Читать книгу "Череп епископа - Александр Прозоров"

— Глины шамотной не найти, — пожаловался гостям Качин. — Пробовал из местной тигели делать, так в огне трескаются. Как печь не рассыпается, не понимаю. Мы тут голыш плоский подобрали, выемку в нем вытерли, но это не работа, а сплошные слезы. Когда тигель изготовить удастся, так и работа проще пойдет. Вон он, смотрите…

На слое угля, окруженный вырастающими в такт работе мехов желтыми язычками, лежал белый от жара камень, на котором темнела какая-то непонятная масса.

— Ну, ты как? — заглянул в сарай Росин.

— Печь еще холодная, — пожаловался Саша. — Часа два еще греть придется, пока расплав потечет.

— Ладно, если что — я здесь, у котла. Попробую растереть еще немного.

Гости, поняв, что ничего интересного здесь они пока не увидят, потянулись вслед за воеводой, но и он занялся делом достаточно странным, усевшись возле котла с теплой светло-коричневой кашицей и начав старательно растирать ее длинным сосновым пестиком. Потом принес еще дров и кинул в огонь. Вскоре каша закипела, начав громко булькать. Костя разворошил костер, уменьшая пламя, пошел в сарай.

— Ну как?

— Сейчас, попробуем…

Качин взялся за длинную железную трубку, в которой без труда угадывалась стойка от палатки, засунул в топку, ткнул в лежащую на камне массу. Та поддалась.

— Ага, пошло, — высунув от старания язык, Саша принялся наматывать массу на конец трубы, потом поднял ее над уголями: — Юра, Юра давай, качай! Сейчас отдохнешь…

Масса становилась все более и более вязкой, стекая с трубки, и чтобы она не капала в огонь, ее приходилось все время вращать.

— Перекур! — Качин отступил назад, поглубже вдохнул и принялся, раскрасневшись от натуги, старательно дуть в трубку.

Масса, оказавшаяся на свету отнюдь не темной и не красной, а светло-желтой с зеленоватым отливом, начала разрастаться, свисая переливающейся радужными бликами каплей.

— Миша, чурбак!

Отрок подкатил высокий окоренный чурбачок, гладко оструганная верхняя часть которого блестела от сала. Качин аккуратно уложил кончик капли на середину чурбака:

— Давай!

Миша выхватил нож, решительным движением обрезал стекло немного ниже трубки и тут же принялся расправлять края опадающей массы так, чтобы она плотно легла на срез полена, спустив края по его сторонам.

— Теперь подрезаем… — когда стекло плотно облегло дерево, отрок ножом же срезал край на равном расстоянии от верха, опуская похожие на холодную смолу капли на кончик трубы. Потом, зачерпнув ковшиком воды, полил ее с той стороны, где держался стеклодув.

— Ножечки… — Качин извлек трубу из топки, позволил стекающей массе тягуче капнуть поверх остывающего на чурбаке стекла в трех местах.

Его помощник, несколько раз пройдя по кругу, стал прищипывать их между двумя деревянными пластинами, внутри которых была вырезана овальная форма. Поначалу, приняв форму яйца, горячие стеклянные капли начинали расползаться, но с каждым разом сохраняли приданную форму все более уверенно, пока, наконец, выправлять их более не потребовалось.

— Фу-у-ф, — отер лоб стеклодув. — Перекур.

Разумеется, вот уже несколько лет никакого табака никто из провалившихся в шестнадцатый век питерцев не видел, но слово для короткого отдыха применяли все то же.

— Костя, у тебя опять огонь погас, — указал на котел усевшийся перед порогом мастерской Саша.

— Ну и фиг с ним, надоело, — отмахнулся Росин. — Пусть остывает.

После небольшого отдыха из оставшейся на камне расплавленной массы мастера сотворили еще одно непонятное изделие, надев расплавленную массу на палку шириной в кулак, после чего тонкая стеклянная полоска была приклеена сбоку в виде петельки.

— Вот и все, — развел руками Качин. — Теперь остается ждать, пока остынет. А у тебя, Костя, котел наверняка уже холодный. Мороз ведь на улице.

— Остыл, — вздохнул крепостной воевода. — Ладно, попробуем. Ты тут доску ровную положи, и полог от моей палатки.

Росин сходил к селению и вскоре вернулся с деревянной рамкой в руках, низ которой закрывало плотное сито из конского волоса.

— Я вот думал… — начал он, остановился и решительно махнул рукой: — Чего тут думать, пробовать надо.

Он решительно зачерпнул из котла немного густой серовато-коричневой массы, застучал по краям, распределяя массу равномерным слоем по всему ситу и принялся методично потряхивать, выбивая воду. Зализа подкрался ближе и заглянул ему через плечо, надеясь увидеть, как из переваренной каши вырастают жемчуга, золотые дублоны или еще какое чудо, бывшее конечной частью странного действа, но ничего не обнаружил.

Между тем воевода, устав трясти сито, вошел в мастерскую и опрокинул его на застеленную брезентом доску, перекинул полог, накрыв получившийся светлый прямоугольник еще одним слоем брезента, вернулся к котлу, зачерпнул еще чуток каши и опять принялся постукивать по краям рамки. Где-то за час он начерпал полтора десятка «сит», после чего был вынужден остановиться — полог брезента оказался слишком короток для дальнейшего укладывания.

— Юра, помоги, — накрыв высокую кипу второй доской, руководитель клуба с помощью Симоненко водрузил поверх нее два тяжеленных камня. — Все! Теперь обедать!

Обедали в Кауште ближе к сумеркам, а потому назад в мастерскую гости и хозяева вернулись уже незадолго до сумерек.

— Пробуем, — взял Саша Качин чурбак в руки, перевернул его и легкими постукиваниями сбил свое творение на руки помощнику. Миша опустил его на землю, и только теперь гости поняли, что перед ними стоит на трех ножках ваза из полупрозрачного зеленовато-желтого стекла. С кончика более тонкой палки мастера сбили высокую стеклянную кружку.

— Вот это да… — Баженов пару раз с силой дернул себя за бороду, потом взял вазу в руки, — Красота-то какая!

— Цвет плохой, — поморщился Качин. — Желтизна оттого, что уголь в расплав попадает, а зелень из-за песка. С ржавчиной он. Откуда взялась — хрен его знает. Глину нужно хорошую, шамотную. Ну, или готовые глиняные плошки купить, но чтобы в огне не трескались. Тогда есть смысл о чистоте материала заботиться. А так…

— Постой, — купец передал вазу опричнику и, подобрав подол шубы, несолидною трусцой помчался к селению, быстро вернувшись с заветной шкатулкой, поднял крышку и достал пурпурный кубок: — А такое можешь?

— Работа больно тонкая, — уважительно покачал головой Качин. — Стекло такое сварить можно, в него фрицы хлорид золота добавляли. От того и цвет царский. А выдувать такое… Разве пресс-форму заранее сделать, — неожиданно оживился он. — Как с вазой. Только лучше не из дерева. Угорает оно от стекла быстро, или щепки в расплав попадают.

— С тонкой работой нам до венецианского стекла далеко, — перебил его Росин. — У них школа, опыт, мастера в нескольких поколениях. А вот если прозрачное стекло начать делать, да в окна его вставлять…