Читать книгу "Особые поручения: Пиковый валет - Борис Акунин"

Увидев, что присяжные поглядывают на скромнуюдевушку с сочувствием, Анисий немного воспрял духом. Может, приговор будет нетак уж суров?

Однако выступление прокурора повергло его вужас. Обвинитель – розовощекий честолюбец, безжалостный карьерист – обрисовал личностьМимочки в самых безобразных красках, подробно описал всю циничнуюомерзительность „благотворительной лотереи“ и потребовал для девицыМасленниковой трех лет каторжных работ и плюс к тому еще пяти лет поселения вне столь отдаленных местах Сибири.

Спившийся актеришка, изображавший в лотереепредседателя, от суда был освобожден за малостью вины и выступал свидетелемобвинения. Похоже было, что Мимочке суждено отдуваться одной за всех. Онауронила золотую головку на скрещенные руки, беззвучно заплакала.

И Анисий принял решение. Он поедет за ней вСибирь, найдет там какое-нибудь место и станет духовно укреплять бедняжку своейверностью и любовью. Потом, когда ее досрочно выпустят, они поженятся, и тогда…И тогда все будет очень хорошо.

А Сонька? – спросила совесть. В домпризрения сдашь родную сестру, никому не нужную инвалидку?

Нет, – ответил совести Анисий. Брошусь вноги Эрасту Петровичу, он благородный человек, он поймет.

С Сонькой-то пока устроилось неплохо.Фандоринская новая горничная, грудастая Палаша, прикипела сердцем к убогой.Ухаживала за ней, присматривала, заплетала ей косы. Сонька даже слова сталавыговаривать: „лента“ и „гребешок“. Авось, не покинет шеф сироту, а послеАнисий ее к себе заберет, как обустроится…

Тут судья дал слово адвокату, и Тюльпанов ототчаянных мыслей временно отошел, воззрился с надеждой на присяжногоповеренного.

Тот, по правде говоря, был неказист. Чернявый,с длиннющим хлюпающим носом, сутулый. Говорили, нанят неизвестным лицом взнаменитой петербургской фирме „Рубинштейн и Рубинштейн“ и будто бы даже слыветдокой по уголовным делам. Однако внешность защитника к себе не располагала.Когда он вышел вперед, громко чихнул в розовый платок, да еще и икнул, Анисияохватило недоброе предчувствие. Ох, поскупился подлый Момус на хорошегоадвоката, прислал какого-то замухрышку, да еще еврея евреевича. Вон какюдофобы-присяжные на него набычились, ни единому слову не поверят.

Тюльпановский сосед слева, профессорского видабородатый господин с кустистой бородой и в золотых очках, оглядев адвоката,покачал головой и заговорщически шепнул Анисию:

– Этот все дело провалит, вот увидите.

Защитник встал лицом к присяжным, упер руки вбока и с певучим акцентом заявил:

– Ай, господин судья и господа присяжные,вы мне можете объяснить, о чем тут толковал битый час этот человек? – онпренебрежительно ткнул большим пальцем в сторону прокурора. – Яинтересуюсь узнать, из-за чего сыр-бор? На что тратятся деньги честныхналогоплательщиков, таких, как мы с вами?

„Честные налогоплательщики“ смотрели наразвязного болтуна с явным отвращением, но поверенного это ничуть не смутило.

– Что имеет обвинение? – скептическипоинтересовался он. – Некий мошенник, которого наша доблестная полиция,между нами говоря, так и не нашла, устроил аферу. Нанял эту милую, скромнуюбарышню раздавать билеты, сказал, что деньги пойдут на благое дело. Посмотритена эту девушку, господа присяжные. Я вас умоляю, разве можно заподозрить такоеневинное существо в злодействе?

Присяжные посмотрели на обвиняемую. Анисийтоже – и вздохнул. Дело представлялось гиблым. Кто другой может, и разжалобилбы суд, но только не этот носатый.

– Бросьте, – взмахнул рукойзащитник, – она такая же пострадавшая, как остальные. Даже больше, чемостальные, потому что касса так называемой лотереи была арестована и всем,предъявившим билеты, деньги возвращены. Не портите жизнь этому юному созданию,господа присяжные, не обрекайте ее на жизнь среди преступников.

Адвокат снова чихнул и потянул из портфеляворох каких-то бумажек.

– Слабовато, – хладнокровнопрокомментировал бородатый сосед. – Засудят девчонку. Хотите напари? – И подмигнул из-под очков.

Нашел забаву! Анисий сердито отодвинулся,готовясь к худшему.

Но защитник еще не закончил. Он ущипнул себяза козлиную, а-ля граф Биконсфильд, бороденку и добродушно приложил руку к неочень свежей рубашке:

– Примерно такую речь я произнес бы передвами, господа присяжные, если б тут вообще было о чем говорить. Но говорить нео чем, потому что вот здесь у меня, – он потряс бумажками, –заявления от всех истцов. Они отзывают свои иски. Закрывайте процесс, господинсудья. Судиться не из-за чего.

Адвокат подошел к судье и шлепнул перед ним настол заявления.

– А вот это ловко, – азартнопрошептал сосед. – Ну-ка, что прокурор?

Прокурор вскочил и закричал срывающимся отправедного негодования голосом:

– Это прямой подкуп! И я это докажу!Процесс закрывать нельзя! Это дело общественной важности!

Адвокат обернулся к кричавшему и передразнилего:

– „Прямой подкуп“! Скажите, какой Катонвыискался. Да дешевле было бы вас купить, господин обвинитель. Все знают, чтотакса у вас невелика. У меня тут кстати и расписочка ваша имеется. Где она? А,вот! – Он вытащил из портфеля еще какую-то бумаженцию и сунул под носсудье. – Всего за полторы тысячи наш прокурор изменил меру пресечениябрачному аферисту Брутяну, а тот взял и сбежал.

Прокурор схватился за сердце и осел на стул. Взале загалдели, а корреспонденты, до сей минуты явно скучавшие, встрепенулись изастрочили в блокнотах.

Судья зазвонил в колокольчик, растерянно глядяв компрометажную расписку, а неприятный адвокат неловко повернулся, и из егонеистощимого портфеля на стол просыпалось несколько фотографических снимков.

Что там было, на этих снимках, Анисий видетьне мог, но судья вдруг сделался белее мела и уставился на карточки расширеннымиот ужаса глазами.

– Я прямо-таки извиняюсь, – сказалзащитник, не торопясь, однако собирать фотографии со стола. – Это к нашемусегодняшнему делу совершенно не относится. Это совсем из другого дела, орастлении несовершеннолетних.

Анисию показалось, что слова „сегодняшнему“ и„другого“ присяжный поверенный странным образом подчеркнул, но, впрочем,выговор у него был своеобразный – могло и примерещиться.

– Так что, закрываем дело? – спросиладвокат, глядя судье прямо в глаза и медленно собирая снимки. – Заотсутствием события преступления, а?

И через минуту процесс был объявлензавершенным.

* * *