько абзацев. А то и несколько страниц. Наверняка с тобой такое случалось. Ты же нормальный человек!

– Речь не обо мне. А о том хитреце, том манипуляторе, который использовал меня самым низким, подлым и отвратительным образом! Как ты мог?

– Я делал все, чего ты от меня ждала. Элизабет сжала кулаки и зажмурилась.

– Я знала, что ничего хорошего из этого не получится. Напрасно я послушалась Лайлу. Это она вовлекла меня в этот ужас!

Он выглядел смущенным.

– Лайла уговорила тебя придумывать такие истории?

– Не только придумывать, но и записывать. Она хочет, чтобы их опубликовали!

– Ну и что в них плохого? Наоборот! Это чертовски здорово!

Глаза ее потемнели от гнева. Она буквально сверлила его взглядом.

– Ну да, ты прочел и использовал их в своих гнусных целях. Теперь я понимаю, почему ты сорвал с меня сорочку. Ведь это так на тебя не похоже. Ты совсем не такой.

– Откуда ты знаешь? – воскликнул Тэд. – Мы же раньше никогда не занимались любовью! А я был буквально взбешен от ревности и изрядно выпил, вполне достаточно, чтобы позволить себе грубость. – Он приблизился к ней и произнес тихим, проникновенным голосом: – И тебе это нравилось.

Она с отвращением отшатнулась от него.

– Ты сказал, что я заслуживаю большего, чем просто… – Она осеклась. – Но, прочитав это, – она кивнула на листки, – вообразил, что имеешь на меня все права, что я жажду найти себе любовника не только в своих фантазиях, но и в жизни. Или же подумал, что уже нашла, и не одного? И после этого из Доброго Соседа Сэма превратился в Джина Лафитта?

– Нет. Все это не так. У каждого человека, Элизабет, есть второе «я». И может быть, даже не одно. Твое «я» дало о себе знать в твоих фантастических историях. Мое – прошлой ночью. Я даже не думал об этих чертовых листках, когда входил к тебе в спальню.

– О, пожалуйста, не надо, – почти простонала она с сарказмом. – Ты действовал в точности так, как там написано.