Читать книгу "Нибиру. Книга 2. Восход - Игорь Михалков"

Люба заявила, что уйдет. Что не желает больше бегать к нему в госпитали, как весной. Не хочет просыпаться ночью от крика, если недалеко от дома пролетает истребитель. И, понятное дело, ей очень не нравится ждать его после дежурства – каждый раз подвыпившего после удачного полета, уставшего и вечно занятого. А что, если когда-нибудь не дождется? Времена сложные, только что разобрались с Японией, как заворочались Северо-Американские Штаты. Вдруг опять война? Либо Сергей уходит в отставку, либо пусть живет себе век в казарме – без жены и без сына. Официальный развод!

Она не шутила. Действительно решила оторвать его от службы. Сначала сиськой и лаской, позже истериками, а под конец ударила самым главным аргументом – завтра же пойдет в загс. Неужели ее так напугало известие о том, что Ваську-соседа сбили в Желтом море? Ничего даже не захотела слушать о том, что Василий давно уволился из Российской армии и трудился по договору на Южную Корею, а там постоянные конфликты…

Уходи из армии или я уйду. Вычеркну из своей жизни и еще сына с собой заберу.

Мегера!

По дороге к летному полю на какой-то миг позабылось…

Кто-то принес известие, что поднявшиеся над Курильскими островами самолеты пропали без вести. Базы на северо-востоке России умолкли – ни слова, ни даже обрывка автоматического радиосигнала. Не вышли на связь и боевые корабли, патрулировавшие морской простор в Охотском море. Точно не было известно, но ширился слух, что молчат даже подземные ракетные базы дальнего севера. Мгновенно по аэродрому разнесся противный страшок… Вроде все нормально, подшучивают, обсуждают план атаки на «неизвестное дерьмо», но в глазах у каждого затаилась тревога.

А что, если и нас так накроет, как Америку? Уже точно известно, что Западное полушарие Земли погрузилось в полную спячку. Спутникам-шпионам удалось запечатлеть сотни людей на зимних улицах – везде тела, ни намека на движение. И не только у северных. То же самое происходит в Бразилии, Чили, везде по ту сторону Тихого океана.

– Слыхали, парни, оно вместе с ночью идет. Где темнота наступает – все валятся. Так что глядите в оба – держитесь на дневной стороне, если это возможно… Лично я собираюсь как можно ближе на восток…

– …Я с собой еще один крестик возьму. Гляди – из казармы взял, на планшет себе повешу…

– Гляди-ка, Петрович трезвый как стеклышко ходит. Впервые в жизни его трезвым вижу. Эй, технари?! Что с вашим Петровичем-то? Заболел?.. Скажите, пусть выпьет. У нас, если ваш старший смены не выпимши, примета плохая. Да хоть технического ему с огоньком налейте. Сегодня такое творится, что и неразбавленного можно…

На базе царило рутинное оживление – так всегда бывает, едва включается сирена. Для непривычного наблюдателя – полный хаос, но если присмотреться, то станет видна армейская организованность, рассчитанная на оптимальный результат. Буксиры вытаскивали из ангара уже расчехленные «птички», везде перекрикивались техники. Где-то громким до хрипоты голосом ругался командир 25-й дивизии ПВО, в состав которой входил авиаполк Сергея. Отрывистым лаем доносились приказы.

В воздух уже поднимались первые ласточки. Над четвертой полосой аэродрома пророкотали двигатели РЛДН А-50Э – самолета радиолокационного дозора и наведения, появившегося на базе полгода назад. Небольшая подмога истребителям, если наземные системы выйдут из строя, но все же…

Поднимали действительно всех. Так и должно быть, если над страной нависает неизвестная угроза. Интересно, что это на самом деле такое? Движется вместе с солнечной тенью, окатывая Землю ночной тишиной и странным оцепенением. И почему люди везде лежат? Странные снимки – будто всех одновременно загипнотизировали и приказали лечь.

– Эй, Бушко, ты жене звонил уже? – Голос майора Незрелых вернул Сергея к реальности.

Майор подошел к задумавшемуся у выхода из ангара Сергею и протянул ему зажженную сигарету:

– На, легче станет.

– Да я не жалуюсь, что мне тяжело, – отмахнулся Бушко. Сигарету взял. – И звонить зачем? Вернемся – так домой заявлюсь.

– Да что ты? – улыбнулся Незрелых. – У тебя лицо такое, будто жена ушла.

Сергей почувствовал, как непроизвольно дернулись губы.

– Я шучу, – заметил его смятение майор. Вытащил себе из внутреннего кармана комбинезона свежую сигарету, двумя движениями пальцев прикурил от серебряной Zippo. – Люба у тебя хорошая. Такие не уходят. Либо в самом начале к чертям посылают, либо до конца жизни уже не отцепятся. Да что ты как маленький, серьезный такой? Неужто космической дряни испугался, бедный?

– Люба собралась уходить, – признался Сергей.

Незрелых расхохотался и подавился первой затяжкой. Кашлянул, вытер нос и невозмутимо запыхтел.

– Видишь, брат, как? У меня призвание – психолог! Что я тут с вами, бандерлоги пернатые, делаю? Свалил бы в Москву, ебахондриков ловил бы.

– Ипохондриков, – машинально поправил Сергей, уже улыбаясь.

– Не, – мотнул головой майор. – Ипохондрики – это у нас больные. А в Москве – ебахон…

– Второе звено, готовность номер один! – отозвались громкоговорители базы.

Сигареты полетели в урну. Уже взбегая по трапу, Сергей решился. Взглянул на часы, защемило сердце: всего три минуты до запуска двигателей. Нащупал в нагрудном кармане мобильный, рванул застежку и не глядя нажал на кнопку. Под рев двигателей и густую, словно кисель, беспрестанную матерщину технического персонала в динамике возник женский голос:

– Чего тебе?

– Люба, привет, – как можно более мягко сказал Сергей, не сводя взгляда с циферблата часов.

Чуть ниже него на сходнях трапа смотрел техник. С демонстративно-недовольным видом – мол, полезай, браток, а то мне тут тебе еще плечевые ремни натаскивать и проверить кое-что, да и ты не последний у меня такой.

Сергей сдвинул брови и отвернулся, показывая, что разговор очень важный.

– Ты чего позвонил? Служба надоела? – спросила жена. Где-то вдали от нее послышался звонкий хохоток играющего сына. Малыш вряд ли понимал суть маминого высказывания, но майора Бушко это покоробило.

– Слушай, Люба, – Сергей почувствовал, что горло онемело. Он мельком взглянул на чистое вечернее небо, искрящееся от февральского мороза, сквозь облака, словно чувствуя приближающуюся угрозу. И вдруг понял, что все это в последний раз. Стоит он на трапе, в последний раз властно постукивая носком ботинка по краю кабины. Больше не будет полета. Всего этого не будет… Свалится на голову невероятно тяжелая туша метеорита (или что там такое на самом деле?), и вместе с ней он в пламени рухнет на замерший в ужасе город. Закончится служба, однокомнатная – но зато своя, а не общаговская! – квартира. Закончатся Люба и сын… Ой!.. – Милая, хочу, чтобы ты знала. Я очень люблю тебя и Лешку. Очень, милая моя, родная, Любушка…

– Да что ты? – насмешливо проговорили в ответ. – С чего бы это вдруг?