Читать книгу "Рука дьявола - Дин Винсент Картер"

— Скоро тебе станет легче, если ты прекратишь сопротивляться. Успокойся, пусти меня к себе. Не бойся. Я не причиню вреда.

Ее голос околдовывал. На какой-то миг я и в самом деле поверил, что лучше всего поддаться соблазну и забыть обо всем. Это так просто. Ужасно, но я стал находить в присутствии Нян Зиеп утешение. Голова больше не болела, страх покинул меня, его сменил всепоглощающий покой. Я не думал, что моим разумом управляют, а даже если это было так, то я не видел в этом ничего дурного. Ведь чувствовал я себя великолепно.

И тут я вспомнил о Джине. Покоя как ни бывало. В то же мгновение боль вернулась, и я освободился от чар комара.

— Прошу тебя, спаси ее! Потом можешь делать со мной, что угодно.

Она рассмеялась. Мне не понравился ее смех. Он был сухой, хриплый, будто пропитанный пылью веков.

— Или ты перестанешь говорить глупости, или мне придется убить тебя, а я вовсе не хочу этого делать.

Ее голос разнесся в моей голове, вновь погружая в оцепенение. Боль отступила. На этот раз, когда я попытался вспомнить о Джине, ее лицо привиделось мне размытым пятном. Нян Зиеп словно запрещала думать о ней, стирала воспоминания. Я перепугался, но попробовал снова восстановить образ Джины, хотя силы мои были на исходе. Насекомое не только притупляло боль и облегчало страдание, оно еще и высасывало мою энергию, мою волю. Я постепенно превращался в растение, я словно был заперт в собственном теле. Будто бы со стороны я услышал свой сдавленный стон. Потом Нян Зиеп что-то сказала. Кажется, она пела. Ее пение успокаивало, приносило умиротворение, и мне хотелось, чтобы она пела вечно.

В тот миг, когда я почти забыл обо всех тревогах, до меня донесся звук — будто кто-то протискивался в щель между дверью и косяком. Я приоткрыл глаза и увидел в проеме маленький силуэт. Кот неслышно подкрался ко мне и уставился на комара. Странно, но она точно не заметила его и продолжала свой мелодичный напев. Да, она не услышала, как мистер Хопкинс вошел в комнату.

То, что случилось потом, стало для меня совершенной неожиданностью. Кот взмыл в воздух и ударил Гангскую Красную лапой, зацепив ее крыло когтями. Оба полетели на пол. В то же мгновение чары рассеялись. С огромным трудом я поднялся на ноги и подошел к двери, зубами ухватился за ручку и опустил ее. Неистовое жужжание комара не утихало ни на секунду. В следующее мгновение я уже без оглядки бежал сквозь холодную ночь по тропе, ведущей к исследовательскому центру. Однако судьба распорядилась так, чтобы я выдержал еще один ее удар. Споткнувшись о камень, я рухнул на землю лицом вниз.

Щеки саднило, но, слава богу, нос я не сломал. Кусочки щебня вонзились мне в лоб, других ран не было. Перекатившись на спину, я умудрился сесть. Потом стал искать камень, о который споткнулся. Один его край был довольно острый, и я начал пилить им веревку. Это заняло у меня несколько минут, но с завязанными руками я бы вряд ли помог Джине. Наконец путы спали с моих запястий, и я облегченно вздохнул. Руки болели невыносимо, ногу прострелило. Щиколотка была повреждена, и я боялся, что это не простой вывих. Несмотря на острую боль, я двинулся дальше, сначала шагом, потом неуклюжей трусцой. Я не имел права на отдых, ведь жизнь Джины висела на волоске.

До ворот я добрался быстрее, чем ожидал, и специально не закрыл их, чтобы освободить путь для побега.

Темный силуэт исследовательского центра казался призраком в ночи. Если бы я увидел его таким в первый раз, ни за что бы туда не пошел. Но теперь мысль о том, что Джина находится там с Матером, заставила меня двинуться дальше. Глотнув напоследок свежего воздуха, я устремился внутрь, и меня поглотил мрак.

