Читать книгу "Прыжок льва - Александр Прозоров"

— Сарматы? — переспросил Леха, напрягшись, — значит, амазонки обошли горы и уже соединились с войсками царя?

— Да, — подтвердил сотник, — вместе с корпусом Арчоя воительницы Оритии уже две недели как прибыли в ставку. Правда, путь у них вышел не легкий, полегла половина армии.

— А кому сейчас легко? — вслух пожаловался адмирал, вспомнив о своих потерях.

Но про себя подумал о другом: «Интересно, жива ли Исилея?»

При этом Ларин неожиданно поймал себя на мысли, что огорчился бы, если услышал бы утвердительный ответ. Закончив расспросы, он отпустил сотника и сам отправился отдыхать с дороги. Хотя как следует прийти в себя ему так и не удалось. Едва он задремал, как его разбудили.

— Царь прибыл и требует к себе, — сообщил воин, появляясь в юрте из темноты, словно призрак.

— Сейчас буду, — ответил Ларин.

Он надел с помощью бойца доспехи и выполз из юрты. Остановился, осматриваясь спросонья. Леха ожидал увидеть кругом только мрак, но узрел огни костров бесконечного лагеря, полыхавшие повсюду. Жизнь здесь бурлила даже ночью. То и дело мимо юрты адмирала проносились отряды всадников. Во всем чувствовалось бодрая суета, что возникает в лагере, когда главный враг разбит. А в том, что полчища гетов были в этом течении Истра самым сильным и многочисленным противником, сомневаться не приходилось.

Вскочив на коня, Леха проследовал за посланником Иллура и был у шатра царя спустя пару минут. Его кровный брат жил в самом центре циклопического стойбища, вмещавшего, бог знает сколько тысяч воинов. У его шатра тоже царила суета. Еще подъезжая, адмирал заметил три отряда гонцов, ускакавшие от шатра в разные стороны. И еще троих посыльных, ожидавших своей очереди. Но адмирала охранники пропустили сразу, не заставив томиться в ожидании.

— Ну здравствуй, Ал-лэк-сей! — при появлении бравого адмирала Иллур выпроводил из шатра своих советников, шагнул к нему и приобнял, — давно тебя не видел, брат.

Леха ответил на приветствие. А когда увидел, что Иллур находится в прекрасном расположении духа, у него отлегло от сердца. «Казнить пока не будут, — решил он, заметно повеселев, — значит, что-то другое у него на уме».

— Слышал, слышал, как ты взял Сирмий, молодец! — похвалил кровный брат, присаживаясь на скамью, у столика с вином и фруктами, ставшего постоянной принадлежностью юрты Иллура, через которую гости шли непрерывным потоком, — давай выпьем вина за твой успех.

— Да что я, — отмахнулся Ларин, но взял наполненную чашу и отпил едва ли не половину, — Ерунда. Вот ты, говорят, уже всех гетов к ногтю прижал?

Лесть попала в цель. Иллур самодовольно усмехнулся.

— Ну еще не всех, — кивнул он, погладив бороду рукой, — но хребет этому племени я сломал. А главный город сжег дотла, чтобы и памяти о нем не осталось. Долго геты не хотели приходить в покорность. Но теперь на этой земле будут жить только скифы, и те, кто им служит, а все остальныестанут рабами.

От этих воспоминаний Иллур вдруг стал серьезным, замолчав ненадолго. Лехе передалось его настроение.

— Палоксая мы разбили, как ты знаешь, — заметил адмирал неожиданно для себя, — а вот Иседон сбежал.

Ларин провел рукой по кожаным полосам, свисавшим из-под чешуйчатого нагрудника.

— Никогда себе этого не прощу, ведь он был рядом, — сокрушался морпех, — я его почти взял. Одного дня не хватило. Скрывается теперь где-нибудь у греков. Кстати…

Ларин внезапно вспомнил о допросе пленного казначея.

— Когда Тернул брали, попался мне в руки один интересный человечек. Казначей Иседона.

— Да, его золото Аргим мне уже прислал, знатная добыча, — подтвердил Иллур, откусывая от спелого яблока, — получишь свою долю после похода. А самого Иседона мы найдем и предадим смерти. Никуда не денется.

— Золото это хорошо, — не стал спорить Ларин, — и за Иседона спасибо. Но вот что я тебе хотел сказать. Его казначей мне рассказал, что греки это золото привезли в Тернул, чтобы воины Палоксая воевали с нами.

Леха помолчал, облизав губы.

— Кто знает, — добавил он, — если б не то золото, может, и воевать бы не пришлось.

— Воевать все равно пришлось бы, — «успокоил» его царь скифов, казалось, совсем не обескураженный новостями о заговоре, — что сказал тот пленник? Кто прислал золото?

— Даже под страхом смерти он не признался, — развел руками Леха, — говорит, что прислали издалека и греки только посредники. Так что, кто воду мутит не понятно. Вот если бы Иседона найти, тогда мы все бы и узнали.

— Ладно, — взмахнул рукой Иллур, разрешая своему адмиралу прекратить этот напряженный разговор, — рано или поздно, я узнаю, кто натравливал на меня родню по крови. Сейчас это уже не важно, мы все равно захватили побережье Истра. Палоксай мертв, и эти земли мои, как и земли гетов. Так что сегодня позабудем о заботах и станем пировать. Я приказал устроить праздник по случаю нашей победы.

Лицо Ларина просветлело: выпить адмирал любил.

— Пировать будем три дня подряд, — развил свою идею Иллур, — а потом ты вернешься на берега Истра и построишь там мощный лагерь, от которого до моей ставки и границы с македонцами будет равное количество дней пути.

Леха, уже предвкушавший веселье, вновь напрягся. Кровный брат, как бы невзначай, уже диктовал ему план новой военной кампании.

— Свою ставку в земле гетов я пока оставлю здесь, недалеко от их старой столицы. Место они выбрали верное. А как построишь лагерь, в котором можно пересидеть осаду, закрепишься на этих берегах, то двинемся навстречу македонцам. Вчера был у меня их посол. Торопит.

— Вот еще, — фыркнул Ларин, услышав про посла, и ненароком влез в международную дипломатию, — подождут. Я столько солдат положил, чтобы пробиться по Истру до пограничных с ними земель, что они давно могли бы сами к реке выйти.

— Что воинов потерял много, знаю, — успокоил его скифский царь, — не зря те воины пали. Я дам тебе новых, с которыми ты выполнишь все, что я тебе наказал. Лагерь этот станет нашей крепостью в том месте, так как выше по реке, туда, где живут скордиски,[7]мы пока не пойдем. Ни к чему. Надо сперва эти земли занять да наладить здесь жизнь по скифским обычаям.