В вестибюле было темно, я различал только серые и черные тени. Матер мог прятаться где угодно. Единственный звук, который нарушал тишину, когда я ковылял к лаборатории, был хруст стекла под моими ногами. Мне показалось, что из-под двери в подвал выбивается едва заметный свет. Я подошел ближе и прислушался.

Матер, видно, пытался закрыть дверь, но она отскочила от перекошенной рамы. Я осторожно толкнул ее внутрь. Осмотрев лестницу, я действительно увидел внизу мерцающий свет. Значит, они там. Ухватившись за поручень, я начал осторожно спускаться.

Уже внизу я услышал вопль Джины. Это был изумленный, испуганный и гневный крик. Слава богу, она жива! Я подобрался к двери операционной и заглянул внутрь.

Увидел я только Матера. Он стоял у самого края ямы, спиной ко мне. В одной руке негодяй сжимал кинжал. Рядом была лампа. Вероятно, он смотрел на Джину, которая была уже в яме. Сверкнула вспышка фотоаппарата. Джина снимала его.

Матер не думал выпускать нас с острова, тогда зачем ему понадобилось ждать, пока его сфотографируют? Наверное, он хотел увековечить свои труды. Благодаря фотографиям мир рано или поздно узнает о его подвигах. Боже, какое безумие!

Я услышал всхлипывания и представил, как Джине страшно там, среди разлагающихся трупов. Ее надо было срочно спасать.

Дорога была каждая минута. Интересно, сколько кадров осталось у Джины? Опять сверкнула вспышка, Матер зажмурился и принялся тереть глаза руками. Я мог воспользоваться этим преимуществом. Дрожа от страха и гнева, я ждал второй вспышки. И когда яркий свет в очередной раз озарил операционную и Матер поднял руки к глазам, я бросился прямо на него.

Внезапно острая боль пронзила мою ногу — вывихнутая лодыжка дала о себе знать. Невзирая на это, я с размаху ударил Матера плечом и сбросил его в яму. Он врезался в стену напротив и рухнул на кучу трупов. Уже во второй раз я спустил его туда, и мне хотелось верить, что в последний. Я с облегчением увидел, что он упал не на Джину, хотя мог бы — на этот риск мне пришлось пойти. В тусклом свете лампы, стоявшей у двери, я видел ее лицо, прорезанное тенями. Она взглянула на меня, на тело Матера, потом быстро подползла к двери. Я сел на корточки, стараясь не опираться на больную ногу, и помог ей выбраться.

— Ты цела?

— О господи! Боже мой! — Ее била дрожь. — Что здесь происходит?!

— Пошли, надо убираться отсюда. — Я уже хотел идти, но Джина стояла на месте и глядела в яму.

— А нам… А мы разве не должны его…

— Что?

— Ну, ты думаешь, он умер?

— Не знаю, у нас нет времени…

— Нельзя просто так оставить его здесь. Он же придет за нами!

— Нам пора, Джина!

— Эта яма… — Я увидел слезы в ее глазах. — Ты видел, что там?

— Да. Все, пошли. — Я направился к двери. Джина оторвала взгляд от ямы и последовала за мной.

— Господи, что с тобой стряслось? Ты ужасно выглядишь.

— Он ударил меня лопатой.

Я старался идти как можно быстрее и не слишком нагружать лодыжку. Джина настояла на том, чтобы поддерживать меня. Я был вынужден согласиться, хотя меня не покидало чувство, что из-за моей ноги она теряет последний шанс на спасение. К счастью, вскоре мы добрались до выхода. И тут из подвала донесся страшный, нечеловеческий вопль, злобный и такой громкий, что казался ненастоящим. Матер был в ярости. Его первобытный рев свидетельствовал о том, что он с радостью разорвет нас на куски, если ему представится такая возможность.